Михаил Супотницкий - Очерки истории чумы. Книга I. Чума добактериологического периода [без иллюстраций]

Эпидемии чумы в этот год проявлялись также в Брайлове, Измаиле, Вендорах. В Трансильвании в течение года чума появлялась в 18 различных местах, причем заболело 1645 человек, из них умерло 1204.

Появление чумы в России в 1770–1771 гг.Ее появление стало следствием последовательной пульсации реликтовых очагов чумы Северного Причерноморья, Малороссии и Русской равнины. По восприятию современников эпидемия «двигалась» в направлении с юга на северо-восток. В центральных губерниях она появилась позже, чем в южных и западных, благодаря этому создалось впечатление «заноса» чумы. Относительно распространения чумы в наших бывших польских владениях сведений очень мало. К. Г. Васильев и А.Е Сегал констатировали, что она охватила главным образом южные воеводства Польского Королевства: Подолию, Волынь и большую часть Галиции — вплоть до Львова. Всего чумой было поражено 57 городов и 580 деревень, из них вымерло 275. И з городов почти полностью вымерли Золкиев и Залещики. В городе Мендзибоже умерло 6 тыс. человек, Заславе погибло 4 тыс., Дубно (в Волыни) — 8 тыс., в г. Бар и окрестных деревнях — 12 тыс. человек. Г. Гезер (1867) считал, что в Польше от чумы в 1770 г. погибло 310 тыс. человек.

В августе 1770 г. эпидемия чумы вспыхнула в Киеве, в сентябре она «поднялась» на более высокую широту, в Севск (город на юге современной Брянской области).

В Киеве первые случаи чумы были обнаружены на окраине города, на Подоле, они носили характер домовой эпидемии. Однако современники эпидемию связали с прибытием в конце августа 1770 г. в Киев купца из Польши, где чума уже была. Спустя несколько дней купец и вся его семья умерли от чумы, заболели и погибли многие из их соседей. Врачи, осматривавшие больных и умерших на Подоле, единогласно заявили, что здесь речь идет о «гнилой горячке с пятнами». В связи с этим никаких санитарных мер принято не было, и чума продолжала распространяться беспрепятственно. Лишь в середине сентября киевский губернатор направил на Подол доктора Силу Митрофанова с несколькими лекарями и подлекарями и с отрядом солдат в 50 человек, чтобы «запереть город», т. е. изолировать Подол от остальной части Киева. Но чума охватила весь город, возникла паника. Народ бросился бежать из Киева за Днепр и в окрестные деревни.

Чума на Подоле усиливалась с каждым днем. Наконец, отдано было распоряжение заколачивать зачумленные дома, а больных изолировать в карантинах. Тогда жители стали скрывать больных, а умерших либо тайно хоронили во дворах и садах, либо подбрасывали на улицы перед чужими домами.

По Лерхе, в Киеве с конца августа по 15 ноября умерло от чумы около 6 тыс. человек (при населении в 20 тыс. человек). Мертенс называл меньшую цифру — 4 тыс. человек. Однако К. Г. Васильев и А.Е. Сегал (1960) считают обе эти цифры неточными, так как большое количество больных укрывалось жителями, многие умирали за городом, и неизвестно, сколько трупов похоронено тайно.

Весь магистрат бежал из города. За ним последовали все более или менее состоятельные люди. Ввиду того, что город был «заперт», подвоз съестных припасов почти полностью прекратился. В народе началось брожение.

Во второй половине ноября количество больных в городе стало уменьшаться, и в декабре эпидемия в самом Киеве затихла, на Подоле же она закончилась лишь в феврале 1771 г. Однако в середине марта среди солдат в Печерском пригороде вновь стали появляться случаи чумы. Оказалось, что солдаты занимались разграблением выморочных домов. Поэтому все небольшие дома и избы сожгли со всей находившейся в них утварью.

По окончании чумы киевские врачи подали губернатору докладную записку о мероприятиях, необходимых для предотвращения новой, весенней вспышки эпидемии. Они сводились к следующему: сделать более высокими могильные насыпи, особенно же во дворах и в садах; сжечь выморочные пустые дома, все же остальные — очистить и окурить; все печи в таких домах сломать, окна и двери держать до весны открытыми, чтобы эти дома выморозить и основательно проветрить, на улицах, площадях, во дворах, на рынках — днем и ночью зажигать костры; от времени до времени заливать городские площади, рынки и улицы дегтем; всем жителям приказать окуриваться у костров.

Лерхе утверждал, что в широком распространении чумы в городе Киеве и его окрестностях виноват генерал-губернатор Ф.М. Воейкон (1703–1778). В разгар чумы он приказал городскому лекарю Рендлеру выдавать уезжающим, даже если они были из зачумленных домов, пропускные свидетельства. Лицам, приезжающим из Польши или из действующей армии, выдавались пропускные свидетельства после 3 -10 — дневного (вместо 6-недельного) карантина.

Петербурге узнали об эпидемии в Киеве лишь через месяц после начала. В октябре для борьбы с чумой туда командировали лейб-гвардии Измайловского полка майора и от армии генерал-майора, кавалера ордена Св. Анны, Ф.И. Шипова. В Киев он приехал в сопровождении нескольких офицеров, привел в порядок карантинную сеть, оцепил караулами все зараженные селения и сжег зараженные дома. Вокруг города был организован строгий карантин, за пределы которого киевлян пропускали лишь при условии, чтобы никто из них ничего, кроме шубы надетой на их платья, не имел. У лиц, приезжавших из Польши, отбирали и сжигали почти все, особенно же новые сукна, полотно и разные материи. Кроме того, все путешественники должны были выдерживать строгий карантин в Кузине-хуторе, Козельце, Борках и Серпухове. Категорически был запрещен провоз всяких вещей из Польши или из Турции, и список провозимых каждым путником вещей представлялся на подпись Шипову.

Шипов нашел в Киеве много беспорядков и нарушений карантинных правил; например, киевляне беспрепятственно выбирались из города через Днепр. Шипов запретил такую переправу, велел запереть и запечатать все принадлежащие киевлянам лодки, кроме рыбацких и монастырских. Солдаты были деморализованы, грабили зараженные дома и пересылали вещи своим родным.

Кроме Киева, чумой был поражен еще ряд украинских городов (Чернигов, Переяславль, Козелец и окрестные селения), например в Нежине за 5 месяцев (с февраля 1770 г. по июнь 1771 г.) от нее погибло 8–1 0 тыс. человек.

Осенью 1771 г. болезнь появилась в Таганроге, на Кубани и на Дону. Государственный совет распорядился послать в Таганрогский порт указ «дабы по продолжающейся на Кубани опасной болезни, откуда она и на Дон перенесена, все вывозимое нашими из Тамана шелковое, шерстяное и другую рухлядь, заразе подверженная, не были впускаемы во флотилию и порты, но тотчас потопляемы в море».

В Таганроге в сентябре и октябре 1200 человек умерло от «опасной болезни». Лишь 3 января 1772 г. Шипов сообщил о «совершенном той болезни прекращении» в Киеве, Нежине и Новороссийской губернии, а 19 апреля — «о безопасности ныне от язвы во всем тамошнем крае». Но 3 сентября он снова уведомил о принятых им на границе мерах предосторожности в связи с появлением «опасной болезни» в Молдавии и в Польской Украине. Только год спустя, 5 сентября 1773 г., из Таганрога в Государственный совет прислан рапорт «о совершенном там прекращении опасной болезни». 7 января 1774 г. в Государственном совете рассматривался присланный из Киева рапорт Шипова «о безопасности от продолжающейся в Запорожье и в Умани опасной болезни» (Васильев К.Г., Сегал А.Е., 1960).