Мира Радоевич - Сербия в Великой войне 1914 – 1918 гг

Придавая соответствующее значение этой важнейшей части Декларации, в которой четко сформулированы цели войны, правительство «с безграничным почтением» преклонилось, «пред светлыми жертвами, героически и добровольно принесенными на алтарь Отчизны». Всей армии «и всем в ней, от тех, кто руководит и командует, до рядовых солдат в сторожевом охранении», оно выразило доверие, восхищение и благодарность «за усилия, которые они прилагают, и за жертвы, которые для отчизны приносят». «Блестящий успех, которым должно увенчаться это сражение, — говорилось дальше в Декларации, — воздаст обильно за те жертвы, которые нынешнее поколение сербов приносит.

В этой борьбе у сербского народа нет выбора, так как между смертью и жизнью не выбирают. Его к этому вынудили, и он вел борьбу с такой же несокрушимой энергией, как сто лет назад боролся за свае воскрешение из косовского гроба. Правительство постарается быть надлежащим выражением этой решимости народной и, верное своим могущественным и героическим союзникам, с надеждой будет ждать часа победы.

Правительства знает о страданиях и тяготах, которые испытывают армия и большая часть народа, и будет делать все, что в человеческих силах, чтобы их облегчить. Оно будет принимать, быстро и решительно, все меры для того, чтобы обеспечение армии и забота о раненых становились все лучше, ничего для этого не жалея. В согласии с вами, Господа Посланники, будут также предприняты меры, посредством которых после войны можно облегчить положение народа, чтобы он восстановил истраченные силы и привел в порядок свое имущественное состояние, а пака враг еще здесь, оно к наилучшим силам нашей страны от всего сердца обращается с призывом:

Вперед, с Божьей помощью, на врага, в бой за свободу!» [247]

До обнародования Нишской декларации, сербские гражданские партии в своих югославянских взглядах преимущественно ориентировались на решение сербского вопроса. От программы, которая предусматривала освобождение и объединение частей соседних земель, где проживают сербы, впоследствии они перешли к задачам общеюгославянского объединения. Незавершенность документа не уменьшала перспектив, которые он предвещал. Нишской декларацией правительство Королевства Сербии прокламировало государственную военную программу, которая связывалась и по важности приравнивалась к «борьбе за освобождение родного очага» и усилиям но «освобождению и объединению неосвобожденных братьев наших Сербов, Хорватов и Словенцев». Тем самым война определенно перестала быть только борьбой за существование и независимость [248].

В условиях войны сербская политическая элита идею о «трех племенах одного народа» положила в основу своей политической философии и будущей государственности, чтобы через нее преодолеть многочисленные политические, религиозные, экономические, культурные, исторические, национальные и ментальные различия. Одновременно в ней выражались стремления Сербии из малого государства перерасти в государство большое, а сербы, как полицентричный народ, чтобы собраны были в границах единого и независимого государства. Ради этой цели жертвовались идентичность сербского государства, собственная государственность.

Молчание, с которым официальные союзнические круги встретили появление Нишской декларации, для Николы Пашича была верным знаком, что пропагандистскими акциями необходимо ознакомить с ее содержанием общественность государств Антанты и заручиться их поддержкой. Уже 19 декабря 1914 года председатель правительства известить регента Александра Kapaгеоргиевича о необходимости привлечь влиятельных английских общественных деятелей и публицистов для пропаганды идеи объединения всех югославянских народов в рамках общего государства. Он предусматривал, что после войны, в которой союзники одержат победу над Центральными силами, в Европе наступит «новый порядок вещей и новое положение», целью которых будет «прочный мир» и «как можно более прочная стабильность». А «новое положение» на Балканах могла установиться в том случае, если будет создано «одно национальное государство, географически достаточно большое, этнографически сбитое, политически сильное, экономически независимое, чтобы могло самостоятельно жить и развиваться постоянно в соответствии с европейской культурой и прогрессом» [249]. Такое государство, способное противостоять силам, которые будут стремиться разрушить положение, установленное войной, должно, по его мнению, отвечать интересам союзников. Требования, чтобы на послевоенных Балканах установилось равновесие «между сербами и болгарами», он отклонял, используя ряд аргументов. С другой стороны, он соглашался, чтобы в новом государстве хорваты и словенцы, как часть этнически единого народа, получили все политические и религиозные права, которыми пользуются сербы.

Союзников такая программа не интересовала, она и не вписывалась в их представления о послевоенной Европе и Балканах. По их мнению, дипломатическая активность с целью склонить нейтральные пока балканские государства ко вступлению в войну на стороне Антанты, при предоставлении значительных концессий за счет Сербии, вынуждало о военных целях Сербии не высказываться, а с сербским правительством обязывающих переговоров не вести. Иными словами, отношение сил Антанты к Сербии определили два момента: — тот факт, что дело касалось небольшого государства; и то обстоятельство, что у Сербии не было договора, который бы регулировал ее союзничество. Для Сербии это означало, что помимо защиты страны, она должна вести и дипломатическую борьбу с союзниками.

После закрепления фронтов развитие событий на Западном театре военных действий ознаменовалось длительными изнурительными боями — прежде всего, в так называемой окопной войне. Воюющие стороны с беспокойством осознали, что война продлится гораздо больше, чем казалось в ее начале. На действующих фронтах солдаты с обеих сторон копали и колючей проволокой опоясывали километры глубоких траншей, в которых нужно было жить, из которых нужно было ходить в атаки на позиции противника сотням тысяч солдат. Жизнь в окопах была на грани выносимого, особенно в дождливые и зимние дни, с крысами и вшами, которые неимоверно быстро размножались и разносили заразу. Атакам предшествовали устрашающие артиллерийские обстрелы, в результате которых окопы заваливались, а пространство, которое разделяло противоборствующие войска, покрывалось глубокими воронками. Атаки пехоты останавливались пулеметным огнем, и при попытках малейшего продвижения в сторону противника гибли тысячи солдат. А с апреля 1915 года начались и военные действия с использованием отравляющих веществ [250].