Николай Тальберг - Исторія Русской Церкви

Въ концѣ XVI в. іезуиты пріобрѣли большое вліяніе въ Рѣчи Посполитой. Польскимъ королемъ былъ избранъ королевичъ Сигизмундъ Ваза, сынъ шведскаго короля Іоанна III. Король Сигизмундъ III былъ ревностнымъ католикомъ и сильно сочувствовалъ іезуитамъ, подчиняясь ихъ вліянію. Послѣдніе же въ это время обратили особенно вниманіе на Восточное или Русское исповѣданіе.

Іезуиты поняли, какъ трудно провести обращеніе православныхъ прямо въ католичество и рѣшили добиться уніи. Они стали усердно хвалить православную Церковь и жалѣть объ ея дурномъ состояніи. Православнымъ панамъ они указывали на хлопское положеніе и крайнее невѣжество ихъ духовенства. Духовенству говорили о раздражавшей его зависимости отъ мірянъ и самостоятельномъ положеніи католическаго духовенства. Народомъ они пренебрегали, ошибочно расчитывая на его безгласіе. Именно простой народъ и въ городахъ и въ деревняхъ твердо стоялъ за свою православную отеческую вѣру и не хотѣлъ слышать о вѣрѣ латинской. Въ духѣ этой пропаганды, съ развитіемъ этихъ мыслей написано было С каргою сочиненіе “О единствѣ церкви и о Греческомъ отъ сего единства отступленіи” (изд. 1577). Унія, заключалъ онъ, должна уничтожить всѣ непорядки, а для нея православнымъ нужно только принять ученіе римской церкви и признать главенство папы — обряды можно имъ оставить по-прежнему.

Соловьевъ пишетъ: “Мы видѣли уже, что во второй половинѣ XVI вѣка, Западно-Русская Церковь находилась далеко не въ завидномъ положеніи. Правительство, принадлежавшее къ другому исповѣданію, по меньшей мѣрѣ равнодушное, не могло быть внимательно къ ея интересамъ, любило кормить ея хлѣбомъ своихъ, а не ея служителей, отдавать не только правосл. монастыри но и цѣлыя епархіи въ управленіе людямъ, не чувствовавшимъ никакого внутренняго призванія къ подобнымъ должностямъ, изъ желанія наградить не заслуги, оказанныя церкви, но заслуги, оказанныя государству только. Такіе пастыри не могли укрѣплять паству къ вѣрѣ и нравственности: отсюда ослабленіе дисциплины церковной, ослабленіе нравственности низшаго духовенства, упадокъ просвѣщенія. Но если государство становилось во враждебныя отношенія къ Западно-русской Церкви, отказывалось ее поддерживать, то этимъ самымъ вызывало къ дѣятельности начало общественное. Что Скарга считалъ бѣдствіемъ для Русской Церкви — именно вмѣшательство свѣтскихъ людей въ дѣла церковныя, то было необходимо и спасительно для нея; правительство не заботилось о Церкви, архіерейство ослабѣвало, — общество должно было принять къ сердцу высшій интересъ свой и обнаружить сильное вліяніе на дѣла церковныя. Но какія же средства имѣло Западно-Русское общество къ обнаруженію этого вліянія, какія силы были въ немъ, какія соединенія силъ, союзы? Западно-русское общество, въ описываемое время, представляетъ намъ сильную аристократію, богатые, могущественные роды; изъ нихъ нѣкоторые вели свое происхожденіе отъ Рюрика и Гедимина; отъ нихъ, особенно вначалѣ, Русская Церковь и народность получили сильную помощь; мы уже видѣли дѣятельность князя Константина Острожскаго, видѣли также, какую помощь Русской Церкви въ борьбѣ съ католицизмомъ оказалъ московскій выходецъ князь Курбскій съ товарищами. Но потомъ аристократія западно-русская начала ослабѣвать въ стремленіи своемъ поддерживать Русскую вѣру и народность; средоточіе ея дѣятельности было не на Руси, а въ коронѣ Польской, при Дворѣ, въ сенатѣ; аристократія русская составляла часть аристократіи польской и стремилась приравняться къ цѣлому; интересы русскіе были для нея интересами провинціальными, и потому она скоро охладѣваетъ къ нимъ, какъ ниже стоящимъ; старики еще крѣпко держались родной старины; но молодые, выхваченные изъ родной старинной обстановки, воспитаніемъ, браками, службой, легко отвыкали отъ своего. Но если знатные паны, оказавшіе вначалѣ такъ много помощи Русской вѣрѣ и народности, ослабѣли впослѣдствіи, то не слабѣло среднее сословіе, городовое народонаселеніе, благодаря крѣпкимъ частнымъ союзамъ, среди него образовавшимся, благодаря знаменитымъ братствамъ. Мы видѣли, что братства, или братчины, общія всѣмъ областямъ русскимъ, какъ восточнымъ, такъ и западнымъ, пріобрѣли особенное значеніе въ общинахъ болѣе самостоятельныхъ и развитыхъ, слѣдовательно имѣли большее значеніе въ Новгородѣ и Псковѣ, чѣмъ въ городахъ низовыхъ, имѣли большое значеніе въ городахъ Западной Литовской Россіи, гдѣ старыя общинныя формы получили точнѣйшее опредѣленіе и окрѣпленіе благодаря Магдебургскому праву, гдѣ цеховое устройство особенно содѣйствовало развитію братчинъ, или братствъ”.

“Кромѣ этой крѣпкой основы для общей дружной дѣятельности — развитія общиннаго быта и братствъ, — городовое сословіе, мѣщанство и потому могло сильнѣе бороться за вѣру и народность, что сфера его была тѣснѣе, чѣмъ у аристократіи; сильнѣе, были у мѣщанъ мѣстныя провинціальныя привязанности, ибо не забудемъ, что русскія привязанности были привязанностями провинціальными въ Рѣчи Посполитой польской; понятно, слѣдовательно, почему мѣщанскія братства, коренившіяся на цеховомъ устройствѣ, явились средоточіемъ, къ которому стягивалась и шляхта во время борьбы за вѣру; за братства, за эти крѣпкіе союзы, выработанные городовымъ бытомъ Западной Россіи, всего сильнѣе запнулись іезуиты съ своей уніей”.

Предложеніе Скарги пало на хорошо подготовленную почву. Даже такіе защитники Православія, какъ кн. Острожскій и его друзья, внимательно отнеслись къ основной мысли Скарги о желательности возсоединенія восточной и западной Церквей при обѣщаемомъ уравненіи въ правахъ православныхъ съ католиками, но, конечно, допуская такое соединеніе на основѣ вѣрности истинному ученію Вселенской Церкви. Сочувствовали такому предложенію и нѣкоторые тогдашніе епископы, которые давно завидывали положенію католическаго духовенства. Послѣднее, подчиненное папѣ, мало испытывало зависимости отъ властей и занимало почетное положеніе въ государствѣ. Высшее же духовенство приравнивалось къ знатнымъ вельможамъ и занимало мѣста въ сенатѣ. О всемъ этомъ русскіе архіереи, какъ главы презираемой и униженной по законамъ Рѣчи Посполитой “хлопской” вѣры, не могли и мечтать. Съ другой стороны, ихъ крайне тяготила зависимость отъ городскихъ общинъ и братствъ. Многіе епископы принадлежали къ высшему сословію и зависимость отъ простого народа была имъ особенно обидна. Король Стефанъ Баторій въ этомъ отношеніи очень помогъ іезуитамъ, назначая на православныя епископіи и настоятельства людей, подходящихъ къ принятію уніи. Онъ выбиралъ ихъ изъ пановъ, не приготовленныхъ къ духовному служенію и желавшихъ попользоваться церковными имѣніями. Въ епископы попадали лица недостойныя, даже двоеженцы и женатые.