Николай Тальберг - Исторія Русской Церкви

Въ іюлѣ 1685 г. въ Кіевѣ съѣхались избиратели. Архіеп. Лазарь на митрополичьи выборы не поѣхалъ и не послалъ никого изъ знатнаго духовенства. 8 іюля митрополитомъ единогласно былъ избранъ владыка Гедеонъ . Извѣщая объ этомъ царей Іоанна и Петра, Самойловичъ просилъ, чтобы кіевская митрополія считалась первою между русскими митрополіями, чтобы было получено согласіе патріарха константинопольскаго на уступку своихъ правъ на кіевскую митрополію патріарху московскому; чтобъ московскій патріархъ поставлялъ и благословлялъ бы митрополита кіевскаго, но въ суды его не вступался, что не дѣлалъ и константинопольскій патріархъ; чтобъ кіевскій митрополитъ носилъ митру со стоячимъ крестомъ, и чтобъ въ его епархіи передъ нимъ носили крестъ. Въ Москвѣ согласились съ этими и другими пунктами, но, естественно, отвергли желаніе, чтобы митрополитъ носилъ титулъ экзарха константинопольскаго патріарха. Въ концѣ 1685 г. отправились въ Турцію московскій посланникъ Никита Алексѣевъ, въ сопровожденіи гетманскаго посланца Лисицы. Въ Адріанополѣ, гдѣ тогда находились султанъ и великій визирь, посланцы побывали у пребывавшаго тамъ іерусалимскаго патріарха Досиѳея. Послѣдній заявилъ, что не будетъ совѣтовать константинопольскому патріарху отказываться отъ кіевской митрополіи, т. к. это, будто-бы, запрещено Правилами Св. Отецъ. Алексѣевъ уговаривалъ патріарха тихо и ласково, Лисица же рѣзко заявилъ: “Гетманъ, все войско Запорожское и народъ Малороссійскій въ подданствѣ у великихъ государей; гетманъ желаетъ, чтобъ и духовный чинъ былъ весь подъ благословеніемъ Московскаго патріарха, да какъ уже сдѣлано, тому такъ и быть”. Патр. Досиѳей остался при своемъ мнѣніи, добавивъ, что “константинопольскому патріарху нельзя сдѣлать безъ визирскаго указа”. Къ этому времени прибылъ въ Константинополь патріархъ Діонисій, вновь возведенный на престолъ. Алексѣевъ посѣтилъ визиря и объявилъ ему о желаніи царей насчетъ кіевской митрополіи. Визирь сказалъ, что поддержитъ царскую волю. Въ это время турки, угрожаемые войной съ трехъ сторонъ, хотѣли поддержать миръ съ Москвой. Алексѣевъ отправился съ вѣстями къ Досиѳею и нашелъ въ немъ совершенную перемѣну: “Я”, сказалъ онъ, “пріискалъ въ Правилахъ, что вольно всякому архіерею отпустить изъ своей епархіи къ другому архіерею; я буду уговаривать патріарха Діонисія, чтобъ онъ исполнилъ волю царскую, и самъ буду писать государямъ и къ патріарху Іоакиму и благословеніе отъ себя подамъ особо, а не вмѣстѣ съ Діонисіемъ”. Патр. Діонисій, съ своей стороны, не сдѣлалъ ни малѣйшаго возраженія, обѣщалъ во всемъ исполнить царскую волю, какъ только возвратится въ Константинополь и соберетъ митрополитовъ. Благодаря предстательству Алексѣева передъ визиремъ, позволено было вновь построить въ Константинополѣ сгорѣвшую церковь Іоанна Предтечи. Изъ Адріанополя Алексѣевъ поѣхалъ въ Константинополь, гдѣ получилъ отъ патріарха Діонисія всѣ нужныя по кіевскому дѣлу бумаги, и поднесъ ему 200 золотыхъ и три сорока соболей. Одаренъ былъ и патр. Досиѳей. Діонисій, приводя примѣръ царя Ѳеодора Іоанновича, приславшаго жалованье всѣмъ архіереямъ, подписавшимся на граматѣ объ установленіи московскаго патріаршества, просилъ о присылкѣ жалованія архіереямъ, подписавшимся на граматѣ объ уступкѣ кіевской митрополіи (Соловьевъ). Въ 1687 г. патріархъ прислалъ грамату, утверждавшую новый порядокъ. Прекратилось свыше двухсотлѣтнее раздѣленіе единой Русской Церкви.

Въ 1692 г. посланникъ при польскомъ дворѣ дьякъ Борисъ Михайловъ доносилъ въ Москву посольскому приказу, что “по подлинному его освѣдомленію, перемышльскій епископъ Винницкій принялъ самовольно унію”. Сообщалъ онъ и о про-уніатской дѣятельности епископа львовскаго Шумлянскаго. Заявилъ онъ протестъ польскому министерству, которое отвѣтило, что Винницкій и шляхта приступили къ “римскому костелу” добровольно, воспретить чему права польскія не позволяютъ. Въ 1693 г. посланникъ имѣлъ конференцію съ польскими министрами о чинимыхъ въ Польшѣ и Литвѣ грекороссійскаго исповѣданія людямъ обидахъ и обращеніи ихъ въ унію. Сенаторы возражали, что король и сенаторы въ дѣла россійскія не вмѣшиваются, что паны въ маетностяхъ своихъ могутъ отмѣнять, что хотятъ. При этомъ они отмѣтили, что изъ Москвы, въ противность договору, высланы іезуиты и что тамъ “въ римской вѣрѣ неволя и запрещеніе; однакожъ они въ томъ не указываютъ”. Въ 1700 г. прибылъ въ Варшаву Шумлянскій и торжественно учинилъ въ Троицынъ день присягу на уніатство. Вернувшись во Львовъ Шумлянскій началъ насильно отбирать церкви и принуждать на унію. По настоянію русскаго посланника король Августъ II далъ указъ Шумлянскому прекратить насилія. Но канцлеръ великій коронный, бискупъ перемышльскій, не приложилъ къ указу коронную печать (Чистовичъ).

Въ первый годъ новаго столѣтія преставился патріархъ Адріанъ. Царемъ былъ 28-лѣтній Петръ Алексѣевичъ, одинадцатый годъ на дѣлѣ правившій государствомъ. Великій преобразователь, жертвенно посвятившій себя царственному служенію Россіи, требовавшій того же отъ всѣхъ своихъ подданныхъ, заимствуя многое отъ плѣнившаго его воображеніе, своими техническими достиженіями, Запада, стремившійся вслѣдствіе этого усилить внѣшнюю мощность отечества, онъ не останавливался передъ, порою чрезмѣрной, ломкой своего родного. Таковая ломка произведена была царемъ и въ отношеніи каноническаго строя Церкви.

Грѣша непристойными забавами, затрагивавшими духовный и царскій чины, царь Петръ былъ вѣрующимъ и церковнымъ. Онъ любилъ пѣть на клиросѣ и читать Апостола, въ частности въ воздвигнутомъ имъ Св. Троицкомъ храмѣ въ только-что создавшемся С.-Петербургѣ. Въ 1693 г. онъ писалъ царицѣ Наталіи Кирилловнѣ: “изволила ты писать, что передала меня въ паству Матери Божіей. И такова пастыря имѣючи, почто печаловать? Тоя бо молитвами и предстательствомъ не точію я одинъ, но и міръ весь сохраняетъ Господь”. Читалъ онъ въ Великую Субботу пареміи въ Соловецкомъ монастырѣ. Духовникомъ его нѣкоторое время былъ подвижникъ, прозорливецъ іеромонахъ Іовъ, основатель Голгоѳо-Распятскаго скита въ Соловецкой обители. Въ послѣдней иконостасъ въ Св. Преображенскомъ храмѣ воздвигнутъ былъ по его повелѣнію въ 1697 г. По его же распоряженію при немъ построена была въ 1702 г. церковь на Заячьемъ островѣ въ Соловецкомъ мон. Въ 1694 г. царь былъ застигнутъ сильной бурей въ Бѣломъ морѣ и молился о спасеніи. Судно его добралось до Унской губы. Тамъ находился Пертоминскій мон., возникшій на мѣстѣ погребенія праведныхъ иноковъ соловецкихъ, Вассіана и Іоны, утонувшихъ вблизи въ 1561 или 1566 г .г. Они чудесно помогали обращавшимся къ ихъ предстательству. Петръ и свое спасеніе объяснилъ тѣмъ же. Онъ просилъ архіеп. Холмогорскаго Аѳанасія объ обрѣтеніи ихъ мощей, что и было исполнено. Установлено было имъ мѣстное празднованіе. Имъ возобновленъ былъ Новгородскій Перекомскій мон. Церковь въ Вознесенскомъ мон. въ Смоленскѣ построена Петромъ, прибывшимъ карать стрѣльцовъ и помиловавшимъ ихъ по просьбѣ игуменіи Марѳы. Валаамская обитель, послѣ разоренія ея шведами 100 лѣтъ пребывавшая въ запустѣніи, возстановлена была царемъ. Новую столицу свою онъ отдалъ подъ небесное покровительство преп. Исаакія Далматскаго, въ день памяти котораго родился. Имъ перенесены были въ С.-Петербургъ изъ Владиміра мощи Благ. вел. кн. Александра Невскаго. “А икона Успенія?” съ волненіемъ спросилъ онъ, получивъ извѣстіе о сильномъ пожарѣ въ Кіево-Печерской Лаврѣ. “Ну, такъ Лавра цѣла”, съ радостью воскликнулъ царь, узнавъ, что святыня уцѣлѣла. Находившійся въ часовнѣ въ Петербургѣ чудотворный образъ Спасителя брался всегда Петромъ съ собою въ походы. Проникнуты религіозностью его приказы до и послѣ Полтавской битвы. Имъ была пожертвована рака къ мощамъ преп. Ефрема Новоторжскаго. Въ Усть-Желтиковомъ мон., гдѣ одно время пребывалъ въ заключеніи царевичъ Алексѣй Петровичъ, строго покаравшій его отецъ построилъ потомъ церковь во имя Святителя Алексія. Церкви Сампсоніевская и Пантелеймоновская въ Петербургѣ были воздвигнуты Петромъ въ память побѣдъ подъ Полтавой и при Гангутѣ. Петропавловскій соборъ въ столицѣ основанъ въ день рожденія Петра. Въ Воронежѣ въ Успенскомъ соборѣ, въ которомъ царь пѣлъ на клиросѣ, хранились крестъ и Евангеліе, имъ подаренные. Наказалъ онъ дубинкой, посланнаго имъ учиться заграницей В. Н. Татищева, будущаго историка, по возвращеніи вздумавшаго вольнодумничать. Послѣ наставленія, ударивъ его дубинкой, Петръ сказалъ: “Не соблазняй вѣрующихъ честныхъ душъ; не заводи вольнодумства, пагубнаго благоустройству; — не на тотъ конецъ старался я тебя выучить, чтобы ты былъ врагомъ общества и Церкви”.