Николай Тальберг - Исторія Русской Церкви

Среди поповцевъ самымъ замѣчательнымъ толкомъ являются — перемазанцы . Начало этому толку положилъ бѣглый попъ Рогожскаго кладбища Василій. Они учили, что непремѣнно надо священниковъ, обращающихся къ старообрядцамъ, перемазывать, т. е. вновь помазывать св. Мѵромъ, что въ Стародубщинѣ тогда не дѣлалось. А такъ какъ мѵра у нихъ не было, то и придумали, что по нуждѣ можно самимъ, безъ архіерея, составить и освятить свое мѵро. Принявшіе это ученіе рогожцы сдѣлались извѣстными подъ именемъ перемазанцевъ и нашли себѣ послѣдователей въ скитахъ керженскихъ и киргизскихъ. Въ стародубскихъ слободахъ большинство было противъ этой новизны. Впослѣдствіи рогожцы устыдились своего мѵроваренія и часть мѵра зарыли въ землю, а остальное вылили въ рѣку. Съ тѣхъ поръ одни мажутся простымъ гнилымъ масломъ, которое потому только и называютъ старымъ, что оно гнило. Другіе берутъ простое масло изъ лампады вливаютъ въ скляночку, въ которой, по преданію, будто бы находилось когда то древнее св. мѵро, и воображаютъ, что масло это освящается; третьи прямо сознаются: “мы нынѣ по нуждѣ, вмѣсто настоящаго мѵра, помазываемъ простымъ и неосвященнымъ масломъ, а по вѣрѣ нашей вмѣнитъ Богъ сіе вмѣсто св. мѵраю” (По С. В. Булгакову “Настольная книга для священно-церковно- служителей”).

Среди поповцевъ образовалась и секта чернобольцевъ . Основателями этого согласія были простые и почти безграмотные мужики: Иларіонъ, по прозвищу “коровьи ножки”, Никифоръ Иларіоновъ и Павелъ Григорьевъ. Переселившись въ Стародубье съ Вѣтки, они начали говорить, что: “въ Стародубскихъ слободахъ пропала вѣра и спастись невозможно, потому что слобожане живутъ вблизи еретиковъ, хохловъ и москалей, съ которыми перемѣшались и сообщились”. Въ 1775 г. со многими мірянами и иноками, оставивъ Стародубье, они удалились въ Польшу, въ мѣстечко Черноболь, принадлежавшее пану Хаткѣевичу. Тамъ основали они церковь и монастырь и сдѣлались извѣстными подъ именемъ чернобольцевъ. Они отвергали присягу, не покланялись осмиконечному кресту, если на немъ не было изображенія распятаго Спасителя. Не молились они за государя по формѣ, установленной Сѵнодомъ; приходящихъ къ нимъ съ паспортами не принимали и, когда къ нимъ попадали паспорты, рвали ихъ, говоря: “тутъ-де печать антихриста”. Твердо вѣрили въ близость кончины міра. Изъ Польши они перешли въ Добруджу, на устьѣ Дуная. По прошествіи семи лѣтъ имп. австрійскій Іосифъ II разрѣшилъ имъ переселиться въ Австрію. Они заняли урочище “Бѣлая Криница” на Дунаѣ. Смѣшавшись съ прочими старообрядцами, они всѣ вмѣстѣ носили названіе липовамъ. Имя чернобольцевъ постепенно стало исчезать, но, свойственный имъ, фанатизмъ оставался у всѣхъ липованъ. Согласіе поповщинское діаконовщина ведетъ свое начало отъ нерехтинскаго діакона Александра. Оно, кромѣ общихъ заблужденій поповцевъ, требуетъ, чтобы кажденіе, при церковномъ и домашнемъ богослуженіи, совершалось крестообразно. Во время кажденія, вмѣсто чтенія 50-го псалма, ихъ діаконы проклинаютъ всѣхъ, кто кадитъ не по ихъ уставу. Діаконовщина утвердилась въ одномъ изъ керженскихъ скитовъ, гдѣ жилъ ея основатель, а также въ Стародубьѣ — въ городахъ и селеніяхъ. Называлась она еще “новокадильниками”. Суслово согласіе поповщинской секты выдѣлилось изъ діаконовщины. Оно образовалось въ посадѣ Злынка, черниговской губ., и по имени одного изъ послѣдователей, Ѳеодора Суслова, названо “сусловымъ”. Оно отличается отъ діаконовцевъ тѣмъ, что принимаетъ къ себѣ только тѣхъ священниковъ, которые поставлены не малороссійскими епископами, ибо тамъ существовало обливательное крещеніе, а великороссійскими. Отъ послѣднихъ требовалось доказательство, что они рукоположены епископомъ, имѣвшимъ рукоположеніе, перешедшее на него по нисходящей линіи отъ московскихъ патріарховъ Филарета и Іосифа (по Булгакову) [42] Булгаковъ приводитъ еще рядъ другихъ толковъ раскольниковъ. .

Архіеп. Филаретъ пишетъ въ “Исторіи”: “Въ 1722 г. св. Сѵнодъ разослалъ печатныя увѣщанія раскольникамъ: въ одномъ объяснялъ евангельское ученіе о блаженствахъ и вразумлялъ слѣпцовъ, что ихъ самовольное преданіе себя огню есть просто самоубійство; въ другомъ училъ продерзателей, что истинный христіанинъ повинуется властямъ и суду церкви, что мученичество вовсе не то, что мученичествомъ считаетъ суевѣріе. Наставленія предписано было читать публично. (То и другое увѣщаніе написано Ѳеофаномъ). Предъ тѣмъ Сѵнодъ издалъ печатное воззваніе къ раскольникамъ, приглашая явиться въ Сѵнодъ для бесѣдъ о сомнѣніяхъ въ вѣрѣ. Но невѣжество, гордое собою и столько же трусливое за себя, не думало искать свѣта, и никто не явился на вызовъ любви. Истинной христіанской любви оставалось самой искать невѣжество въ его темныхъ углахъ.

“На борьбу съ невѣжествомъ, жившимъ въ Керженскихъ лѣсахъ, посвятилъ себя Питиримъ, сперва инокъ и игуменъ, потомъ епископъ нижегородскій. Самъ бывъ прежде раскольникомъ, Питиримъ хорошо зналъ правила и привычки простяковъ, ихъ странности и страсти, мысли и безмысліе. Одушевленный пламенною ревностію къ спасенію другихъ, онъ ходилъ изъ скита въ скитъ, по дебрямъ и горамъ юрьевскаго и балахновскаго округовъ; разговаривалъ и наединѣ, разговаривалъ и съ цѣлыми обществами; писалъ письма и увѣщанія. Успѣхи Питирима были блистательны. Въ 1715 г. онъ доносилъ царю Петру, что въ уѣздахъ балахновскомъ и юрьевскомъ обращено имъ изъ раскола въ православіе болѣе 2000 лицъ. Въ 1716 г. онъ послалъ балахновскимъ скитникамъ 130 вопросовъ о причинахъ отступленія ихъ отъ церкви. Вмѣсто отвѣтовъ, которые обѣщали они прислать, они прислали 240 своихъ вопросовъ. Питиримъ написалъ отвѣты и не разъ посылалъ сказать, что онъ ждетъ, гдѣ захотятъ собраться, чтобы кончить дѣло. Наставники раскола чувствовали свою слабость. Но какъ было обречь себя на открытое униженіе? Питиримъ (въ мартѣ 1719 г.) посвященъ былъ въ нижегородскаго епископа. Въ этомъ санѣ, облеченный довѣренностію Петра, онъ сталъ дѣйствовать свободнѣе. Раскольники (въ маѣ) прислали ему свои отвѣты. Онъ окружно извѣстилъ всѣ толки чернораменцевъ явиться въ собраніе къ 1 октября для общей молитвы и бесѣдъ. Совершивъ торжественное богослуженіе, изливъ смиренную молитву предъ Господомъ, пастырь отдалъ свои отвѣты на балахновскіе вопросы. Толкуны читали и думали, толковали и спорили между собою. И наконецъ подали письменную исповѣдь, что ихъ писаніе — безъ силы, что они не въ состояніи имѣть дѣло съ учителемъ церкви. Такое же объясненіе написали они въ Сѵнодъ. Истина торжествовала; Сѵнодъ благодарилъ Господа; самъ Петръ былъ въ восторгѣ. Къ сожалѣнію, нѣкоторые изъ раскольниковъ, не желая разстаться съ ложью, тайно бѣжали въ Бѣлоруссію и тамъ поселились около Гомеля. Но тогда же начальники дьяконцевъ Варсонофій и самъ Александръ подали (1720 г. ноября 28) Питириму исповѣдь, гдѣ, признавая справедливость отвѣтовъ его на 240 раскольничьихъ вопросовъ, просили присоединить ихъ къ св. Церкви. Отвѣты Питирима, подъ именемъ Пращицы, и исповѣдь Варсонофія были напечатаны и разосланы по церквамъ. (Дьяконъ Александръ снова отступилъ отъ церкви и былъ казненъ, какъ оскорбитель власти и обманщикъ). Питиримъ продолжалъ дѣйствовать противъ раскола. Для усерднаго, умнаго пастыря распространенъ былъ кругъ пастырской дѣятельности. Онъ отклонялъ распоряженія, какія мѣстные начальники предлагали въ пользу раскола. Самъ объѣзжалъ скиты раскольничьи, строилъ церкви, приготовлялъ и поставлялъ способныхъ священниковъ. Къ концу жизни (скончался въ 1738 г.) въ его епархіи едва осталось 2000 раскольниковъ (въ Чернораменскихъ лѣсахъ юрьевскаго и балахновскаго округовъ), тогда какъ въ 1716 г. ихъ считалось до 40 000.