Николай Тальберг - Исторія Русской Церкви

Знакомитъ Соловьевъ съ главными противниками просвѣщеннаго отечестволюбца, Логиномъ и Филаретомъ, опредѣливъ ту среду, которая пораждаетъ такихъ “мужиковъ-горлановъ”. Онъ пишетъ: “При отсутствіи просвѣщенія въ большинствѣ, всякое преимущество, часто только внѣшнее, имѣетъ обаятельную силу, и человѣкъ, имъ обладающій, можетъ рѣшиться на все, — сопротивленія не будетъ. Такъ, если въ подобномъ необразованномъ или полуобразованномъ обществѣ явится человѣкъ бойкій, дерзкій, начетчикъ, говорунъ, то чего онъ не можетъ себѣ позволить, кто въ состояніи оцѣнить въ-мѣру его достоинства? Если явится ему противникъ, человѣкъ вполнѣ достойный, знающій дѣло и скромный, уважающій свое дѣло и общество, то говорунъ, который считаетъ всѣ средства въ борьбѣ позволенными для одолѣнія противника, начинаетъ кричать, закидывать словами, а для толпы несвѣдущей, кто перекричалъ, — тотъ и правъ: дерзость, быстрота, неразборчивость средствъ даютъ всегда побѣду. Древнее наше общество, вслѣдствіе отсутствія просвѣщенія, сильно страдало отъ такихъ мужиковъ горлановъ, какъ ихъ тогда называли; противъ нихъ-то долженъ былъ ратовать и Діонисій въ своемъ монастырскомъ обществѣ ... Логинъ пріобрѣлъ удивленіе братіи и посѣщавшихъ монастырь голосомъ необыкновенно пріятнымъ, свѣтлымъ и громкимъ; въ чтеніи и пѣніи ему не было подобнаго; на одинъ стихъ сочинялъ распѣвовъ по пяти, по шести и по десяти. Что стихъ искажался отъ этихъ распѣвовъ, терялъ смыслъ — до этого Логину не было дѣла, потому что онъ “хитрость грамматическую и философство книжное” называлъ еретическимъ. Надменный своими преимуществами, удивленіемъ, которое оказывали къ его голосу, этотъ мужикъ-горланъ не зналъ никакой мѣры, бранилъ, билъ не только простыхъ монаховъ, но и священниковъ, обижалъ въ милостынѣ, и никто не смѣлъ ему слова сказать. Діонисій часто обращался къ нему со своими тихими поученіями, называлъ его государемъ, отцомъ, братомъ, величалъ по имени и по отечеству. “Что тебѣ, свѣтъ мой, пользы въ этомъ”, говорилъ ему Діонисій, — “что всѣ жалуются на тебя, ненавидятъ тебя и проклинаютъ, а мы, начальники, всѣ какъ въ зеркало на тебя смотримъ? и какая будетъ польза, когда мы съ тобою брань заведемъ?” Но увѣщанія не помогли нисколько.”

“Другой мужикъ-горланъ, уставщикъ Филаретъ, возбуждалъ удивленіе толпы и получилъ право быть горланомъ также по внѣшнему достоинству, которое въ то время очень цѣнилось, — сѣдинами добрыми; онъ жилъ у Троицы больше пятидесяти лѣтъ, уставщикомъ былъ болѣе сорока лѣтъ — преимущество громадное по тогдашнимъ понятіямъ: всѣ остальные, не исключая архимандрита, были передъ нимъ молодые люди. Логинъ своими распѣвами искажалъ смыслъ стиховъ; Филаретъ пошелъ дальше: по его мнѣнію, Христосъ не прежде вѣкъ отъ Отца родился; Божество почиталъ онъ человѣкообразнымъ. Филаретъ и Логинъ были друзья, и оба ненавидѣли Діонисія за обличенія. “Пощадите, не принуждайте меня ко грѣху”, говорилъ имъ Діонисій: вѣдь это дѣло всей Церкви Божіей, а я съ вами по любви наединѣ бесѣдую и спрашиваю васъ для того, чтобы царское величество и власть патріаршеская не знали, чтобъ намъ въ смиреніи и въ отлученіи отъ Церкви Божіей не быть”. Логинъ отвѣчалъ ему: “Погибли мѣста святыя отъ васъ, дураковъ, вездѣ васъ теперь много неученыхъ сельскихъ поповъ; людей учите, а сами не знаете чему учите”. Больше всего сердился Логинъ на Діонисія за то, что архимандритъ вмѣшивался, по его мнѣнію, не въ свое дѣло, т. е. заставлялъ читать поученія Св. Отцовъ, и самъ часто читалъ ихъ, часто и пѣвалъ на клиросѣ. “Не ваше дѣло пѣть и читать”, говорилъ ему Логинъ: “Зналъ бы ты одно, архимандритъ, чтобъ съ мотовиломъ своимъ на клиросѣ, какъ болванъ, онѣмѣвъ, стоять”. Однажды, на утрени, Діонисій сошелъ съ клироса и хотѣлъ читать; Логинъ подскочилъ къ нему и вырвалъ книгу изъ рукъ, налой съ книгою полетѣлъ на землю, — стукъ, громъ, соблазнъ для всѣхъ; Діонисій, только перекрестилъ свое лицо, пошелъ на клиросъ и молча сѣлъ; Логинъ, окончивъ чтеніе, подошелъ къ архимандриту, и, вмѣсто того, чтобы просить прощенія, началъ плевать на него и браниться. Діонисій, махнувши посохомъ, сказалъ ему: “Перестань, Логинъ, не мѣшай божественному пѣнію, и братію не смущай; можно намъ объ этомъ переговорить и послѣ заутрени”. Тутъ Логинъ выхватилъ у него изъ рукъ посохъ, изломалъ его на четыре части и бросилъ ему на колѣни. Діонисій взглянулъ на образъ и сказалъ: “Ты, Господи Владыко, вся вѣси, и прости мя, грѣшнаго, яко согрѣшилъ предъ Тобою, а не онъ”. Сошедши съ своего мѣста, онъ всю заутреню проплакалъ передъ образомъ Богородицы, а послѣ заутрени вся братія никакъ не могла уговорить Логина, чтобъ просилъ прощеніе у архимандрита”.

Именно Логинъ, Филаретъ и ризничій Троицкаго мон. діаконъ Маркеллъ были главными обвинителями образованнаго и достойнѣйшаго архим. Діонисія на соборѣ высшаго московскаго духовенства, засѣдавшаго въ іюлѣ 1618 г. Діонисія обвиняли въ томъ, что “имя Святой Троицы велѣлъ въ книгахъ марать и Духа Святаго не исповѣдуетъ, яко огнь есть”. Соборъ положилъ: “архимандритъ Діонисій писалъ по своему изволу. И за то архимандрита Діонисія да попа Ивана отъ церкви Божіей и литургіи служити отлучаемъ, да не священствуютъ”. Осудили Діонисія на заточеніе въ Кирилловъ Бѣлозерскій мон. Но туда трудно было его провезти по причинѣ непріятельскихъ отрядовъ, загораживавшихъ дорогу на сѣверъ. Велѣно было содержать его въ Новоспасскомъ мон., гдѣ его сорокъ дней томили на палатяхъ въ дыму, били, морили голодомъ, заставляли класть ежедневно тысячу поклоновъ. Арсеній томился въ цѣпяхъ на Кирилловскомъ подворьѣ, откуда послалъ челобитную боярину Борису Мих. Салтыкову. Доказывая свою правоту и негодуя на невѣжественность обвинителей, Арсеній обвинялъ Діонисія въ невниманіи къ его настоянію не дѣлать ничего безъ митрополичья совѣта. Ивану Насѣдкѣ удалось избавиться отъ заточенія.

Іерусалимскій патріархъ Ѳеофанъ, прибывъ въ Москву, обратилъ вниманіе любви на невинныхъ страдальцевъ. Онъ предложилъ патріарху Филарету облегчить ихъ положеніе. Пр. Діонисій и Арсеній были освобождены изъ темницы. Но осторожный патріархъ только тогда оправдалъ полностью пр. Діонисія, когда получилъ отъ другихъ патріарховъ отзывъ о словахъ и огнемъ. Тогда — въ 1626 г. — онъ особенною граматою повелѣлъ не читать болѣе и огнемъ въ молитвѣ водоосвященія и зачеркнуть это мѣсто въ Требникѣ. Но и до полученія отвѣтовъ отъ патріарховъ, патр. Филаретъ продолжалъ исправленіе книгъ. Пр. Діонисій и его сотрудники, оправдывая себя, указали на многочисленныя ошибки въ разныхъ церковныхъ книгахъ. Согласно съ волею патріарха особенно были пересмотрѣны Требникъ и Служебникъ. И въ этомъ случаѣ соблюдая осторожность, патр. Филаретъ велѣлъ держаться преимущественно славянскихъ списковъ. Сдѣланы были нѣкоторыя дополненія и нѣсколько отмѣнъ. Въ 1633 г. патр. Филаретъ окружною граматою потребовалъ отобранія по всѣмъ мѣстамъ для преданія въ Москвѣ огню уставъ, напечатанный справщикомъ Логиномъ. Памятникомъ ревности Филарета противъ суевѣрія было строгое наказаніе имъ дьячка за употребленіе раѳлей [29] Раѳли — гадательная книга, чернокнижіе. ). (Архіеп. Филаретъ).