Николай Тальберг - Исторія Русской Церкви

Въ іюлѣ 1652 г. возвратился съ Востока Арсеній Сухановъ и представилъ проскинитарій, какъ отчетъ въ исполненіи порученія. Онъ не совсѣмъ должнымъ образомъ исполнилъ свое порученіе, но не скрылъ важной для того времени правды. Въ описаніи іерусалимскаго чина богослуженія онъ указалъ рядъ погрѣшностей, относящихся, правда, не къ самому уставу, а къ соблюденію его. Съ радостью выставлялъ онъ каждое мелочное отступленіе отъ устава. Арсеніемъ не учтено было то, что вслѣдствіе тяжелаго турецкаго ига упали не только обрядность, но и религіозность грековъ. Важно же было засвидѣтельствованіе его, какъ очевидца, что на Востокѣ троятъ аллилуіа, а въ Царьградѣ греки знаменуются тремя перстами.

Архіеп. Филаретъ отмѣчаетъ, что патр. Никонъ первые полтора года позволялъ перепечатывать книги “почти только съ одною мольбою о прощеніи ошибокъ. А между тѣмъ готовился и готовилъ нужное къ великому дѣлу”.

Митр. Макарій пишетъ: “Никонъ, какъ разсказывается въ предисловіи изданнаго имъ служебника, “упразднися отъ всѣхъ и вложися въ трудъ, ежебы святое писаніе разсмотрити, и входя въ книгохранильницу, со многимъ трудомъ, многи дни въ разсмотрѣніи положи”. Въ книгохранильницѣ онъ нашелъ подлинную уложенную грамату объ учрежденіи патріаршества въ Россіи, подписанную патріархами — Іереміею цареградскимъ и Іовомъ московскимъ и многими другими святителями, русскими и греческими; нашелъ также подлинную грамату или книгу объ утвержденіи патріаршества въ Россіи, подписанную и присланную въ 1593 г. всѣми восточными патріархами, со множествомъ греческихъ епископовъ. Въ послѣдней граматѣ онъ прочелъ, что московскій патріархъ есть братъ всѣхъ прочихъ православныхъ патріарховъ, единочиненъ имъ и сопрестоленъ, а потому долженъ быть согласенъ съ ними во всемъ. Наиболѣе же остановили на себѣ въ этой граматѣ вниманіе Никона слѣдующія слова: “такъ какъ православная церковь получила совершенство не только въ догматахъ боговѣдѣнія и благочестія, но и въ священно-церковномъ уставѣ, то справедливость требуетъ, чтобы и мы потребляли всякую новину въ оградѣ церкви, зная, что новины всегда бываютъ причиною церковнаго смятенія и раздѣленія, и чтобы слѣдовали мы уставамъ св. отцевъ, и чему научились отъ нихъ, то хранили неповрежденнымъ, безъ всякаго приложенія или отъятія”. Прочитавъ всю эту грамату, Никонъ впалъ въ великій страхъ, не допущено ли въ Россіи какого либо отступленія отъ православнаго греческаго закона, и началъ, прежде всего, разсматривать сѵмволъ вѣры. Онъ прочелъ сѵмволъ вѣры, начертанный греческими буквами на саккосѣ, который, за 250 лѣтъ предъ тѣмъ, принесенъ былъ въ Москву митрополитомъ Фотіемъ, и сравнилъ съ этимъ сѵмволъ славянскій, какъ онъ изложенъ былъ въ новыхъ московскихъ печатныхъ книгахъ, убѣдился, что въ славянскомъ сѵмволѣ есть несогласія съ древнимъ греческимъ. Разсмотрѣвъ за тѣмъ, точно также, св. литургію, т. е. Служебникъ, и нашелъ, что иное въ немъ прибавлено, другое отнято или превращено, а послѣ Служебника узрѣлъ и въ другихъ книгахъ многія несходства. Послѣ этого, проникнутый сознаніемъ своего долга быть во всемъ согласнымъ съ восточными патріархами и потреблять всякія новины, которыя могутъ вести къ несогласіямъ въ церкви, смутамъ и раздѣленію, и убѣдившись лично, что такія новины у насъ дѣйствительно есть въ печатныхъ церковныхъ книгахъ и въ самомъ даже сѵмволѣ вѣры, Никонъ рѣшился приступить къ исправленію нашихъ богослужебныхъ книгъ и церковныхъ обрядовъ”.

“Первая попытка въ этомъ родѣ”, продолжаетъ митр. Макарій, “сдѣлана была Никономъ, спустя около семи мѣсяцевъ послѣ вступленія его на патріаршую каѳедру, и касалась только двухъ новшествъ. Но при первой же этой попыткѣ обнаружились и ярые противники Никона и начатаго имъ дѣла. Предъ наступленіемъ великаго поста въ 1653 году Никонъ разослалъ по всѣмъ церквамъ московскимъ слѣдующую Память”. Въ ней указывалось, чтобы въ св. четыредесятницу, при чтеніи молитвы св. Ефрема Сирина, православные не клали однихъ земныхъ многочисленныхъ (числомъ до 17) поклоновъ, какъ дѣлалось тогда у насъ, но клали поклоны поясные, кромѣ только четырехъ земныхъ. “Память” прислана была и въ казанскій соборъ протопопу Неронову. Тотъ тотчасъ пригласилъ протопопа Аввакума и другихъ своихъ близкихъ. Аввакумъ разсказывалъ: “Мы же задумалися, сошедшеся между собою; видимъ, яко зима хощетъ быти: сердце озябло и ноги задрожали”. Собирались же тогдашніе противники Никона. Таковыми были протопопы: московскіе — Иванъ Нероновъ, Степанъ Вонифатьевъ, иногородніе — Аввакумъ юрьевскій, Даніилъ костромской, Логгинъ муромскій. Въ бытность Никона митрополитомъ они были близки съ нимъ, помышляли о нѣкоторыхъ исправленіяхъ. Послѣ смерти патр. Іосифа, они, измѣнили свое отношеніе къ нему и, пользуясь его отсутствіемъ, повели въ Москвѣ интригу противъ него. Когда Никонъ сталъ патріархомъ, то пересталъ пускать къ себѣ ненадежныхъ друзей. “Такого униженія и оскорбленія”, пишетъ митр. Макарій, “не въ силахъ былъ перенести Нероновъ съ своими приближенными, и они ждали только случая отомстить Никону. Случай, какъ имъ казалось, представился. Никонъ разослалъ “Память” духовенству: они написали на нее опроверженіе изъ книгъ, выставляя ее, конечно, еретическою, и подали свою рукопись государю, разсчитывая уязвить Никона и повредить ему. Но ошиблись въ разсчетѣ: Никонъ остался въ полной силѣ, а только еще больше раздражился противъ бывшихъ своихъ друзей. И началась борьба преимущественно изъ личныхъ побужденій, которая потому, какъ скоро увидимъ, въ самомъ уже началѣ своемъ приняла съ обѣихъ сторонъ самый рѣзкій характеръ. Но достойно замѣчанія, что Никонъ въ этотъ разъ какъ-бы не обратилъ вниманія на поступокъ своихъ враговъ, не потребовалъ ихъ на судъ за оказанное сопротивленіе архипастырскому распоряженію и вовсе ихъ не преслѣдовалъ”.

Послѣдовали и другія распоряженія патр. Никона: противъ иконописцевъ, усвоившихъ пріемы католиковъ, о введеніи, вмѣсто унисоннаго пѣнія, новаго кіевскаго партеснаго, о произношеніи въ храмахъ проповѣдей собственнаго сочиненія. Въ этомъ усмотрѣно было ревнителями старины самомнѣніе проповѣдниковъ.

Съ апрѣля по декабрь 1653 г. въ Москвѣ пребывалъ бывшій константинопольскій патріархъ Аѳанасій III Пателарій. Онъ три раза восходилъ на патріаршій престолъ, въ послѣдній разъ — въ 1651 г. — пробывъ только 15 дней. Онъ прибылъ изъ г. Галаца, въ волошской землѣ, гдѣ управлялъ Николаевскимъ мон. На обратномъ пути онъ устроенъ былъ временно гетманомъ Богданомъ Хмѣльницкимъ въ Лубенскомъ мон. Полтавской губ., гдѣ преставился 5 апрѣля 1654 г. Въ 1662 г. митр. кіевскимъ установлено было ему празднованіе. Митр. Макарій пишетъ: “Но для насъ важно посѣщеніе патріархомъ Аѳанасіемъ Москвы въ томъ преимущественно отношеніи, что и онъ, подобно другимъ восточнымъ первосвятителямъ, приходившихъ къ намъ прежде, “зазиралъ” патріарху Никону “въ неисправленіи божественнаго писанія и прочихъ церковныхъ винахъ”, и тѣмъ вновь возбуждалъ его ревность къ исправленію нашихъ церковныхъ книгъ и обрядовъ. Кромѣ того, Аѳанасій, во время своего пребыванія въ Москвѣ, написалъ для Никона сочиненіе, подъ названіемъ: “Чинъ архіерейскаго совершенія литургіи на востокѣ”, чтобы Никонъ ясно могъ видѣть, какія отступленія отъ того Чина допущены въ Россіи”.