Теодор Моммзен - Римские провинции от Цезаря до Диоклетиана

Это имеет в виду Август, когда говорит, что он вернул империи восточные провинции, поделенные большей частью между царями (Man. Ancyr., 5, 41: provincias omnias, quae trans Hadrianum mare vergimt ad Orienten! Cyrenasque, jam ex parte magna regibus eas possidentibus... reciperavi... — я вернул все провинции к востоку за Адриановым морем, а также Кирену, которыми большей частью уже владели цари).

Уважение к приличиям, столь же характерное для Августа, как для его коллеги обратное, сказывается и в этом случае. Впоследствии официально отрицалось, что Цезарь был отцом Цезариона — факт, признанный самим диктатором, и даже дети Антония от Клеопатры, происхождения которых уже никак нельзя было оспаривать, также хотя и считались членами императорского дома, но никогда не были формально признаны детьми Антония. Напротив, сын дочери Антония от Клеопатры, впоследствии мавританский царь Птолемей, именуется в афинской надписи (С.!. А., III, 555) внуком Птолемея; в этом контексте иначе нельзя понять слова ПхоХвра'юг) єкуогаф В Риме придумали этого деда по матери, чтобы можно было официально не называть подлинного деда. Кто хочет, по предложению О. Гиршфельда (НігзсЬЕеШ), понимать под єкуо\’оС, правнука и относить его к прадеду по матери, тот придет к тому же результату, так как в этом случае пропускается дед, потому что мать юридически не имела отца. Невозможно решить, указывает ли версия, кажущаяся мне более правдоподобной, на какого-то определенного Птолемея, например на последнего Лагида, которого, правда, к этому времени уже не было в живых (он умер в 712 г.), или же ее авторы нашли достаточным вообще придумать отца. Но за эту версию держались крепко, так что сын дочери Антония получил имя вымышленного деда. То, что при этом происхождение от Лагидов было предпочтено происхождению от Массинис-сы, надо объяснить скорее тем, что незаконный ребенок считался членом императорского дома, нежели эллинскими симпатиями отца.

Нет ничего неправдоподобного в том, что Антоний скрывал от Фраата до тех пор, пока это было возможно, предстоящее наступление и потому, отсылая назад Монеса, изъявил готовность заключить мир при условии возвращения утраченных знамен (Плутарх, 37; Дион, 49, 24; Флор, 2, 20, 4, 10). Но он, вероятно, знал, что это предложение не будет принято, и потому отнюдь не придавал ему серьезного значения; без сомнения, он желал войны и низложения Фраата.

Факт низложения и казни этого царька и время этого события устанавливают Дион (49, 32) и Валерий Максим (9, 15 ext. 2); причина или предлог связаны, по-видимому, с армянской войной.

Сведений о захвате парфянами Армении не имеется, но самый факт неоспоримо следует из слов Тацита (Летопись, 11,9). Вероятно, с этим связано и то, что рассказывает Иосиф Флавий (20, 3, 3) о намерении преемника Артабана начать войну с римлянами, от чего его тщетно отговаривает сатрап Адиабены Изат. Иосиф Флавий, быть может ошибочно, называет этого преемника Варданом. Непосредственным преемником Артабана III был, по Тациту (Летопись, 11, 8), его сын, носивший то же имя, которого затем вместе с его сыном устранил со своего пути Готарз; именно этого Артабана IV и имеет в виду Иосиф Флавий в своем рассказе.

Рассказ Петра Патриция (Л. 3, МШ1.), будто царь Иберии Митридат замышлял отпасть от Рима, но, чтобы сохранить видимость верности, послал к Клавдию своего брата Котиса и затем был низложен и заменен этим самым братом, изобличившим перед императором его козни, не вяжется с тем хорошо известным фактом, что в Иберии, по крайней мере с 35 г. (Тацит, 6, 32) по 60 г. (Тацит, 14, 26), царствовал Фарасман, а в 75 г. его сын Митридат (С. I. Ь., III, 6052). Несомненно, Петр спутал Митридата Йберского с боспорским царем того же имени, а потому в основе этого сообщения лежит тот рассказ, который предполагается в кн. 12, гл. 18 «Летописи» Тацита.

Если монеты, которые в большинстве случаев приходится различать лишь по имеющимся на них изображениям, определены правильно, то монеты Готарза доходят до месяца Дезия 362 г. Селевкидской эры, т. е. до июня 51г. н. з., а монеты Вологаза (монет Вонона II мы не знаем) начинаются с месяца Горпиея 362 г. Селевкидской эры, т. е. с сентября 51 г. п. э. {Percy Gardner, Parthian coinage, p. 50, 51), что согласуется с сообщением Тацита (12, 14, 44).

Горней, у армян Ани, — сохранившееся до наших дней название развалин к востоку от Еревана.

Еще после начала войны Тиридат жаловался: cur datis mipcr obsidibus redintegrataque amicitia... vetere Armeniae possessione depellerctur (почему, несмотря на недавнее предоставление заложников и восстановление договора о дружбе... его лишают прежней власти над Арменией), а Корбулон указывал ему, что если он обратится с просьбой к императору, то получит regnum stabile (прочное царство) {Тацит, 12, 37), ив другом месте Тацит (12, 34) также указывает, что истинной причиной войны послужил отказ Тиридата принести ленную присягу.

Рассказ у Тацита (Летопись, 13, 34—41) охватывает, без сомнения, кампанию 58 и 59 гг., так как под 59 г. Тацит ничего не сообщает об армянском походе, а рассказ под 60 г. (14, 23) представляет собой непосредственное продолжение того, что говорится в кн. 13, гл. 41; очевидно, автор описывает один и тот же поход, прибегая к обычному приему предвосхищения в том случае, когда приходится давать сжатый рассказ. То, что война началась раньше 59 г., подтверждается и тем фактом, что Корбулон наблюдал солнечное затмение 30 апреля 59 г. в пределах Армении {Плиний, Н. N. 2,70,180); если бы он выступил только в 59 г., то вряд ли успел бы к апрелю перейти неприятельскую границу. В рассказе" Тацита (13, 34, 41) ничего не говорится о годичном перерыве, но, принимая во внимание тацитовские приемы повествования, мы можем толковать этот рассказ так, что первый год был занят переправой через Евфрат и вторжением в Армению; значит, упоминаемая в гл. 35 зима есть зима 58/59 г.; к тому же при состоянии римских войск в то время подобные предварительные операции были вполне уместны, а ввиду кратковременности армянского лета было в военном отношении целесообразно отделить вступление на неприятельскую территорию от настоящих военных действий.

В рассказе Тацита (15,6) ясно видны тенденциозность и затруднительное положение автора. Тацит не решается сказать прямо, что Армения была отдана Тиридату, и предоставляет сделать такое заключение самому читателю.

* Показание Корбулона, что Пет в присутствии своих солдат к парфянских уполномоченных клятвенно обязался до получения ответа Нерона не посылать войск в Армению, Танит (15, 16) объявляет недостоверным; но оно соответствует положению вещей; к тому же римляне действительно не поступали вопреки этому обязательству.