Иван Лучицкий - Феодальная аристократия и кальвинисты во Франции

Этого мало. Верующие утверждались не в одних только нравственных поступках, но все более и более проникались догматическими доктринами кальвинизма. Поддержка идей, противных идеям и учению Кальвина, становилась все слабее и слабее, так что либертины и иные вероучители перестали встречать какое-либо сочувствие в среде французских реформаторов, и число последователей нового учения стало заметно увеличиваться. 12 лет спустя после известного уже нам донесения венецианскому сенату о состоянии Франции, Соранцо, другой венецианский посол, писал, что «ересь так сильно разрослась в королевстве, что в настоящее время считается 400 000 протестантов, настолько объединенных и с такою прочною внутреннею связью, что лишь с большим трудом можно изыскать средства для излечения зла» [374] Донесение Дж. Соранцо (1558 г.) в кн.: Relazioni degli ambascia-tori veneti al Senato. Vol. II. P. 409. .

Но Соранцо упустил из виду тот факт, что в среде французского общества началось новое движение, усилившее прилив новых сил к делу реформы, он не заметил, что новый элемент вошел в состав кальвинистской церкви, а именно дворянство. Правда, он отметил одну из черт характера французской знати и указал на ее нетерпеливость и стремление к заблуждениям ( errori ), но не открыл связи между этою мало подмечаемою прежде стороною в характере знати и увеличением числа гугенотов. А между тем три года спустя, Джованни Микиеле указывал уже на дворянство как на сословие, наиболее зараженное ересью. «Нет провинции, — писал он сенату, — нет провинции, которая не была бы заражена. Зараза распространяется между всеми классами общества, преимущественно же между знатью, а особенно между теми, кому нет еще сорока лет» [375] Донесение венецианского посла Дж. Микиеле см. в кн.: Relations des ambassadeurs vénitiens… T. I. P. 412 ff.: «Tutti gli altri han nome d’esser contaminatissimi, е li nobili рiu che gli allri, specialmente quelli che sono da quarante anni о basso». «Non e provincia non sia contaminata». .

Действительно, ни разу до этого времени (т. е. до 50-х гг. XVI в.) дворянство не жаждало так перемен, как теперь. При Франциске I оно вполне подчинялось власти короля и, казалось, почти забыло уже и думать о сопротивлении тем мерам, которые принимал власть с целью собственного усиления. Зато дворянство стало нести достойное наказание за свое поведение. «Дворяне, — говорит Давила, — начали становиться предметом презрения» [376] Davilà E. C. Historia delle guerre civili di Francia. Venetia, 1745. P. 285. . А между тем положение это грозило сделаться еще худшим, так как набор войск из крестьян — мера, принятая Франциском I, — по мнению самой же знати, имел ввиду низвести дворян до степени вилланов [377] Донесение Ф. Джустиниано см. в кн.: Relations des ambassadeurs vénitiens… T. I. P. 184, 412. . Для дворянства предстояла поэтому дилемма: или возвратить путем борьбы и свои права, и то уважение, каким оно пользовалось когда-то, или же стать послушным орудием в руках правительства. Дворяне избрали первый путь, и зарождающиеся симптомы борьбы стали обнаруживаться уже в правление Генриха II. Мир, заключенный в Като-Камбрези, а потом, после смерти Генриха II, господство Гизов, этих выскочек, ненавидимых знатью, устранивших от управления делами цвет дворянства и принцев крови и позорно прогнавших из королевского двора тех дворян, которые явились принести поздравление новому государю, подлили масла и огонь, и дворяне целыми толпами стали переходить в новую перу. Не только сельское дворянств [378] Флоримон де Ремон уверяет, что к новому учению пристала сельчан знать в весьма значительном количестве (Raymond F. de. Histoire de la naissance de l’hérésie. P., 1610. Цит. в кн.: While H. The Massacre of St. Bartholomew… P. 7). , но и важнейшие и древнейшие аристократические роды всех почти провинций сделались ревностными защитниками нового учения, а за ними, из подражания им, как и в силу искренних побуждений, приставали к движению и все те, кто был связан с ними феодальными узами. Представители знати, вроде принцев Бурбонского дома или герцогов Немурского и Лонгвильского, потом дворяне, ироде Шатильонов, Ларошфуко, Граммонов, Роганов, Лавалей и других [379] Bèze Th. de. Histoire ecclésiastique… T. I. P. 86, 89, 127 etc. , стали оказывать поддержку последователям кальвинизма, покрывать их и их учителей своим авторитетом. В некоторых провинциях, как, например, в Бретани, кальвинизм находил последователей даже исключительно почти в среде знати и проводился ею же одною [380] Cp.: Le Noir de Crevain P. Histoire ecclésiastique de Bretagne / Ed. B. Vaugirard. P., 1851. P. 7, 9–10, 15, 26 etc. Ле Нуар был пастором в Бретани в XVII в. См. о нем в кн.: Haag Е. La France protestante. T. I–X. P., 1846–1859. T. VI. P. 552–554; Morice H. Taillandier C. Histoire de Bretagne. T. 1-V. P., 1750–1756. T. II. P. 266 ff. . В других, как Анжу, Сентон-же, Нормандии, Пикардии, дворяне присоединялись к новому учению наравне с другими сословиями [381] Ibid.; Mourin E. La Réforme et la Ligue en Anjou. P., 1856. P. 2 ff.; Bèze Th. de. Histoire ecclésiastique… T. I. P. 86, 127 ff.; Delalande A. Histoire des guerres de religion dans la Manche. P.; Valognes, 1844. P. 8 ff.; Beauville V. de. Histoire de la ville de Montdidier. T. I–III. P., 1857. T. I. P. 222–223. . Но нигде, может быть, реформа не встретила такого сочувствия в среде дворянства, как на юге. Здесь иногда дворянство целой области, как то случилось, например, в Севеннах [382] Cp.: Bèze Th. de. Histoire ecclésiastique… T. I. P. 137. См. также донесения Виллара, помещенные в кн.: Négociations, lettres et pièces relatives au règne de François II / Publ. par L. Paris. P., 1841. P. 344, 361–362, 527, 581, 660 etc. , присоединялось к новой церкви. В других областях юга, как, например, Дофинэ, Овернь, важнейшие дома вроде Ледигьеров, Монбренов, Полиньяков, стали в ряды гугенотов.

Присоединение дворянства к новому учению было важнейшею поддержкою, какую могло получить оно, могла получить и новая церковь во Франции. Покровительство знати, тот факт, что знать сама в лице первостепенных своих членов открыто проповедовала принадлежность свою к ереси, гарантировали успех ее во Франции. Казнить дворян, как казнили простых людей, было делом крайне опасным, на которое только в редких случаях решалась власть [383] Мы думаем, что опасением смут, равно как и авторитетом знати, объясняется тот факт, что лишь небольшое число дворян подвергалось сожжению за исповедание ереси, а вовсе не демократическим характером кальвинизма, на что указывает Мишле в своей «Истории Франции» (La Ligue et Henri IV // J. Michelet. Histoire de France. P., 1855. T. X. P. 31 ff.), потому что иначе нельзя объяснить ни поведения Генриха IV относительно д'Андело, ни того факта, что при Генрихе II, во времена которого, по словам самого же Мишле, дворяне толпами ( en foule ) присоединялись к реформе, список мучеников не заключает в себе дворянских имен. .

Даже такой король, как Генрих II, привыкший встречать ото всех окружающих знаки полнейшего повиновения, не решался подвергнуть смертной казни дворянина д’Андело, брата Коли-ньи, когда тот смело заявил, что в деле совести своей он не считает своим долгом повиноваться приказаниям короля [384] «Le calvinisme continua à grandir, se propageant surtout dans les rangs de la noblesse… Lesprit de révolté et d'aventure y poussa la plus grande partie de la noblesse». Mourin E. La Réforme et la Ligue en Anjou. P. 2, 4. . Переход власти в руки малолетнего Франциска II давал еще большие гарантии дворянству, и Гизы могли повесить Ла-Реноди, лишь на основании улик, которые они старались подобрать против деятелей Амбуазского заговора, улик чисто политического характера.