Николай Тальберг - Исторія Русской Церкви

“Въ этой запискѣ”, пишетъ Карташевъ, “отразился весь прямой, безхитростный нравъ митр. Арсенія. Окружавшіе его архіерейскіе чиновники трезвымъ будничнымъ умомъ поняли, что такой откровенный стиль умѣстенъ въ разговорѣ или перепискѣ съ друзьями, а никакъ не въ высоко-офиціальномъ документѣ. Они прямо испугались за свою судьбу, какъ слуги такого “бунтующаго владыки”. Они in corpore сдѣлали ему отрезвляющее представленіе, что на “Именные Указы представленій чинить не слѣдуетъ, что съ приказнымъ порядкомъ это не сходственно”. Арсеній заявилъ: “не ваше это дѣло, надлежитъ оному быть непремѣнно”. Произошелъ домашній бюрократическій бунтъ. Секретарь Консисторіи Ив. Волковъ не скрѣпилъ своей подписью подлинникъ “Донесенія”. Не занумеровалъ его и не занесъ въ книгу “исходящихъ” бумагъ. Донесеніе пошло въ Сѵнодъ прямо отъ имени митрополита.” 15 марта онъ отправилъ второе доношеніе по поводу пріѣзда офицеровъ для составленія описей церковному имуществу.

Соловьевъ пишетъ: “Сѵнодъ представилъ первое доношеніе императрицѣ, прописывая, что, по его мнѣнію, оно заключаетъ въ себѣ оскорбленіе величества, за что авторъ подлежитъ суду; но онъ, Св. Сѵнодъ, безъ вѣдома императрицы приступить къ дѣлу не смѣетъ, а предаетъ его въ ея благоразсмотрѣніе и снисхожденіе. Какъ видно, Сѵнодъ, принимая въ соображеніе осторожное и снисходительное поведеніе Екатерины относительно непріятныхъ и враждебныхъ ей лицъ, принимая также въ соображеніе деликатность вопроса и званіе Арсенія, разсчитывалъ, что императрица не дастъ сильнаго хода дѣлу, велитъ ограничиться выговоромъ, внушеніемъ проситься на покой и т. п. Но Сѵнодъ ошибся въ своемъ разсчетѣ: Екатерина обнаружила небывалое до сихъ поръ раздраженіе, — и причина понятна: чѣмъ яснѣе въ сознаніи трудность какого-нибудь дѣла, чѣмъ яснѣе предста вляются возраженія противъ него, чѣмъ эти возраженія, не имѣя въ основаніи дѣйствительной правды, доступнѣе для толпы, — тѣмъ болѣе происходитъ раздраженіе, когда эти затрудненія и возраженія являются на самомъ дѣлѣ. Сильно раздражало указаніе на манифестъ, изданный при восшествіи на престолъ, желаніе поставить въ противорѣчіе, желаніе запугать: ты хочешь слыть защитницею Православія и, въ то же время, хочешь сдѣлать то, чѣмъ сравнишься съ Іуліаномъ Отступникомъ, съ Іудою. Не забудемъ и литературнаго вліянія, подъ которымъ находилась Екатерина вмѣстѣ со всѣми читавшими тогда людьми, вліянія господствовавшей тогда темы въ разсужденіяхъ заправителей литературныхъ, темы о фанатизмѣ, сословномъ эгоизмѣ духовенства, монаховъ, которымъ нужно положить преграду для благосостоянія общества.”

Приводитъ далѣе Соловьевъ письмо Сѵноду, ею собственноручно написанное: “Святѣйшій Сѵнодъ! Въ поданномъ вашемъ вчерась мнѣ докладѣ представлено, что архіерей Ростовскій Арсеній прислалъ доношеніе отъ 6-го дня марта въ Сѵнодъ, въ которомъ все, что ни есть написано, слѣдуетъ къ оскорбленію величества императорскаго, за что его признаете подлежательнымъ сужденія, но безъ вѣдома моего приступить къ тому не смѣете, и предаете въ мое благоразсмотрѣніе и снисхожденіе. А какъ я уповаю, что и Св. Сѵнодъ, безъ сумнѣнія, признаетъ, что власть всѣхъ благочестивыхъ монарховъ, въ числѣ коихъ и я себя включаю и дѣлами моими, вами свидѣтельствуемыми, доказую, не для нихъ единственно, но паче для общаго всѣхъ истинныхъ сыновъ отечества благосостоянія, сохраняема и защищаема быть должна, также что въ его, архіерея Арсенія, присланномъ ко мнѣ отъ васъ для прочтенія оригинальномъ доношеніи, которое с при семъ къ вамъ обратно посылаю, усмотрѣла превратныя и возмутительныя истолкованія многихъ словъ Св. Писанія и книгъ святыхъ, того ради впредь (для) охраненія моихъ вѣрноподданныхъ всегдашняго спокойствія, онаго архіерея Арсенія, такимъ преступникомъ отъ васъ признаннаго, Св. Сѵноду на справедливый, законами утвержденный судъ предаю; а какая по суду сентенція ему назначена будетъ, — оную представить намъ для конфирмаціи, причемъ еще будетъ имѣть мѣсто мое снисхожденіе и незлобіе”.

По полученіи сего письма Сѵнодъ приказалъ арестовать митр. Арсенія.

Бестужевъ рѣшился ходатайствовать передъ государыней за Арсенія. Грозенъ былъ отвѣтъ, начинавшійся такъ: “Я чаю, ни при какомъ государѣ столько заступленій не было за оскорбителя величества, какъ нынѣ за арестованнаго всѣмъ Сѵнодомъ митрополита Ростовскаго, и не знаю, какую я бъ причину подала сумнѣваться о моемъ милосердіи и человѣколюбіи...”

Судъ начался 1 апрѣля. Судьями были владыки: Тимоѳей (ІЦербацкій), московскій; Амвросій (Зертисъ-Каменскій), крутицкій; Гедеонъ (Криновскій), псковскій; Димитрій (Сѣченовъ), новгородскій; Гавріилъ (Петровъ), с.-петербургскій; Аѳанасій (Власьевскій), тверской и Мисаилъ, архимандритъ Новоспасскій. Митр. Арсеній, доставленный въ Сѵнодъ, письменно отвѣтилъ на поставленные ему вопросы. Въ пунктѣ первомъ объясненія онъ писалъ: “Въ доношеніи своемъ 6 марта ничего къ оскорбленію Ея Императорскаго Величества быть не уповалъ, а все то писалъ по ревности и совѣсти, чтобъ не быть двоедушнымъ. А ежели что къ оскорбленію Ея Императорскаго Величества имѣется, въ томъ прошу прощенія и въ волю и милость Ея Императорскаго Величества себя всеподданнѣйше предаю”. Сѵнодъ представилъ императрицѣ слѣдующій докладъ: “Митрополитъ Арсеній, въ противность божескимъ и человѣческимъ законамъ, учинилъ противъ состоявшихся въ 1762 и 1763 годахъ постановленій о церковныхъ имѣніяхъ такія возраженія, которыя оскорбительны для Императорскаго Величества. Въ нихъ онъ допустилъ превратныя отъ себя толкованія Св. Писанія. Нельзя его простить, хотя бы онъ писалъ такъ и по ревности къ закону Божію, ибо не только на указы, но и на распоряженія своего вѣдомства запрещено чинить язвительныя представленія и возраженія. Онъ писалъ противъ Духовной Комиссіи и добивался успѣха коварными пріемами, отправивъ къ двумъ знатнымъ персонамъ письма о семъ. Поэтому, согласно указу о немъ 1743 года, архіерейства и клобука его лишить и сослать въ отдаленный монастырь подъ крѣпкое смотрѣніе и ни бумаги ни чернилъ не давать тамъ”.

Указъ 1743 года, въ коемъ содержалось грозное предупрежденіе митрополиту Арсенію, упомянутъ выше.

Резолюція государыни гласила: “По сей сентенціи санъ митрополита и священства снять; а если правила святыя и другія церковныя узаконенія дозволяютъ, то для удобнѣйшаго покаянія преступнику, по старости его лѣтъ, монашества только чинъ оставить, отъ гражданскаго же суда и истязанія мы, по человѣколюбію, его освобождаемъ, повелѣвая нашему Сѵноду послать его въ отдаленный монастырь подъ смотрѣніе разумнаго начальника съ такимъ опредѣленіемъ, чтобъ тамъ невозможно было ему развращать ни письменно, ни словесно слабыхъ и простыхъ людей.” Сѵнодъ назначилъ мѣстомъ ссылки Вологодской епархіи Ѳерапонтовъ монастырь; но 15-го апрѣля оберъ-прокуроръ объявилъ Сѵноду именной указъ, чтобъ Арсеній сосланъ былъ въ Архангельскую епархію, въ Никольскій Корельскій монастырь, съ производствомъ ему кормовыхъ денегъ по 50 к. въ день.