Александр Речкалов - Русь: путь к Украине. Украинские земли в составе Польши и Литвы. Книга 1

Для сравнения отметим, что в наиболее сложном положении оказались русины Червоной Руси. Усилившаяся после заключения Кревской унии Польша решила вернуть себе утраченные территории Галичины. Воспользовавшись начавшейся в Венгрии после смерти короля Людовика смутой, польская армия во главе с королевой Ядвигой вторглась в Червоную Русь. Отпор королевским войскам оказал только один Галич, но появление войск князя Витовта заставило защитников города сложить оружие. При поддержке литовцев летом 1387 г. венгры из Галичины были изгнаны. Венгерское правительство выразило протест, однако начать войну за галицкие земли, являвшиеся наследственным доменом Ядвиги, не осмелилось. Но и поляки не решились сразу преобразовать Червоную Русь в свое воеводство, и вплоть до 1434 г. эти земли рассматривались как отдельное Галицкое королевство, соединенное с Польшей персональной унией.

После восстановления власти Кракова над Червоной Русью там вновь вводится польская административная система, латынь становится официальным языком, а все привилегии предоставляются исключительно католикам. Во Львовской, Холмской и Перемышльской землях стала формироваться сеть католических приходов. Общее их количество было сравнительно невелико, а в сельской местности католический приход встречался вообще крайне редко. Так, во Львовской земле из 5 приходов, действовавших за пределами Львова, 4 находились в городах, то есть в местах максимальной концентрации переселенцев из Польши и других католических стран. Тем не менее, действия немногочисленного, но активного католического клира, в сочетании с протекционистскими мерами светских властей Польши, сумели положить начало процессу, получившему название «ополячивание и окатоличивание» русинского населения. Часть галицких бояр, привлеченная возможностью получить равный с поляками правовой и имущественный статус, склонилась к принятию католицизма. Простые же люди Червоной Руси, как и их соплеменники в Литве, продолжали исповедовать православие.

Значение совершенного Кревской унией переворота в государственной и общественной жизни Польского королевства и Великого княжества Литовского было поистине огромным. Самым очевидным и главным результатом этого союза стало объединение ресурсов двух стран, что обеспечило твердые гарантии сохранения государственности Литвы и Польши и создало необходимые предпосылки для полного разгрома Тевтонского ордена в короткий исторический срок. Сложнее определить, имела ли уния с высокоразвитой католической Польшей положительные последствия для государственного и общественного развития Великого княжества Литовского в долговременной исторической перспективе. Правы ли те историки, которые, подобно дореволюционному автору А. Я. Ефименко, полагают, что 1385 г. имел зловещие последствия для двух соседних государств и населявших их народов?

Столь эмоциональные заявления историков нередко обусловлены отмеченным ущемлением прав славянского населения в Литовском государстве, начало которому, действительно, положила Кревская уния, а точнее, привилей от 22 февраля 1387 г. Правда авторы, разделяющие такую позицию, как правило, не задаются вопросом о том, была ли у государя Великого княжества Литовского в условиях стремительно надвигавшейся опасности альтернатива объединению с Польшей? Отчасти этот недостаток попробовали восполнить российские историки Д. Н. Александров и Д. М. Володихин в книге «Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII–XVI веках». В качестве возможного варианта действий Ягайло по выходу из сложившейся ситуации авторы сослались на то, что великий литовский князь мог «…пойти по пути православия, как это делали предшественники Ягайло, что означало безболезненную конфедерацию с Русью. Ориентация на русские земли гарантировала теснейшие связи между двумя частями в составе Литовско-Русского государства».

Представляется, что Александров и Володихин несколько преувеличивают значение православия в деле мобилизации сил славянских территорий для отражения экспансии крестоносцев. Всеми ресурсами подлитовских земель Руси и без того распоряжались в то время князья династии Гедиминовичей, направлявшие эти ресурсы на войну с Орденом. Воинские формирования из славянских земель в тот период составляли большую часть вооруженных сил Великого княжества и регулярно участвовали в боях с рыцарями. Поскольку тотальная мобилизация всего мужского населения для участия в военных действиях в «варварское» Средневековье не проводилась, то сколько-нибудь существенного увеличения литовской армии от перехода великого князя в православие и вызванного этим событием религиозного подъема ожидать не приходилось. Не способствовало бы возрастанию военной мощи и конфедеративное устройство Великого княжества. Как мы помним, земли Руси составляли совместно с литовскими княжествами своеобразную федерацию, и замена ее на значительно более аморфную и мало управляемую центральной властью конфедеративную систему только усугубила бы внутренний кризис в стране.

Любопытен и другой пассаж указанных авторов. Рассматривая причины, по которым Ягайло не захотел пойти по предлагаемому ими пути, Александров и Володихин указывают, что в этом случае великому князю «…пришлось бы уступать место другому. Подлинным лидером русских князей в составе Литовско-Русского государства являлся Андрей Ольгердович. Итак, ради удержания собственной власти Ягайло пошел на объединение с Польским королевством». Непонятно, почему профессиональные историки именуют возглавлявших удельные княжества Гедиминовичей «русскими князьями» — одного православного вероисповедания членов литовской великокняжеской семьи для смены их этнической принадлежности все-таки маловато. А подлинный уровень лидерства полоцкого князя Вингольта-Андрея среди Гедиминовичей и служивших у них Рюриковичей наглядно показали результаты предпринятой им в 1386 г. безуспешной попытки овладеть властью в Литве под предлогом защиты православной веры.

В литературе можно встретить самые различные версии о том, почему Великое княжество Литовское пошло на заключение унии с Польшей, и адресованный Александровым и Володихиным упрек князю Ягайло в стремлении удержать собственную власть является далеко не самым оригинальным. Не раз упоминавшийся нами Л. Н. Гумилев, процитировав стихи А. Мицкевича о польской невестке, которая «весела, румяна, бела» свел свое объяснение причин унии к тому, что «…литовские витязи не устояли против очарования развитой культуры, уже достигшей эпохи Возрождения». Литовцы, совершая набеги на Польшу и, прежде всего на Мазовию, привозили оттуда красивых польских девушек, что и положило, по мнению Гумилева, начало процессу польско-литовской интеграции.