Аркадий Гордин - Пушкин в Михайловском

Прусский посланник при русском дворе доносил своему правительству: «Смерть Пушкина представляется здесь как несравненная потеря страны, как общественное бедствие… Думаю, что со времени смерти Пушкина и до перенесения его праха в церковь в его доме перебывало до 50 000 лиц всех состояний, многие корпорации просили о разрешении нести останки умершего. Шёл даже вопрос о том, чтобы отпрячь лошадей траурной колесницы и предоставить несение тела народу; наконец, демонстрации и овации, вызванные смертью человека, который был известен за величайшего атеиста, достигли такой степени, что власть, опасаясь нарушения общественного порядка, приказала внезапно переменить место, где должны были состояться торжественные похороны, и перенести тело в церковь ночью» [298] Щёголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. Исследования и материалы. М., 1987, с. 340. . Вместо Исаакиевского собора в Адмиралтействе для отпевания назначили придворную Конюшенную церковь.

Жуковский с возмущением писал: «…тело перенесли в неё ночью, с какой-то тайною, всех поразившею, без факелов, почти без проводников; и в минуту выноса, на который собралось не более десяти ближайших друзей Пушкина, жандармы наполняли ту горницу, где молились о умершем, нас оцепили, и мы, так сказать, под стражею проводили тело до церкви» [299] Жуковский В. А. Письмо к А. X. Бенкендорфу, с. 368. .

В день отпевания, по свидетельству А. И. Тургенева, не только вся Конюшенная площадь, но и ведущие к ней улицы, набережная Мойки были заполнены народом. Особенно много было молодёжи.

Небывалое по массовости и силе проявление сочувствия и негодования, уже похожее, как вспоминал И. И. Панаев, «на народную манифестацию, на очнувшееся вдруг общественное мненье», действительно испугало власти. «Блюстительная полиция» утверждала даже, что существует заговор, в котором принимают участие и друзья поэта, что Геккерену и Наталье Николаевне грозит опасность мщения, а при похоронах «депутаты» от третьего сословия и студентов намерены говорить речи. Были приняты многочисленные меры «блюстительности». В частности, студентам университета и профессорам запрещалось пропускать лекции. Назначенное в бенефис В. А. Каратыгина представление «Скупого рыцаря» отменили из опасения «излишнего энтузиазма».

Вспомнили о желании поэта быть похороненным вблизи родного Михайловского и решили на этот раз выполнить его волю.

Увоз тела, по приказу самого Николая I, был обставлен всевозможными предосторожностями. До столицы доходили слухи, что в Пскове местное население намерено «выпрячь лошадей и везти гроб людьми». Потому были сделаны особо строгие распоряжения по различным ведомствам, а также местным гражданским и духовным властям.

Министр внутренних дел Д. Н. Блудов «отнёсся» с соответствующими указаниями к Петербургскому генерал-губернатору и обер-прокурору святейшего Синода. В отношении псковскому гражданскому губернатору А. Н. Пещурову 1 февраля 1837 года он сообщал: «Скончавшийся здесь 29 минувшего генваря в звании камер-юнкера двора его императорского величества Александр Сергеевич Пушкин при жизни своей изъявил желание, чтобы тело его предано было земле Псковской губернии, Опочецкого уезда, в монастыре Святые Горы, на что вдова его просит разрешения. Разрешив перевоз помянутого тела, буде оно ещё не предано земле и закупорено в засмоленном гробе, имею честь уведомить о том ваше превосходительство, покорнейше прося вас, милостивый государь, учинить зависящие от вас в сём случае по части гражданской распоряжения в Псковской губернии» [300] Неопубликованные три документа, относящиеся к перевозу тела А. С. Пушкина из С.-Петербурга в Святогорский монастырь.— Псковский городской листок, 1896, 22 сентября, № 72, с. 2. [Возврат к примечанию [306] ] . Ещё раньше Пещуров получил извещение управляющего Третьим отделением А. Н. Мордвинова о том, что «тело Пушкина везут в Псковскую губернию для предания земле в имении его отца». «Имею честь сообщить вашему превосходительству волю государя императора,— писал Мордвинов,— чтобы вы воспретили всякое особенное изъявление, всякую встречу, одним словом, всякую церемонию, кроме того, что обыкновенно по нашему церковному обряду исполняется при погребении тела дворянина» [301] Модзалевский Б. Л. Смерть Пушкина. — В кн.: Пушкин и его современники, вып. 6, с. 109. .

Соответствующие указания получил псковский архиепископ Нафанаил и со своей стороны отправил предписание настоятелю Святогорского монастыря Геннадию: «…по просьбе вдовы скончавшегося в С.-Петербурге 29 минувшего генваря в звании камер-юнкера двора его императорского величества Александра Сергеевича Пушкина, разрешено перевезти тело его Псковской губернии, Опочецкого уезда, в монастырь Святые Горы для предания там земле, согласно желанию покойного. С сим вместе г. гражданский губернатор извещает меня о сём предмете, присовокупляя высочайшую государя императора волю, чтобы при сём случае не было никакого особенного изъявления, никакой встречи, словом, никакой церемонии, кроме того, что обыкновенно по нашему церковному обряду исполняется при погребении тела дворян. Также его превосходительство уведомляет меня, что отпевание тела совершено уже в С.-Петербурге. Предание тела покойного г. Пушкина в Святогорском монастыре предписываю вам исполнить согласно воле его императорского величества государя императора» [302] Документы, относящиеся к увозу тела А. С. Пушкина из Петербурга в Святогорский монастырь в 1837 г.— Псковский городской листок, 1896, 29 декабря, № 99, с. 2. Подлинное дело — ИРЛИ, ф. 224, оп. 16, ед. хр. 145. .

По указанию царя Бенкендорф распорядился отправить тело Пушкина в сопровождении жандармского офицера и А. И. Тургенева, когда-то отвозившего Пушкина-мальчика в Лицей.

Тургенев согласился «с готовностью», так как это, писал он, «доставляет мне случай отдать последний долг тому, кого мы так горячо оплакиваем».

2 февраля он записал в дневнике: «Назначен я, в качестве старого друга, отдать ему последний долг. Я решился принять… Граф Строганов представил мне жандарма… Куда еду — ещё не знаю». Последние слова особенно ясно показывают, какой тайной облекало правительство похороны Пушкина, опасаясь «особенного изъявления».

«3 февр[аля] в полночь мы отправились из Конюшенной церкви, с телом Пушкина, в путь,— писал А. И. Тургенев,— я с почтальоном в кибитке позади тела; жандармский капитан впереди оного. Дядька покойного желал также проводить останки своего доброго барина к последнему его жилищу, куда недавно возил он же и тело его матери; он стал на дрогах, кои везли ящик с телом, и не покидал его до самой могилы» [303] Фомин А. А. Новые материалы для биографии Пушкина.— В кн.: Пушкин и его современники, вып. 6, с. 71. Письма А. И. Тургенева и отрывки из его дневника цит. по этой публикации и по кн.: Щёголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина, с. 249—252. .