Мира Радоевич - Сербия в Великой войне 1914 – 1918 гг

Решение использовать покушение как повод войны против Сербии формально принято на заседании Объединенного совета министров 7 июля 1914 года, однако тогда же была определена основная цель войны. В качестве официального было принято заключение, что Сербию нужно уменьшить, но, принимая во внимание Россию, «не уничтожать совсем». Уменьшенная Сербия должна были стать «унизительно зависимой» от Двойной монархии. Часть министров считала, что планируемую военно-полицейскую акцию наказания Сербии следует сопроводить серьезной дипломатической подготовкой, которая бы предотвратила подозрения, что виновницей войны является Австро-Венгрия. Все присутствовавшие высказались за принятие быстрого решения по вопросу о конфликте и за то, «что мобилизацию нужно провести сразу после того, как Сербии будет предъявлен ультиматум и он будет отвергнут». Достигнуто было также согласие по поводу того, что дипломатического успеха и унижения недостаточно, так что нужно составить такой ультиматум, который обеспечит «радикальное решение посредством военной акции» [143].

На тот момент даже самые ярые сторонники войны, типа главы генштаба генерала Конрада Хётцендорфа, не верили, что Австро-Венгрия способна участвовать в войне, в которой союзниками Сербии будут Россия, Черногория и Румыния. Несмотря на оптимизм, который проистекал из сознания, что Германия поддерживает военную кару для Сербии, мало кто из осведомленных политиков верит в нейтральность России и в отсутствие опасности европейской войны. Министр Тиса 3 июля 1914 года оповестил об этом императора Франца Иосифа, указав на необходимость умелыми действиями вину за развязывание войны свалить на Сербию. Чтобы этого добиться — избежать обвинений за развязывание войны, обеспечить благосклонность Великобритании и нейтральность России — Монархия должна была ясно высказаться, что Сербию «не желает уничтожить, а тем более аннексировать». По мнению министра, после «удачной войны» Сербию следует уменьшить, уступая ее территории Болгарии, Греции и Албании. А Габсбургской монархии для себя нужно будет потребовать «прежде всего стратегически важных изменений границ» и компенсации военных затрат, «которая бы стала средством, c помощью которого мы могли бы Сербию долгое время крепко держать в руках». Соответственно, в то время когда Вена — после уничтожения Сербии, аннексии ее территорий и включения в состав Монархии — намеревалась югославянский вопрос решать как «внутренний», министр Тиса и венгерская аристократия выступали за уменьшение, но не уничтожение, Сербии и восстановление ее вассальной зависимости от Австро-Венгрии. Решение, предлагавшееся Веной, для Будапешта было началом конца дуализма, из-за чего эти два центра силы расходились во мнении, следует ли Сербию военными действиями уничтожить [144].

Независимо от этой разницы в позициях, после решения, принятого 7 июля 1914 года, война стала неизбежной. Сам император Франц Иосиф подтвердил это два дня спустя, 9 июля, словами, адресованными министру Берхтольду: «Назад уже невозможно» [145].

Существенным ободрением для Иены послужило письмо, которое Вильгельм II прислал Францу Иосифу 14 июля 1914 года, подтверждая оправданность ожиданий Вены. Назвав поддержку Двойной монархии своим «нравственным долгом», он русскую и сербскую пропаганду клеймил как угрозу, которую нужно устранить. Такая выразительная решительность основывалась на оценках, что Россия не готова к войне [146]. В тот же день в Вене определили требования, которые следовало предъявить Сербии; принято и решение составить ультиматум до 19 июля, а передать его 23 июля. Назначен был также срок в 48 часов для дачи ответа. Сценарий, таким образом, был написан и передан дипломатии, чтобы его осуществляла.

Поскольку Франц Иосиф принял часть предложений из меморандума министра Тисы, Совет министров 17 июля 1914 года вынес решение оповестить иностранные государства, что Австрия не будет вести против Сербии войну захватническую. Па мнению членов Совета, это объяснение не исключало для Монархии возможностей производить «стратегически нужное исправление границ», уменьшать Сербию в пользу других государств и временно оккупировать остатки сербских территорий. Спустя два дня, 19 июля, желая примирить сторонников и противников аннексии, Совет министров особо отметил, что после успешного похода на Сербию «нежелательны большие приобретения территорий». Таким образом перечеркивался распространявшийся в дипломатических кругах пропагандистский тезис, согласно которому война против Сербии не была захватнической. Между тем, оказалось, что наиболее влиятельные политические и военные круги Монархии за несколько дней до того, как белградскому правительству был направлен ультиматум, уже приняли решение относительно будущей войны и определили ее цель — уменьшение Сербии, изменение границ ее, уступка ее территорий соседним государствам и оккупация оставшихся земель. С этими положениями согласился и министр Тиса [147]. Текст ультиматума был представлен Францу Иосифу, который его «без колебаний» одобрил 21 июля 1914 года [148].

Несколько недель ведя переговоры, получившие название «Июльский кризис», Австро-Венгрия выжидала, когда президент Франции Раймон Пуанкаре завершит свай визит в Россию, так как не желала представителям этих двух стран предоставлять возможность после ознакомления с ультиматумом устно договориться о совместных действиях в будущем [149]. Ультиматум Королевству Сербия она вручила 23 июля 1914 года.

Министерство иностранных дел Австро-Венгрии работало над текстом ультиматума почти четыре недели. С большой осторожностью подбирались слова и стилизованные фразы. Цель заключалась в том, чтобы четкостью изложения какой-то из противостоящих сил предоставить возможность отказаться от войны, а в то же время чтобы содержание ультиматума унижало Сербию, вынуждая ее отвергнуть ультиматум и дать отрицательный ответ. Вена при таком результате получала бы «моральное оправдание» по поводу развязывания войны.

Вводной своей частью ультиматум напоминал о «признании», которое Сербия должна была сделать в марте 1909 года [150]. Габсбургская монархия обвиняла ее в потворствовании «мятежному движению», которое стремилось к отделению части земель Монархии, в осуществлении террора на ее территории, в стимулировании «преступных интриг разных обществ и объединений», направленных против Австро-Венгрии. Сербию считали виновной в развертывании враждебной пропаганды, подогревании ненависти у молодого поколения, возвеличивании исполнителей убийства, участии офицеров и чиновников в его подготовке и неисполнении взятых на себя обязательств, Особое значение имела та часть ультиматума, в которой сообщались «результаты расследования» и подчеркивалось, что из признаний исполнителей покушения видно, «что сараевское убийство подготовлено в Белграде, что убийцы огнестрельное оружие и гранаты, которыми они были вооружены, получили от офицеров и чиновников, принадлежавших к «Народной обороне», и что, в конце концов, сербские пограничные службы сделали так, чтобы убийцы с их оружием были переправлены в Боснию». Все это, как указывалось, не позволяет властям Австро-Венгрии далее пребывать в состоянии «предупредительной терпимости» по отношению к Королевству Сербия, а вынуждает предпринять решительные меры, чтобы «интригам, представляющим постоянную опасность для мира в Монархии», положить конец. От Сербии требовалось, чтобы она представила «официальные заверения, что осуждает пропаганду против Австро-Венгрии. т. е. что осуждает все устремления, конечной целью которых является отторжение от Австро-Венгерской монархии принадлежащих ей территорий, и что сербские власти обязуются всеми средствами подавлять эту преступную и террористическую пропаганду» [151]. Требовалось от Сербии также, чтобы она устраняла всякую публикацию, которая «возбуждает ненависть и презрение к Австро-Венгрии» и содержание которых направлено против «целостности монархии». Вена давала Сербии указание немедленно распустить «Народную оборону» и конфисковать ее средства пропаганды, а таким же образом поступать и с другими организациями которые своей пропагандистской деятельностью противопоставляются Австро-Венгрии. Она требовала чтобы уволены были из армии и с государственной службы все офицеры и чиновники, участвовавшие в пропаганде против Австро-Венгрии, а также чтобы «органы императорской и королевской властей участвовали в подавлении движения против территориальной целостности монархии». Ультиматум содержал требование, чтобы «безо всяких отлагательств» были арестованы майор Воислав Танкосич и государственные чиновники, скомпрометированные расследованием. Сербии давалось также указание эффективными мерами пресечь контрабанду оружия и взрывчатых веществ через границу с Боснией и Герцеговиной, дать объяснения по поводу заявлений сербских чиновников, которые после совершенного покушения оскорбляли Австро-Венгрию. Изо всех обязанностей, которые налагались ультиматумом, для сербских властей особенно тяжелым было требование провести «следственные действия по отношению ко всем находящимся на сербской территории участникам заговора 28 июня». Как приказ в ультиматуме излагалось и следующее: «В расследовании, к этому относящемся, будут участвовать органы, которые императорская и королевская власть для сего определит» [152].