Николай Тальберг - Исторія Русской Церкви

“Рѣзкій поворотъ въ сторону возстановленія древнихъ распѣвовъ , и именно знаменнаго по преимуществу, произошелъ къ самому концу прошлаго столѣтія и имъ мы обязаны выдающемуся, но до сихъ поръ еще не всѣми по достоинству оцѣненному композитору А. Д. Кастальскому (1864-1926), ставшему во главѣ московской школы духовныхъ композиторовъ. Выдающійся знатокъ русской народной пѣсни, авторъ двухъ научныхъ трудовъ по русскому народному многоголосію, знатокъ древнихъ нотацій, Кастальскій примѣнилъ совершенно новый способъ обработки знаменныхъ мелодій, въ основѣ котораго лежитъ не нѣмецкій протестантскій хоралъ, а система подголосковъ, которыми сопровождаетъ неумудренный музыкальной наукой и нотной грамотой деревенскій пѣвецъ основную мелодію своей ноты. Одновременно съ Кастальскимъ, или даже нѣсколько ранѣе, петербургскій композиторъ Н. А. Компанейскій тоже обратился къ такому методу обработки знаменнаго распѣва. Однако, Компанейскій все же оріентировался въ извѣстной степени на западную теорію музыки, и потому его обработки уступаютъ въ оригинальности и подлинности стиля обработкамъ Кастальскаго, хотя онѣ и представляютъ собой гигантскій шагъ впередъ, по сравненію съ прежде дѣлавшимися переложеніями.

“Изъ композиторовъ свѣтской музыки, съ міровымъ именемъ, Чайковскій еще раньше обратился къ древнимъ распѣвамъ. Въ то время какъ его “Литургія” была сочинена имъ свободно, но въ духѣ господствовавшаго тогда церковно-музыкальнаго стиля, въ своей “Всенощной” Чайковскій даетъ уже обработки древнихъ распѣвовъ, преимущественно кіевскаго и греческаго. Но опять таки, онъ или обрабатываетъ строго эти мелодіи на основаніи господствующаго западнаго ученія о гармоніи (Кастальскій иногда отступаетъ отъ него), или же даетъ волю своему, воспитанному на свѣтской музыкѣ, музыкальному чувству. Въ сущности, Чайковскій далъ мастерскія произведенія, однако не указалъ новыхъ путей. Этимъ и объясняется то, что онъ сравнительно мало удѣлилъ вниманія знаменному распѣву. “Литургія” Чайковскаго получила особое значеніе для русскихъ духовныхъ композиторовъ: она сломила монополію цензуры духовно-музыкальныхъ произведеній, которую со временъ Бортнянскаго имѣла Придворная Капелла. Крупнѣйшее въ Россіи нотное издательство П. Юргенсона, въ Москвѣ, издало написанную Чайковскимъ “Литургію”, не испросивъ предварительно разрѣшенія на то Придворной Капеллы, директоромъ которой былъ тогда Бахметевъ, удовольствовавшись только разрѣшеніемъ духовной цензуры. Капелла возбудила противъ издательства Юргенсона судебный процессъ за нарушеніе права цензурировать духовно-музыкальныя изданія. Однако процессъ былъ Капеллой проигранъ: судъ выяснилъ, что по смыслу указа о подобной цензурѣ, право это было дано въ свое время только Бортнянскому и не переходило ни на Капеллу, ни на послѣдующихъ директоровъ, а потому одной духовной цензуры было вполнѣ достаточно для законнаго опубликованія “Литургіи” Чайковскаго и ея исполненія за богослуженіемъ. Тѣмъ не менѣе Бахметевъ запретилъ исполненіе этой “Литургіи”. Часть регентовъ, находившихся подъ обаяніемъ Капеллы и ея распоряженій, послѣдовала этому распоряженію; часть же, ссылаясь на разрѣшеніе духовной цензуры, запрещеніе не принимала во вниманіе.

“Судебное рѣшеніе по вопросу о цензурѣ духовно-музыкальныхъ произведеній имѣло громадное принципіальное значеніе. Какъ духовные композиторы, такъ и регенты освобождались имъ отъ надобности слѣдовать и строго придерживаться стилистически крайне односторонняго стиля Капеллы и бахметевскаго обихода. Юргенсонъ широко открылъ двери своего издательства духовнымъ композиторамъ и тѣмъ далъ возможность опубликовать свои произведенія, написанныя не въ романтическомъ итальяно-нѣмецкомъ стилѣ, который исключительно культивировался въ Капеллѣ, согласно не русскому пѣвческому преданію и особенностямъ русскаго музыкальнаго генія, а согласно требованіямъ личнаго вкуса особъ Императорской Фамиліи. Несмотря на это, многіе композиторы продолжали еще представлять на цензуру Капеллы свои произведенія; одобреніе Капеллы успокаивало совѣсть очень многихъ регентовъ.”

Церковнаго пѣнія коснулись въ частной перепискѣ извѣстный епископъ Одесскій и Херсонскій Никаноръ (Бровковичъ) и К. П. Побѣдоносцевъ. Владыка, скорбя о томъ, какъ совершаются богослуженія въ одесскомъ каѳедральномъ соборѣ, въ числѣ прочаго, писалъ 12 марта 1884 г.: “Прокимны всѣ поютъ на одной нотѣ. Старые, многосодержательные напѣвы на гласъ забыты. Вообще эти обиходы Придворной Капеллы дѣйствуютъ на всероссійское древнее пѣніе гибельно ... Свѣдущій, но легкомысленный до дерзости регентъ нанесъ мнѣ нѣсколько даже оскорбленій, выѣзжая на утрированной итальянщинѣ, противъ которой я возсталъ...”. Побѣдоносцевъ, отвѣчая ему 16 марта, писалъ, что и въ Петербургѣ въ церквахъ о стихирахъ “и думать забыли, да пѣвческіе хоры не умѣютъ и пѣть ихъ.” — “Много бѣдъ”, продолжалъ онъ, “намъ надѣлали ученые, легкомысленные священники, въ академіяхъ отвыкшіе отъ красоты церковной и отъ богослуженія. Великое дѣло — пѣніе. Необходимо выводить безобразіе пѣвческихъ хоровъ и сводить пѣніе къ обиходу. Привычка пѣть все на одинъ гласъ ужасная, и разведена придворнымъ пѣніемъ. Регента вашего приструните; эту язву выводить надо. Надѣюсь выслать вскорѣ изъ Сѵнода строгій указъ о пѣніи...” “Отрѣзокъ времени, примѣрно отъ 1885 г. до 1918 г.”, пишетъ извѣстный регентъ П. А. Александровъ, окончившій въ 1912 г. по первому разряду Московское Сѵнодальное Училище, “можно назвать послѣднимъ этапомъ извилистаго пути русскаго церковнаго пѣнія; этотъ этапъ характеренъ сильнымъ развитіемъ художественной церковной музыки, становленіемъ ея на свой собственный національный путь. Для своего роста и положительныхъ сдвиговъ, какъ въ области пѣснотворчества, такъ и въ области исполнительскаго мастерства, духовная музыка получила рядъ новыхъ импульсовъ. Прежде всего большую роль въ общемъ подъемѣ интереса къ церковному пѣнію у правящихъ церковныхъ круговъ, у церковной общественности, у крупныхъ музыкантовъ и въ высшихъ сферахъ сыграли два спеціальныхъ духовно-музыкальныхъ учебныхъ заведенія — Придворно-пѣвческая капелла въ Петербургѣ и Сѵнодальное училище въ Москвѣ. Въ 1883 г. директоромъ Придворной Капеллы былъ назначенъ графъ С. Д. Шереметевъ; онъ привлекаетъ въ качествѣ управляющаго Капеллой М. А. Балакирева, а послѣдній приглашаетъ своимъ помощникомъ Н. А. Римскаго-Корсакова. Ощутительные результаты отъ руководства Капеллой двумя знаменитыми композиторами и выдающимися педагогами не замедлили сказаться. Регентскій классъ былъ поставленъ на серьезныя профессіональныя рельсы. Пѣснотворчество ближайшихъ сотрудниковъ Н. А. Римскаго-Корсакова и М. А. Балакирева стало ближе по духу русскому стилю. Учителя пѣнія и талантливые регенты — Смирновъ, Азѣевъ, Копыловъ — исполнительское мастерство придворнаго хора довели до высокаго уровня; онъ по праву считался первымъ образцовымъ хоромъ въ Россіи и заслужилъ отличную оцѣнку слушавшихъ его крупныхъ западныхъ музыкантовъ.