Николай Тальберг - Исторія Русской Церкви

Патр. іерусалимскій Нектарій, подписавшій соборный свитокъ, 20 марта отправилъ государю письмо, въ которомъ говорилъ: “намъ кажется, что вы можете покончить дѣло мирнымъ образомъ. Пригласите однажды и дважды киръ Никона, чтобы онъ возвратился на свой престолъ и покажите ему для точнаго соблюденія статьи нашего сборнаго свитка... Если Никонъ окажется преступившимъ эти статьи, но раскается и дастъ обѣщаніе слѣдовать имъ, то достоинъ прощенія ... Просимъ ваше величество не приклонять слуха къ совѣтамъ людей завистливыхъ, особенно если такіе будутъ духовнаго сана... Въ настоящемъ положеніи, когда наша церковь находится подъ игомъ рабства, мы уподобляемся кораблямъ, потопляемымъ безпрестанными бурями, и въ одной вашей русской церкви видѣли какъ-бы Ноевъ ковчегъ для спасенія отъ потопа. А теперь кто внушилъ вамъ отвращеніе отъ мира?.. Помысливъ о семъ, миролюбивѣйшій государь, послѣдуй кротости Давида, воспріими ревность по вѣрѣ православной и постарайся со тщаніемъ вновь возвести законнаго патріарха вашего на престолъ его... Если Никонъ говоритъ, что онъ не отрекался отъ престола, но отъ непокорныхъ, то, очевидно, онъ обличаетъ непокорность народа: покажите жъ къ нему должное повиновеніе, какъ къ строителю благодати ... Онъ не подалъ письменнаго отреченія своему собору, и ваше величество, равно какъ и весь народъ, не принимали этого отреченія...”. Въ заключеніе, однакожъ, Нектарій сказалъ: “если Никонъ, по вторичному приглашенію не согласится возвратиться на свой престолъ, то извольте поступить по правиламъ, указаннымъ въ нашемъ соборномъ свиткѣ: ибо нельзя же столичному городу быть безъ духовнаго пастыря. Необходимо одно изъ двухъ: или возвратить Никона, или на его мѣсто возвести другаго; только гораздо лучше было бы возвратить Никона”. “Къ сожалѣнію”, пишетъ митр. Макарій, “эта грамата Нектарія, почему-то, слишкомъ запоздала и доставлена въ Москву не раньше ноября или декабря того года, а потому не могла уже оказать никакого вліянія на ходъ событій”.

Въ декабрѣ 1664 г. произошло слѣдующее. Бояринъ Никита Зюзинъ, ссылаясь неправильно на близкихъ къ государю Арта- мона Матвѣева и Аѳанасія Ордына-Нащокина, передалъ патріарху желаніе царя о немедленномъ прибытіи его въ Москву, при томъ прямо въ Успенскую церковь. Дать такой совѣтъ побудило Зюзина создавшееся у него и у нѣкоторыхъ другихъ доброжелателей Никона впечатлѣніе, что государь стремится возстановить съ послѣднимъ прежнюю дружбу.

Никонъ въ пустынномъ скиту видѣлъ во снѣ, что сонмъ московскихъ святителей, возставая въ Успенскомъ соборѣ, по зову св. Іоны, вторично возвелъ его на престолъ. Ночью съ 17 на 18 дек. въѣхалъ Никонъ, съ братіей Воскресенскаго мон., въ Москву, торжественно вступилъ въ храмъ Успенія и, приложась къ св. мощамъ и иконамъ, сталъ на патріаршее мѣсто, съ оставленнымъ имъ нѣкогда посохомъ св. митр. Петра. Старецъ митр. Іона Ростовскій, со времени назначенія Питирима въ Новгородъ бывшій мѣстоблюстителемъ, подошелъ къ Никону подъ благословеніе, со всѣми соборянами. Онъ отправился во дворецъ съ вѣстью о возвращеніи патріарха и приглашалъ царя въ храмъ. Это произвело сильную тревогу. Минута была рѣшительная, ибо отъ нея зависѣло или провалъ боярскаго заговора противъ Никона, или конечное его низверженіе. Враги убѣдили царя не принимать патріарха. Митр. Павелъ Крутицкій, князья Одоевскій и Долгорукій пришли въ соборъ и передали Никону царское приказаніе вернуться въ Воскресенскій мон. Огорченный Никонъ сказалъ, что отрясаетъ прахъ съ ногъ своихъ тамъ, гдѣ его не принимаютъ. Онъ вышелъ изъ собора, но взялъ съ собою посохъ св. митр. Петра въ доказательство того, что не съ клятвеннымъ отреченіемъ оставилъ престолъ. Государь приказалъ ему вернуть посохъ, что онъ и выполнилъ, пославъ его непосредственно государю. Зюзинъ былъ сосланъ въ Казань. Митр. Іона лишенъ былъ должности мѣстоблюстителя, которую занялъ митр. Павелъ. Никонъ, видя ясно, что все для него кончено и нѣтъ надежды на примиреніе, заявилъ черезъ нѣкоторое время послѣ поѣздки, что онъ соглашается на избраніе новаго патріарха съ условіемъ, чтобы оставили ему патріаршее титло, а также второе мѣсто на соборахъ, со свободнымъ доступомъ къ царю и общеніемъ со всѣми желающими его посѣщать. Просилъ оставить въ полной его зависимости три созданныя имъ обители. Обѣщалъ онъ, въ случаѣ раскаянія, разрѣшить отъ клятвы всѣхъ, которыхъ онъ подвергнулъ ей (Архіеп. Филаретъ).

Въ это время Алексѣй Михайловичъ послалъ уже приглашеніе восточнымъ патріархамъ прибыть въ Москву для разсмотрѣнія дѣла Никона. Выразили на это согласіе патріархи Паисій александрійскій и Макарій антіохійскій, пріѣзжавшій ранѣе въ Россію. Они встрѣтились въ Шемахѣ, откуда проѣхали въ Астрахань. Остальные отказались отъ поѣздки изъ за состоянія дѣлъ въ своихъ областяхъ и изъ страха передъ турками. Они выдали полномочія Паисію и Макарію. Избранный царемъ надежнѣйшій посланецъ, келарь Чудова мон. Савва, скрыто имъ посланный, добрался до Ѳессалоникъ, гдѣ тогда находился патріархъ Діонисій, оставившій каѳедру и бѣжавшій туда изъ Царьграда. Савва тайно посѣтилъ патріарха и сказалъ ему: “Святый владыко! Царь Алексѣй Михайловичъ молитъ тебя, приди въ Москву, благослови домъ его, и разныя нужныя вещи исправь. Рѣши: что дѣлать царю, умолять ли Никона патріарха, чтобы возвратился, или другаго поставить?” Діонисій отвѣчалъ: “Ѣхать въ Москву никакъ не могу. Благословляю государя, чтобъ или онъ простилъ Никона, или другаго поставилъ, смиреннаго и кроткаго; если онъ боится другаго поставить, то мы принимаемъ грѣхъ на свои головы; царь самодержецъ: все ему возможно”. Призналъ Діонисій, что онъ и патр. Нектарій написали двѣ граматы слово въ слово, руки свои приложили и послали въ Александрію и Антіохію. Царь могъ теперь убѣдиться, что ему доставленъ былъ вѣрный соборный свитокъ. Получилъ онъ отъ патріарха отвѣтъ и на другой волновавшій его вопросъ. “А Паисій Лигаридъ — лоза не константинопольскаго престола; я его православнымъ не называю, ибо слышу отъ многихъ, что онъ папежникъ, лукавый человѣкъ”. Діонисій сказалъ, что отвергъ просьбу Лигарида именовать его экзархомъ. Послѣ этого заявленія Діонисія Лигаридъ не заикался болѣе о своемъ экзаршествѣ и на послѣдующихъ соборахъ въ Москвѣ подписывался ниже митрополитовъ русскихъ и греческихъ.

Передъ предстоявшимъ въ Москвѣ соборомъ Никонъ значительно ухудшилъ свое положеніе, попытавшись отправить тайную грамату восточнымъ патріархамъ, оправдывая свои дѣйствія. Грамата, которую онъ пытался отправить со своимъ родственникомъ Марисовымъ черезъ Кіевъ, была захвачена въ началѣ января 1666 года. Грамата содержала рядъ жалобъ на царя. Соловьевъ пишетъ: “Письмо это всего болѣе раздражило царя противъ Никона: если и прежде Никонъ не щадилъ жесткихъ выраженій относительно Алексѣя Михайловича, то это было дѣло свое, домашнее, о которомъ знали свои, немногіе; а теперь Никонъ рѣшился выставить въ черномъ свѣтѣ поведеніе государя относительно себя, относительно Церкви и всего народа передъ чужими, и именно передъ людьми, добрымъ именемъ которыхъ, по религіозности своей, Алексѣй Михайловичъ очень дорожилъ. Въ сильномъ волненіи и съ досадою читалъ онъ это письмо, что видно изъ собственноручныхъ замѣтокъ его на поляхъ; такъ напримѣръ, противъ того мѣста, гдѣ Никонъ говоритъ, что тяжкія дани, налагаемыя царемъ на народъ, не приносятъ никакой пользы, Алексѣй Михайловичъ написалъ: “А у него льготно и что въ пользу?”.