Владимир Петрухин - Русь в IX–X веках. От призвания варягов до выбора веры

См. во Введении. Ср. также: «Антинорманизм»: Сборник Русского исторического общества. М., 2003.

Котляр Н. Ф. В тоске по утраченному времени: Рецензия на Сборник Русского исторического общества «Антинорманизм» // Средневековая Русь. Вып. 7; Мельникова 2009; Мишин Д. Е. Рец. на кн.: Галкина Е. С. Тайны русского каганата. М., 2002 // Славяноведение. 2003. № 4.

Обзор и критику этих построений содержит недавняя монография: Тортика 2006. С. 191 и сл.

Совпадение имен этих правителей до сих пор провоцирует на поиски южнобалтийских и даже балтийско-славянских истоков русской государственности (ср.: Горский 2004. С. 37; Янин В. Л. О начале Новгорода // У истоков русской государственности: 209).

Мачинский 2003. С. 28. Хронология поселений в указанном регионе — предмет дискуссии (см. Богуславский 2006; см. также главу 7).

Сравнительный материал к статье М. А. Сагайдак «К истории градообразования на территории древней Руси» был дан В. В. Мурашевой (раскопки к Гнёздове) и автором при подготовке «Истории русского искусства» (Т.1. под редакцией А. И. Комеча, М., 2008). См. также обзорные статьи в кн.: Русь в IX–X веках: археологическая панорама. М., 2012.

В обзорной статье 2012 г. А. В. Комар увязывает гибель волынцевской культуры в 830-х гг. с «военной акцией» Аскольда и Дира, хотя признает анахроничность такой конструкции, равно как и отсутствие скандинавских следов этой акции (Комар 2012. С. 303) — заметим, что и летописи не говорят о завоевании, напротив, речь в них идет о переговорах («ряде») с полянами. Более актуальными представляются наблюдения А. В. Комара о проникновении древлян и носителей культуры Луки Райковецкой (ср. карту — рис. 7), что соотносится с летописным известием об «обиде», которую чинили полянам «древляне и иные окольные» (Комар 2012. С. 325).

Ср. одну из последних прижизненных публикаций Г. С. Лебедева (Лебедев 1994), стремившегося увязать и ранние материалы Изборска с данными летописи о Труворе.

Уникальное свидетельство существования отдельного сезонного лагеря таких «гостей» (ср. погост — как обозначение стана для дружины, собирающей дань) обнаружено А. Е. Леонтьевым возле Сарского городища (и Ростова). Лагерь, возможно, и просуществовал один летний сезон в начале Х в. Его инвентарь — предметы вооружения (в том числе скандинавского происхождения), весовые гирьки, серебряные восточные монеты — свидетельствует о занятиях «гостей» (Леонтьев 1996. С. 99–103).

Н. Н. Велецкая (Языческая символика славянских архаических ритуалов. М., 1978), обратившая внимание на эти сюжеты, в духе «исторической школы» трактовала их как свидетельства ритуального убийства стариков — жертвоприношений родителей в славянской языческой традиции.

В Ипатьевском варианте Рюрик сел сначала в Ладоге, «срубив» там город, затем создал город в Новгороде (ПСРЛ, т. II, стб. 14).

Следующий этой традиции «завоевания» П. С. Стефанович (2012) использует обычный для скептиков аргумент: «ряд» упоминается в позднейшей и, стало быть, недостоверной ипатьевской редакции Начальной летописи; однако текстологические изыскания демонстрируют, что для этой редакции характерно как раз уточнение исторических фактов начальной русской истории — фактов, почерпнутых как раз в Ладоге (ср. Гиппиус 2012. С. 62). И уж вовсе невнятной представляется скептическая позиция Стефановича в отношении «ряда», ибо автор настаивает, что «доходы» князь получал «по установленным нормам, которые [племенная] знать не позволяла нарушить» (Стефанович 2012 а. С. 265). Неясно, чем эти «установленные нормы» отличались от ряда.

Лаврентьевский, Ипатьевский и Троицкий списки ПВЛ позволяют чтение «вся земля наша велика и обильна», но соединительный союз и («Чюдь, словКни и кривичи и вся») позволял со времен Г. Миллера безосновательно превращать обозначение совокупности всех племен, призывавших князей, в «дополнительное» племя весь (ср.: Приселков 2002. С. 58).

Тот же автор (Барац 1924, т. 2. С. 108 и сл.) указывает библейскую параллель и варианту варяжской легенды в НПЛ: там освободившиеся племена «начата владѢти сами собѢ и городы ставить. И въсташа сами на ся воевать /…/ и въсташа град на град» (НПЛ. С. 106). В пророчестве Исайи (XIX, 2) о распрях египтян говорится: «и будут сражаться /…/ друг против друга я город с городом». Ср. парафраз у Георгия Амартола (34б): язычники «несыти быша грѢхы творяща, градъ бо на градъ крамолу имяше, и языкъ на языкъ сташе». После распрей, согласно пророчеству Исайи, к египтянам явится «жестокий властитель».

Очевидно, что та же библейская традиция воздействовала на рассказ о происхождения власти хазарского кагана у Кембриджского анонима: люди Хазарии поставили одного из мудрецов судьей над собою — его по-хазарски называли каганом, царем же стал удачливый полководец, способствовавший обращению хазар (Коковцов 1932. С. 115–116).

Т. Л. Вилкул (2009. С. 40 и сл.) отмечает соответствие этой лексики церковно-книжной топике, в том числе библейской: «И собра царь Соломонъ вся старѢишины Израилевы» (3 Царств, 8.1–2) и т. п. Отсутствие в древнерусской традиции «выделенной» социальной лексики (включая и лексему дружина — ср.: Вилкул 2009. С. 72 и сл.) делает еще более существенным исторический контекст — употребление подобных формул в правовых текстах, особенно относящихся к дохристианскому периоду (договорах с греками и т. п.).

Контекст трактата Константина Багрянородного, где говорится о договорных отношениях — «пакте» руси («всех росов») с пактиотами-славянами не позволяет, на взгляд комментаторов (Мельникова, Петрухин 1991), игнорировать летописную формулировку о дружине как «всей руси» и сводить оборот «все росы» к общим местам греческой книжности (ср.: Назаренко 2009. С. 265).

Показательно, что поздние исландские саги нередко делят Русь — Гардарики — на три части, при этом иногда дополняют реальное деление — Новгородскую землю (Хольмгардарики) и Киевскую землю (Кэнугарды) — мифологическим, помещают там Етунхейм — страну великанов (см. Мельникова 1986. С. 210), что естественно для скандинавских книжников, ведь Русь была для них краем ойкумены. Достаточно ясны глубокие космологические — мифопоэтические — корни такого тернарного деления, в частности, в скандинавской традиции, согласно которой мировое древо Иггдрасиль имело три корня, простиравшихся к трем мифическим царствам — богов, великанов и преисподней. Таким образом, мировое древо моделировало тернарное деление пространства не только в вертикальной, но и в горизонтальной проекции.