Эрих Дэникен - Воспоминания о будущем

Какая же фантазия могла подсказать подобную мысль древнему хронисту?

На пятой табличке рассказывается о том, как Гильгамеш и Энкиду собрались в путь, намереваясь вместе посетить обитель «богов». Они еще издали увидели, что башня, в которой жила богиня Ирнинис, излучала сияние. Стрелы и метательные копья, которыми наши путники осыпали бдительных стражей, не возымели никакого действия. Когда же наконец путникам удалось достичь обители «богов», их остановил грозный предостерегающий голос: «Назад! Никто из смертных не смеет взойти на гору, где обитают боги. Тот, кто увидит лики богов, должен умереть».

«..лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых», — сказано в Книге Исход.

Седьмая табличка повествует о… космическом полете, участником которого довелось стать Энкиду: он целых четыре часа носился по воздуху вместе с орлом, который держал его в своих когтях. Вот как об этом рассказано в тексте эпоса:

«И сказал он мне: погляди вниз, на землю! Как она выглядит? Посмотри на море! Каким оно тебе кажется? И я поглядел, и увидел, что земля была словно гора, а море — словно небольшое озеро. Он же поднялся еще выше и заговорил со мной: погляди вниз, на землю! Как она выглядит? Посмотри на море! Каким оно тебе кажется? И увидел я, что земля была словно сад, а море — словно водоток садовника. И он летел еще четыре часа, и поднялся еще выше, и заговорил со мной: погляди вниз, на землю! Как она выглядит? Посмотри на море! Каким оно тебе кажется? И увидел я, что земля была как тарелка ячменной каши, а море — как водонос».

Совершенно ясно, что здесь рассказывается о том, как некое существо смотрит на Землю с большой высоты! Это описание слишком точно, чтобы его можно было считать плодом чистой фантазии! Кто мог поведать автору эпоса, что земля похожа на тарелку с кашей? А море — на водонос, в те времена, когда люди не имели ни малейшего представления о том, как выглядит сверху земной шар? Ведь если взглянуть на Землю с огромной высоты, суша действительно выглядит как причудливая мозаика островков «каши» и воды.

А когда в той же табличке говорится о том, что дверь открылась и заговорила, словно живой человек, то у нас есть все основания идентифицировать это странное явление как… динамик радиоприемника. В восьмой табличке сказано, что тот же самый Энкиду, который увидел Землю с огромной высоты, умер от некоей таинственной болезни — настолько таинственной, что Гильгамеш спрашивает, не коснулось ли его ядовитое дыхание какого-нибудь небесного зверя. Чем же можно объяснить столь странное предположение Гильгамеша, что ядовитое дыхание небесного зверя способно принести человеку неисцелимую и смертельную болезнь?

Девятая табличка повествует о том, как Гильгамеш оплакивает смерть своего друга Энкиду и решает предпринять новое путешествие к богам. Ему не дает покоя мысль о том, что и он может умереть от той же болезни, что и Энкиду. В тексте эпоса говорится, что Гильгамеш отправился к двум горам, которые вели прямо на небо, и что междуу этими двумя горами находились так называемые Врата Солнца. Перед Вратами Солнца Гильгамешу встретился великан, и после долгого разговора с героем он позволил ему войти в эти врата, поскольку он, Гильгамеш, тоже был на две трети богом. Наконец Гильгамеш очутился в сяду богов, позади которого простиралось необъятное море. Боги во второй раз предостерегли дерзкого Гильгамеша:

«Гильгамеш, куда ты спешишь? [Здесь] тебе не найти [вечной] жизни, которую ты ищешь. Когда боги сотворили людей, они определили, что их удел — смерть, а жизнь боги решили оставить себе самим».

Однако Гильгамеш не пожелал слушать подобных предостережений. Он, невзирая ни на какие опасности, хотел увидеть Утнапишти, отца всех людей. Но Утнапишти жил на другом берегу необъятного моря; дорог, ведущих туда, не было, и, кроме ладьи бога Солнца, туда не плавал ни один корабль. И все же Гильгамешу, подвергавшемуся смертельному риску, удалось переправиться через море, и одиннадцатая табличка повествует о его встрече и беседах с Ут-напишти.

Гильгамеш обнаружил, что по внешнему виду отец людей ничуть не выше и не шире в плечах, чем он сам, и подумал, что они с Утнапишти похожи друг на друга, словно отец и сын. Утнапишти поведал Гильгамешу историю своей прошлой жизни, причем, что весьма любопытно, в первом лице.

К нашему величайшему изумлению, мы узнаем в рассказе Утнапишти весьма точное описание потопа. Так, Утнапишти говорит о том, что боги заранее предупредили его о надвигающемся потопе и повелели ему построить огромную ладью, на которой могли бы поместиться его жены и дети, родственники и мастера самых разных ремесел. Описание неистовства стихий, мрака, покрывшего небо, внезапного подъема воды и отчаяния, охватившего людей, которым сведено было пережить это, и в наши дни производит сильное впечатление. В этом повествовании, во многом напоминающем библейский рассказ о Ное и Всемирном потопе, мы встречаем упоминание о вороне и голубе, которые были выпущены с ладьи (ковчега). Когда же воды потопа наконец отступили, ладья Утнапишти пристала к вершине некоей горы. Короче, параллели между эпосом о Гильгамеше и библейским рассказом о потопе не вызывают никакого сомнения, и сегодня ни один серьезный исследователь не станет отвергать их. Но самое поразительное в этом рассказе — то, что мы опять встречаем в нем упоминание о богах.

В то время как рассказ о Всемирном потопе, содержащийся в Библии, дошел до нас, образно говоря, через вторые руки, сама форма повествования Утнапишти — рассказ от первого лица — свидетельствует о том, что в эпосе о Гильгамеше мы имеем дело с подлинным рассказом очевидца, пережившего потоп.

Сегодня уже доказано, что несколько тысяч лет тому назад на Древнем Востоке действительно произошло катастрофическое наводнение (потоп). Древневавилонские клинописные тексты очень точно указывают место, где некогда можно было найти обломки ковчега. На южном склоне горы Арарат, на том месте, где, как предполагается, ковчег причалил к вершине горы, найдены три огромных куска дерева. Однако справедливости ради надо заметить, что шансы найти остатки корабля, построенного из дерева более 6000 лет тому назад и пережившего потоп, мягко говоря, невелики.

В эпосе о Гильгамеше мы находим не только древнейшие упоминания о потопе, но и утопические свидетельства о событиях, которые никак не могли произойти во времена написания самих табличек и которые невозможно приписать вмешательству переводчиков и переписчиков, вновь и вновь копировавших эти тексты на протяжении ряда тысячелетий. Дело в том, что если взглянуть на текст эпоса глазами современных исследователей, то надо признать, что в нем речь идет о фактах, хорошо знакомых авторам эпоса о Гильгамеше.