Николай Тальберг - Исторія Русской Церкви

Преп. Галактіонъ Вологодскій, сынъ боярина Бѣльскаго, приковавшій себя цѣпью къ стѣнѣ въ своемъ затворѣ. Онъ предсказалъ, что Вологда будетъ разорена поляками. Послѣдніе нанесли ему увѣчія, отъ которыхъ онъ умеръ черезъ три дня. Убитъ былъ поляками и пр. Евфросинъ прозорливецъ Синоозерскій, предсказавшій жителямъ Устюжны приходъ поляковъ и убѣждавшій ихъ держаться твердо. Въ келлію пр. Иринарха, затворника Ростовскаго ворвались поляки и русскіе измѣнники. “Я въ русской Землѣ родился и крестился, за русскаго царя Василія и молюсь” — безбоязненно заявилъ имъ святой. Даже поляки относились къ подвигамъ Иринарха съ уваженіемъ. Янъ Сапѣга, которому онъ совѣтовалъ воротиться въ свою землю и не воевать Россію, не велѣлъ трогать Борисоглѣбскаго монастыря. По пророчеству пр. Иринарха, кн. Скопинъ-Шуйскій отбилъ того же Сапѣгу отъ Калязина. И весь побѣдоносный походъ Скопина къ Москвѣ совершался съ благословенія преподобнаго, посылавшаго князю освященную просфору и святыя слова: “Дерзай, не бойся, Богъ тебѣ поможетъ”. Укрѣпилъ вѣру Скопина крестъ, полученный имъ отъ затворника въ Переяславлѣ. Этимъ своимъ родительскимъ “поклоннымъ” мѣднымъ крестомъ пр. Иринархъ благословилъ позднѣе и кн. Пожарскаго. Во Псковѣ обличалъ измѣнниковъ во время осады города дивный затворникъ Іоаннъ.

Большія заслуги государству въ смутное время оказали и видные монастыри. Кирилловъ мон. пять лѣтъ отбивался отъ нападенія враговъ. Спасо-Прилуцкій мон. отдалъ отечеству всю свою казну. Отбивался отъ поляковъ въ Боровскомъ мон. воевода кн. Михаилъ Волконскій, по прозванію Хромой, и палъ у раки пр. Пафнутія. Крупную сумму прислала Соловецкая обитель. Настоятель послѣдней такъ заканчивалъ свое письмо шведскому королю, предлагавшему на московское царство королевича Филиппа: “А у насъ въ Соловецкомъ мон. и сумскомъ острогѣ и по всей Поморской области тотъ же совѣтъ единомышленный: не хотимъ никого иновѣрцевъ на Московское государство царемъ и великимъ княземъ, опричь своихъ прирожденныхъ бояръ Московскаго государства”. На стражѣ Соловецкой обители стояли твердо игуменъ Антоній и его преемникъ Иринархъ.

Болѣе же всѣхъ прославила себя Троицко-Сергіева обитель. Ею пожертвовано было государству 65000 руб. и множество цѣнныхъ вещей. Часть денегъ послана была въ Москву въ то время, когда сама обитель терпѣла осаду отъ поляковъ, осадившихъ ее 23 сентября 1608 г. подъ начальствомъ Сапѣги и Лисовскаго. Вначалѣ у нихъ было 30000 человѣкъ войска, потомъ сокращавшагося для разсылки отрядовъ въ другія мѣста. Обитель защищали ратные люди въ числѣ 1300 человѣкъ и двѣсти иноковъ. Архимандритомъ монастыря былъ доблестный старецъ Іоасафъ. Защищали обитель воеводы кн. Григорій Роща-Долгорукій и дворянинъ Алексѣй Голохвастовъ. Архимандритъ привелъ воеводъ и всѣхъ ратныхъ людей къ присягѣ у гроба пр. Сергія, что они будутъ биться крѣпко и “безъ измѣны” противъ враговъ Православія и Отечества, и затѣмъ повелѣлъ непрестанно совершать богослуженіе и пѣть молебны преподобному. Въ отвѣтъ на грамату поляковъ послѣдовала грамата изъ обители: “Да вѣдаетъ ваше темное державство, что напрасно прельщаете Христово стадо, православныхъ христіанъ. Какая польза человѣку возлюбить тьму больше свѣта и преложить ложь на истину: какъ же намъ оставить вѣчную Святую истинную свою православную христіанскую вѣру Греческаго закона, и покориться новымъ еретическимъ законамъ, которые прокляты четырьмя вселенскими патріархами? Или какое пріобрѣтеніе оставить намъ своего Православнаго Государя Царя и покориться ложному врагу, и вамъ Латынѣ иноземной, уподобиться Жидамъ или быть еще хуже ихъ?” Еще до полученія отвѣта, Сапѣга, отбитый смѣлой вылазкой изъ монастыря, съ негодованіемъ писалъ въ Тушино вору про иноковъ, что эти “сѣдатые” “граворонове, возгнѣздишася во гробъ каменный” ... “паковствуютъ намъ повсюду”. Соловьевъ, отмѣчая тщетность увѣщаній и угрозъ поляковъ, пишетъ: “Монахи и ратные люди видѣли предъ стѣнами своими не того, кто называлъ себя сыномъ царя Ивана Васильевича, — они видѣли предъ стѣнами обители Св. Сергія толпы иновѣрцевъ, Поляковъ и Литву, пришедшихъ поругать и расхитить церковь и сокровища священныя. Здѣсь дѣло шло не о томъ, передаться ли царю Тушинскому отъ царя Московскаго, но о томъ, — предать ли гробъ великаго чудотворца на поруганіе врагамъ православной вѣры. Троицкіе сидѣльцы защищали не престолъ Шуйскаго только, но гробъ Св. Сергія, и потому здѣсь измѣна не могла пересилить вѣрности.”

Осада загнала въ стѣны обители множество народа съ женами и дѣтьми изъ окрестностей, такъ что для нихъ не доставало ни помѣщеній, ни съѣстныхъ припасовъ. Настала страшная зима безъ дровъ, съ голодовкой и цингой. Но осажденные все это выдержали, подкрѣпляемые сильной вѣрой въ помощь пр. Сергія. Святой являлся пономарю Иринарху и предупредилъ его, что “приступъ будетъ зѣло тяжелъ”, но чтобы защитники не ослабѣвали. Дѣйствительно поляки и “воры” 25 октября ночью пошли на приступъ, но ничего не достигли и понесли большой уронъ. Когда же взошло солнце, то непріятель увидѣлъ на крѣпостныхъ стѣнахъ духовенство въ полномъ облаченіи, иконы и развѣвающіяся хоругви. Враги отступили со страхомъ въ свой станъ. Являлся пр. Сергій позднѣе архим. Іоасафу. Онъ предрекъ, что Господь не оставитъ осажденныхъ помощью. Въ опасное время Св. Архангелъ Михаилъ явился Іоасафу и, грозя врагамъ, возвѣщалъ имъ: “Вскорѣ Всесильный Богъ воздастъ вамъ отмщеніе”. Вслѣдствіе сильной смертности, къ веснѣ 1609 г. осталось менѣе трети защитниковъ. Подходили къ концу и огнестрѣльные запасы. Изъ Москвы смогли прислать порохъ (20 пудовъ), а также царь Василій 60 человѣкъ и, пребывавшій во время осады въ столицѣ, келарь Аврамій Палицынъ — 20, изъ которыхъ 4 попали въ руки Лисовскаго и были убиты передъ монастырской стѣной. Только 12 января 1610 г. Сапѣга долженъ былъ снять осаду обители, вынужденный къ этому, подходившимъ къ столицѣ, кн. Скопинъ-Шуйскимъ. Осада длилась 16 мѣсяцевъ. Когда потомъ тушинцы осадили Москву, Троицкій монастырь открывалъ свои житницы и пускалъ въ продажу хлѣбъ по обыкновенной цѣнѣ, подрывая этимъ своекорыстныхъ торговцевъ, подымавшихъ цѣны.

Архим. Іоасафъ, изнуренный трудами, удалился въ Пафнутіевъ мон., гдѣ былъ, въ числѣ другихъ, убитъ врагами, завладѣвшими обителью. Преемникомъ его сталъ Діонисій, архим. Старицкаго Богородицкаго мон. Уроженецъ г. Ржева, вдовый священникъ, онъ принялъ постригъ въ Старицкомъ мон. Позднѣе, будучи въ немъ архимандритомъ, пользовался особой любовью патріарха Гермогена. Появляясь на народныхъ сборищахъ бурлившей Москвы, онъ безстрашно увѣщевалъ толпу стоять за Православіе. Не смущали его и оскорбленія, иногда выпадавшія на его долю. Когда онъ сталъ настоятелемъ Троицкой обители, Москва и ея окрестности были разоряемы поляками и казаками. Всѣ дороги были переполнены ранеными, голодными и разоренными людьми. Кто имѣлъ силы, тотъ спѣшилъ найти себѣ пріютъ въ обители. Множество изувѣченныхъ валялось на пути или въ окрестныхъ рощахъ и умирало. Памятуя завѣты пр. Сергія, Діонисій обратилъ его обитель въ страннопріимный домъ и больницу для ратныхъ людей. “Домъ Святой Троицы не запустѣетъ”, говорилъ онъ со слезами братіи, “если станемъ молиться Богу, чтобы далъ намъ разумъ: только положимъ на томъ, чтобы всякій промышлялъ, чѣмъ можетъ”. Началась кипучая работа: въ обители и ея селахъ стали строить дома и избы для раненыхъ и странниковъ; больныхъ лечили, а умирающимъ давали послѣднее напутствіе; монастырскіе работники ѣздили по окрестностямъ, подбирая раненыхъ и умирающихъ; женщины, пріютившіяся въ обители, неустанно шили и мыли бѣлье живымъ и саваны для покойниковъ. Въ то же время въ келліи Діонисія сидѣли опытные писцы, которые писали увѣщательныя граматы городамъ и селамъ, призывая всѣхъ подняться съ силами для очищенія Русской Земли отъ литовскихъ и польскихъ людей, а также собственныхъ воровъ. Обитель сумѣла наладить добрыя отношенія съ казацкимъ отрядомъ, — остаткомъ перваго ополченія, — подъ начальствомъ кн. Димитрія Трубецкого, стоявшимъ подъ Москвой угрозою занимавшимъ ее полякамъ.