Александр Речкалов - Русь: путь к Украине. Украинские земли в составе Польши и Литвы. Книга 1

Однако современные исследователи подходят к данной проблеме более осторожно. Так Б. Н. Флоря отмечает, что в конце XIV — первых десятилетиях XV в. лишь в отдельных пунктах и на отдельных территориях Руси «стало заметным католическое население, но даже там, где в распространении католицизма были достигнуты успехи, он оставался исповеданием меньшинства населения. Так, на Холмщине (один из регионов с наибольшим числом католиков — А. Р.), по расчетам Л. Беньковского, на 40 католических приходов, существовавших здесь к 1435 г., приходилось около 150 православных церквей… В равной мере трудно говорить о том, что к этому времени католицизм оказал серьезное влияние на местную православную среду. Не случайно в ряде документов этого времени пожалования короля или светских и духовных вельмож католическим монастырям неоднократно мотивировались тем, что живя среди «схизматиков», они не смогли бы иначе существовать, так как не получали ни дарений, ни вкладов». Наименее значительными были результаты усилий властей по внедрению католицизма на Киевщине. Хотя с 1410 г. киевским католическим епископом стал близкий к Ягайло доминиканец М. Трестка, владения епископства были незначительными, у епископа не было ни капитула, ни кафедрального собора, ничего не известно и о каких-либо католических приходах за пределами Киева. Единственным опорным пунктом католиков в этом регионе оставался доминиканский монастырь св. Николая в Киеве, являвшийся и временной резиденцией епископов. Таким образом, делает вывод Флоря, «успехи в распространении католицизма по территории Восточной Европы (т. е. Украины и Беларуси — А. Р.) к концу 1-й трети XV в. были несомненными, но масштаб их был ограничен», а католическая церковь на землях Руси обслуживала, прежде всего и главным образом, духовные нужды переселившихся на восток немецких и польских колонистов.

В эти же годы Владислав-Ягайло окончательно урегулировал с Венгрией вопрос о принадлежности Галичины. В марте 1413 г. на встрече в Любовле между польским монархом и венгерским королем Сигизмундом (ставшим к тому времени еще и германским императором) был подписан договор. Согласно его условиям Венгрия отказалась от каких-либо претензий на Червоную Русь, Подолье и Молдавию в пользу Польской Короны. Одновременно император Сигизмунд подтвердил условия мира Польши и Литвы с Тевтонским орденом и взял на себя роль арбитра при разрешении споров между странами, подписавшими Торуньский договор.

Усиление натиска католицизма требовало активного, гибкого противодействия со стороны православной митрополии, однако присланный из Константинополя митрополит Фотий не смог продолжить политику своего предшественника Киприяна. Прибыв из Византии еще в 1409 г., Фотий первоначально остановился в Киеве, как бы выполняя требование Витовта вернуть городу на Днепре статус центра «митрополии всея Руси». Ценой многочисленных обещаний больше заботиться об интересах местных приходов Фотию поначалу удалось подчинить себе юго-западные епархии. Но уже через полгода митрополит перебрался в Москву. По некоторым сведениям, Фотия изгнал из Киева князь Витовт, но, как пишет А. Г. Кузьмин, не последним аргументом в пользу Москвы послужили «богатые дары московского князя и духовенства северо-восточной Руси, переданные Константинопольской патриархии». Так или иначе, но юго-западные епархии вновь оказались без архиерейского попечения, что создало основу для нового раскола митрополии.

События в православной митрополии вряд ли могли озаботить в то время великого литовского князя Витовта или польского короля Владислава-Ягайло. Великая война с Тевтонским орденом подходила к своей кульминации — Грюнвальдской битве, и все помыслы двух повелителей были заняты подготовкой к сражению. После завершения войны с тевтонами ситуация изменилась, и князь Витовт смог больше уделять внимания внутренним делам своего государства, в том числе и положению православия. Не желая терять влияние и доходы от юго-западных епархий, Фотий посетил Литву в 1411 и 1412 гг. Внешне митрополит старался показать свое стремление продолжать линию Киприяна, но в своей повседневной деятельности явно ориентировался на Москву, что совершенно не удовлетворяло властного повелителя Литовской державы.

Позицию Витовта в отношении митрополита разделяли и высшие иерархи юго-западных православных епископств. Предпринятое Витовтом в 1390-х гг. смещение наиболее крупных удельных князей существенно изменило положение православной иерархии в Литовском государстве. Ранее епископов опекали удельные правители, а в некоторых княжествах, таких как Полоцкое, князья даже делились с владыками властью. Теперь единственным опекуном большинства епископов стал великий литовский князь. Как пишет Э. Гудавичюс, политическое подавление православной оппозиции и предоставление привилегий католическому сословию «…заставляли православную элиту искать компромиссы для улучшения своего положения. Открытая конфронтация с литовской властью, к которой склонялся Фотий, высшему православному духовенству представлялась бесперспективной, оно стремилось к сближению с этой властью и получению от нее гарантий своего положения в новых обстоятельствах». Определение условий такого сближения и стало основой взаимодействия католического государя с православными пастырями.

Нашли епископы взаимопонимание с Витовтом и еще в одном немаловажном вопросе. Речь шла о финансовой политике Фотия, который, собирая в юго-западных епархиях «знатные доходы», направлял значительную их часть в Москву. Как пишет Н. М. Карамзин, «…Фотий, монах от юности, мало сведущий в делах государственных и воспитанный в ненависти к латинской церкви, не искал милости в Витовте, усердном католике; не хотел даже быть в областях его и требовал единственно доходов оттуда».

Малоубедительная ссылка на усердие Витовта в католической вере, очевидно, понадобилась Карамзину для оправдания стремления митрополита получать больше доходов с литовской территории, но суть «финансовой политики» Фотия в отношении юго-западных епархий передана классиком вполне достоверно. Более того, митрополит увеличил размер взимаемых церковью даней и поборов, и особенно это коснулось епархий Великого княжества Литовского. Такой сугубо фискальный подход к самым древним православным епископствам Руси был неприемлем как для местных православных иерархов, так и для великого князя, озабоченного утечкой денежных и материальных средств из его государства. Желая уладить назревающий конфликт, Фотий попытался встретиться с Витовтом лично, но литовский государь его не принял. Не увенчались успехом и попытки архиерея вернуть утраченные в Литве церковные земли и имущество.