Николай Тальберг - Исторія Русской Церкви

Одинаковаго духа съ нею въ отношеніи милосердія былъ одинъ изъ замѣчательнѣйшихъ людей тогдашней Руси Ѳеодоръ Михайловичъ Ртищевъ (1625-73). Поселившись вблизи Москвы, онъ велъ отшельническую жизнь и свое имущество раздавалъ бѣднымъ. Царь Алексѣй Михайловичъ приблизилъ его къ себѣ, назначивъ постельничимъ. Благоволилъ къ нему патр. Іосифъ. На мѣстѣ своего первоначальнаго поселенія (2 вер. отъ столицы), Ртищевъ построилъ Андреевскій мон., открылъ училище, гдѣ обучали греческому и славянскому языкамъ, наукамъ словеснымъ до риторики и философіи, вызванные имъ изъ Кіева монахи. Это училище въ 1685 г. было переведено въ Заиконоспасскій мон. и послужило зерномъ славяно-греко-латинской академіи. Около 1650 года Ртищевъ основалъ за городомъ гостинницу для бѣдныхъ. Во время голода въ Вологдѣ, не имѣя денегъ, продалъ свои одежды и дорогіе сосуды и на вырученныя деньги помогалъ потерпѣвшимъ. Жителямъ Арзамаса уступилъ безплатно свои лѣсныя дачи. Участвуя въ войнѣ съ Польшей, особенно заботился о раненыхъ, какъ своихъ, такъ вражескихъ. Царь сдѣлалъ его воспитателемъ сына Алексѣя, недолго жившаго. Умирая, Ртищевъ завѣщалъ отпустить слугъ на волю и не притѣснять крестьянъ.

Добрымъ и дѣятельнымъ христіаниномъ былъ выдающійся русскій дипломатъ и государственный дѣятель, ближній бояринъ Аѳанасій Ордынъ-Нащокинъ, сынъ небогатаго псковскаго помѣщика. Архіепископъ Филаретъ такъ пишетъ о немъ: “Великій политикъ и мудрый министръ, не уступавшій ни одному изъ европейскихъ, Аѳанасій Лаврентьевичъ оказалъ столько заслугъ отечеству, сколько никто другой изъ современныхъ вельможъ. Образованный не по примѣру современныхъ бояръ, онъ любилъ православную вѣру искреннею душею. Царь Алексѣй, облекая его саномъ думнаго боярина, писалъ: “пожаловали мы тебя за твои къ намъ великія службы и радѣніе, что ты, помня Бога и святыя Его заповѣди, алчныхъ кормишь, жаждущихъ поишь, нагихъ одѣваешь, странныхъ въ кровы вводишь, еще и ноги умываешь... и до ратныхъ людей ласковъ, а ворамъ не спускаешь”. Царь осыпалъ его почестями; но, не прельщаясь ни славою, ни богатствомъ, Нащокинъ посвятилъ себя на служеніе Богу подъ именемъ инока Антонія. Царь Ѳеодоръ призывалъ его на служеніе отечеству. Выполнивъ порученіе государя, онъ вернулся въ Крыпецкій мон., тамъ снова укрылся въ уединенную келью, гдѣ и скончался въ 1680 году.

Устанавливая то положительное, что существовало и порой такъ ярко проявлялось въ тогдашней Руси, невозможно умолчать объ отрицательныхъ явленіяхъ того времени.

Соловьевъ видитъ ихъ прежде всего въ недостаткѣ просвѣщенія. Онъ пишетъ: “Отсутствіе пищи для духа условливало необходимо господство матеріальныхъ стремленій, матеріальныхъ взглядовъ. Церковь обличала эти стремленія и взгляды, требовала ихъ измѣненія. Но обличенія и требованія оказались недѣйствительными. Церковь старалась внушать, что бракъ есть таинство, къ которому надо приступать съ благоговѣніемъ, но общество смотрѣло на него другимъ взглядомъ и выражало этотъ взглядъ въ “нелѣпыхъ козлогласованіяхъ и безстудныхъ словесахъ”, съ которыми провожали жениха и невѣсту въ церковь [26] Постановленіе Собора 1666 года. ). Иностранцы съ изумленіемъ описываютъ обычай мужчинамъ и женщинамъ мыться вмѣстѣ въ общественныхъ баняхъ; Церковь вооружалась и противъ него, но обычай оставался надолго; онъ всего лучше объясняетъ намъ реакцію, которая высказалась въ заключеніи женщины въ теремъ у людей знатныхъ и богатыхъ; одно явленіе необходимо вызывало другое...”!

“Благочестивый Алексѣй Михайловичъ считалъ своею обязанностію заботиться и о душевномъ спасеніи подданныхъ; онъ требовалъ отъ воеводъ, чтобъ они въ походахъ силою заставляли людей исповѣдываться; понятно, что онъ долженъ былъ требовать этого отъ мирныхъ гражданъ”, — продолжаетъ Соловьевъ. “Въ 1659 году было разослано по Приказамъ повелѣніе: дьякамъ, подъячимъ и дѣтямъ боярскимъ и всякаго чина людямъ говѣть на Страстной недѣлѣ. Въ слѣдующемъ году указъ: списки людей неговѣющихъ присылать въ Монастырскій Приказъ, и такимъ ослушникамъ указъ будетъ съ опалою, безъ всякой пощады. Въ томъ же году приказано въ Филипповъ постъ всѣмъ поститься и въ церковь ходить каждый день. Еще въ началѣ царствованія изданъ былъ указъ: въ воскресный день и господскіе праздники не работать никому, въ субботу прекращать работы, какъ заблаговѣстятъ къ вечерни. Не работать; — но что же дѣлать? Правительство, которое брало на себя родительскія обязанности въ отношеніи къ подданнымъ — дѣтямъ, запретило цѣлый рядъ увеселеній и повсемѣстныхъ суевѣрныхъ обычаевъ... Если не послушаются, битъ батогами; домры, струны, гудки, гусли и хари искать и жечь... Угрозы были не на бумагѣ только: въ 1669 году великій государь указалъ стольника князя Григорія Оболенскаго послать въ тюрьму за то, что у него въ воскресенье на дворѣ его люди и крестьяне работали черную работу, да онъ же, князь Григорій, говорилъ скверныя слова ...”.

Благочестіе у нѣкоторыхъ выражалось въ строгомъ соблюденіи внѣшней обрядности, безъ пониманія ея духовнаго значенія.

Въ совершеніи богослуженія допускались неисправности и неблагочинія. По свидѣтельству одной граматы патріарха Іоасафа I, въ самой Москвѣ въ приходскихъ церквахъ служба совершалась со всякимъ небреженіемъ, наскоро, голосовъ въ 5-6. Служащіе и молящіеся стояли за ней безъ вниманія, разговаривали и смѣялись. По церкви шумѣли ребята, бродили съ блюдами сборщики, дурачились лже-юродивые, пищали, ползая, калѣки и нищіе. Для многихъ участіе въ богослуженіи заключалось въ одномъ присутствіи на немъ, не заботясь о вниманіи къ нему. На безпорядкахъ въ богослуженіи останавливался Соборъ 1667 г. Онъ обратилъ вниманіе на то, что въ церквахъ каждый чествовалъ только свою икону, которую помѣщалъ въ церкви, одной ей ставилъ свѣчи и ей только молился, что неискусные люди “своя си иконы боги именовали, чесо ради явствуется не знати единства Божія, паче же многобожіе непщевати” (Знаменскій).

Вслѣдствіе этого русскимъ людямъ, сталкивавшимся съ иновѣрами иностранцами, наплывъ которыхъ значительно усилился съ конца ХVІ в., трудно было защищать въ спорахъ съ ними свое обрядовое благочестіе. Отдѣльные бояре, служилые и торговые люди, подъ вліяніемъ иноземцевъ, начинали и сами смѣяться надъ иконами, постами и пр. Доходило даже до полнаго отступничества отъ Церкви и родины. При Годуновѣ нѣсколько молодыхъ людей послано было для науки за границу. Соблазнъ западной цивилизаціи подѣйствовалъ на нихъ такъ сильно, что они не вернулись назадъ. Въ Смутное время яркимъ примѣромъ церковнаго и русскаго отступничества явилъ князь Иванъ Хворостининъ, за это два раза заточавшійся въ монастырь. Извѣстное вольнодумное движеніе XVI в., выразившееся въ тогдашнихъ ересяхъ, проявлялось и въ XVII в.