Жорж Вигарелло - История тела Том 1 [От Ренессанса до эпохи Просвещения]

Однако такая репрезентационная стратегия не могла не привести к абсолютизации величия и к доминированию личности монарха. Вскоре новым и единственным мифологическим героем становится король: «Людовик похож на всех великих героев, но ни один из них не похож на него, ибо он похож лишь на самого себя и он есть величие в чистом виде» [1126] Guyonnet de Vertron C.Ch. Parallèle de Louis le Grand avec tous les Princes qui ont été surnommés Grands. Paris, 1685. Цит. no: Grell Ch., Michel Ch. L’École des princes ou Alexandre disgracié. Paris: Les Belles Lettres, 1988. P. 72 (coll. “Nouveaux confluents"). . Как показал Жоэль Корнетт, картины версальской Зеркальной галереи актуализуют именно такое представление о государе, который более не нуждается в античных образцах, став единственной референцией для самого себя. Суверен, простого «появления которого довольно для того, чтобы повергнуть в прах охваченный ужасом город» [1127] Cornette J. Le Roi de guerre. Essai sur la souveraineté dans la France du Grand Siècle. P. 244. , он обладает силой олимпийских богов, восседая над облаками, командуя армией верхом на орле (взятие Гента) или рассекая воды на колеснице (переход через Рейн).

Еще одно изменение имеет столь же важные, сколь парадоксальные последствия: исчезает все, что связано с изображением непосредственного насилия. На полотнах Зеркальной галереи король не участвует в схватках, то есть его не подстерегают смерть, опасности, ранения. Его действие сводится к самоманифестации. Отсюда эта новая и странная игра со зримым характером силы: могущество монарха, даже военное, остается физическим лишь в аллюзивном плане. Король более не принимает боевых поз; он уже не воин, каким был тициановский Карл V [1128] Тициан «Карл V в сражении под Мюльбергом», 1548. Мадрид, Прадо. , или Людовик XII в изображении Жана Маро [1129] Ж. Маро «Вступление Людовика XII в Женеву», миниатюры путешествия в Женеву, XVI в. Париж, Национальная библиотека Франции, кабинет эстампов. , или даже Генрих IV в работах французской школы конца XVI века, где он облачен в латы, со шпагой и пикой в руках [1130] Французская школа «Генрих IV», 1595. Музей Версальского дворца. . Монарх более не держит оружия и не ведет в атаку. Он возвышается над сражением и оживляет его своим взглядом. Его сила, как и сила государства, стала более абстрактной: абсолютизируясь, она «развоплотилась».

Точно так же большие торжественные полотна приобретают все более светский характер, лишь косвенно отсылая к военной силе. Лучший тому пример — портрет Людовика XIV (1660) кисти Лебрена [1131] Ш. Лебрен «Людовик XIV», 1660. Париж, Лувр. : в парике, облаченный в кружева, ленты, меха, шелка, в складки материй и жабо, король проецирует новое ощущение физического присутствия. Благородство персонажа концентрируется в изысканности одежды, сила — в уверенном выражении лица и пронзительном взгляде. Поза и детали облачения отражают придворный порядок и государственные законы. На смену почти мускульным обозначениям власти пришли знаки более глубокого и более технического господства. Это окончательная победа более эфемерной, изощренной и высокомерной власти, о чем без экивоков говорит тело короля, напрямую удерживая взгляд наблюдателя.

Помимо этого изменения в репрезентации, концепция «двух тел» оказывает воздействие на те государственные практики, которые, с одной стороны, окружают особу короля, а с другой — связаны с правосудием и законом. Так, на протяжении долгого времени отдельное внимание уделяется уходу за королевским телом, вплоть до того, что это превращается в одну из главных государственных миссий. И власти, и закону свойственно в высшей степени «физическое» представление, согласно которому преступник — это тот, кто оскорбляет индивидуальную телесную персонификацию государства. В обоих случаях персона монарха оказывается местом пересечения границ публичного и приватного пространства, сближающим его физическую мощь с общим порядком: это один из способов интегрировать биологические силы короля в функционирование законов.

Очевидным образом, медицинская забота о теле короля имеет вполне банальную подоплеку: в первую очередь речь идет о продлении жизни самой высокопоставленной особы [1132] По этому поводу см.: Caroly М. Le Corps du Roi–Soleil. Paris: Imago, 1990; в особенности «Спасенное тело» (с. 24), «Очищенное тело» (с. 59). . Нет ничего необычного и в том, что монарха постоянно окружает толпа врачей, которым даруются дворянские звания и отводятся покои в Версале. В высшей степени показателен для XVII века и «Дневник–бюллетень здоровья короля», который изо дня в день публично сообщает о физическом состоянии Людовика XIV, о предпринятых в его отношении медицинских процедурах, наглядно демонстрируя необычайную бдительность и заботливость [1133] Vallot A., Aquin A.d’, Fagon G.–C. Journal de santé du roi Louis XIV de l’année 1647 à l’année 1711. Paris, 1862 ; см. также переиздание 2004 г. со вступительной статьей С. Переса (Grenoble). . Так же показателен дневник Эроара, в котором медик на протяжении многих десятилетий тщательно фиксировал свои наблюдения за ростом и развитием Людовика XIII, ежедневно комментируя физическую активность своего пациента, его пищу, упражнения, путешествия, развлечения и игры [1134] Journal de Jean Héroard (1601–1627). .

Стоит напомнить, на каких принципах основана эта забота. Мы все еще имеем дело с традиционной практикой, где уход означает очищение тела, а связанные с ним действия и время во многом инструментализированы: гуморы вызывают болезни, их нарушения проявляются в симптомах, отсюда необходимость регулярно производить очищения, будь то кровопускание, потогонные или слабительные процедуры. И королевское тело подчинено этому очистительному режиму, только устрожившемуся на пороге Нового времени. Для Людовика XIII кровопускания были практически еженедельной реальностью: за год он подвергался этой процедуре до 47 раз [1135] Héritier J. La Sève de l’homme. De l’âge d’or de la saignée aux débuts de l’hématologie. Paris: Denoël, 1987. P. 21. . Столь же часто, если не чаще, она проводится в отношении Людовика XIV, уход за которым приобретает почти ритуальный характер; помимо кровопусканий, он ежемесячно «принимает лекарство» (клистир или слабительное), о чем регулярно сообщают Сен–Симон, Сурш или Данжо [1136] См. классических мемуаристов, которые часто пишут об этой проблеме: Dangeau Ph. de. Journal de la cour de Louis XIV depuis 1684 jusqu’à 1715: 12 vols. Paris, 1854–1860; Saint–Simon L. de. Mémoires. Paris, 1879–1928; Sourche L.F. de. Mémoires sur la règne de Louis XIV publiés d’après le manuscrit authentique: 13 vols. Paris, 1883–1893. . Когда в 1701 году возникает опасение, что здоровье короля ослабевает, его, как сообщает принцесса Пфальцская, еще чаще подвергают всем этим процедурам: «Боюсь, что Его Величество уже не отличается хорошим здоровьем, поскольку его постоянно пичкают лекарствами. Неделю назад ему в качестве меры предосторожности выпустили пять палет [1137] Палет (palette) — металлическое блюдо вместительностью в 4 унции, в которое при кровопускании собирали кровь. ( Прим. пер. ) крови; три дня назад он принял сильное лекарство. Каждые три недели король принимает лекарство» [1138] Lettres de la princesse Palatine (1672–1722). Paris: Mercure de France, 1981. P. 201. . Превентивному очищению желудка придается беспрецедентно глубокий смысл. Оно предваряет любое важное начинание, любое событие, чреватое усталостью, любой поход, «очищая» тело, чтобы лучше его защитить. Более того, приему слабительного предшествует другая очистительная процедура, дополняющая и усиливающая его воздействие, — клистир: «14 дня месяца сентября [1672 года] он подготовился, перед отходом ко сну, при помощи клистира, и назавтра принял свой очистительный отвар» [1139] Vallot A., Aquin A.d’ Fagon G.–C. Journal de santé du roi Louis XIV de l’année 1647 à l’année 1711. P. 113. . Цель такого процедурного удвоения — сделать более «мягким», более контролируемым воздействие слабительного.