Иван Оченков - Царь [СИ]

Практически одновременно началась атака и с другой стороны. Федор Панин в первый раз вел своих драгун в настоящую атаку. Все было совсем не так, как на учениях, но, тем не менее, они его не подвели. В отличие от стрельцов, подобравшихся к вражескому лагерю почти вплотную, им предстояло пересечь довольно большое расстояние по открытой местности. Быстро миновав его в конном строю, русские спешились и завязали перестрелку с противником. Тем временем, приданные им конные артиллеристы уже разворачивали свои пушки. Дав залп практически в упор, они сразу же разбили ядрами один из возов, проложив дорогу атакующим. Кинувшись в образовавшийся проход, драгуны быстро им овладели и продолжили наступление. Лишенные тяжелых доспехов, они быстро двигались. Добравшись до врага, русские сначала стреляли, а потом, засунув в дула своих легких ружей длинные кинжалы, кололи получившимся таким образом оружием. Скоро весь польский лагерь представлял собой арену ожесточенной схватки. Теснимый с одной стороны стрельцами, а с другой драгунами, противник шаг за шагом отступал. Наконец, самые сообразительные поняли, что удержать вагенбург все равно не получится, и, вскочив на коней, попытались прорваться. Правда, в отличие от запаниковавших пехотинцев, они не стали ломиться к превратившейся в западню реке, а рванулись вперед, надеясь выскочить в чистое поле. И тут на них обрушился последний удар. Развернувшиеся лавой рейтары Никиты Вельяминова охватили широкой дугой ищущих спасения и безжалостно вырубили в жаркой схватке.

На другом берегу взрыв моста поначалу вызвал недоумение, а затем и панику. Правда, здесь Ходкевич с помощью своих офицеров быстро навел порядок. Затрубили трубы, загремели литавры и поспешно одевшиеся, и вооружившиеся воины принялись занимать свои места в строю. Плечо к плечу, стремя к стремени, хоругвь к хоругви. Быстрее всех были готовы немецкие и венгерские наемники, затем подтянулись успевшие надеть доспехи крылатые гусары и панцирные казаки. Магнатские отряды, тоже были готовы довольно быстро, а вот некоторые перебравшие с вечера шляхтичи еще долго бегали по лагерю с выпученными от ужаса глазами.

— Что будем делать? — почти прокричал Владислав гетману. — Надо же послать нашим помощь!

— Сохраняйте спокойствие, — огрызнулся тот. — Сейчас мы восстановим мост, и Мекленбургский дьявол пожалеет, что все это затеял!

— Но как?

Ходкевич не удостоил его ответом и лишь показал, на толпу слуг и жолнежей спешивших к мосту с топорами, срубленными тут же стволами деревьев и даже с частями разобранных возов. Спасшихся с того берега беглецов, тоже посылали туда же вразумив предварительно парой тумаков или плетей.

— Пан королевич, — непонятно откуда выскочил Карнковский. — Пан королевич, я нигде не могу найти Агнешку. Скажите ради святой девы Марии, что она с вами!

— Боюсь, мне нечем вас утешить, — холодно отозвался Владислав. — Ее нет со мной.

— Боже! Куда же делась моя бедная девочка?

— Я видел как она… — начал было Казановский.

— Помолчите, пан Адам, — решительно прервал его королевич. — Не стоит давать несчастному отцу надежд могущих не оправдаться!

— Что? Где вы видели ее? — закричал старый шляхтич как безумный. — Где моя Агнешка!

— Боюсь, она на той стороне.

— Умоляю, спасите ее!

— Мы сделаем все, что сможем, — отмахнулся Владислав. — А сейчас не мешайте нам.

Ходкевич одобрительно посмотрел на него и приказал жолнежам оттащить плачущего старика. Но едва те схватили обмякшего шляхтича под руки, на другом берегу раздался глухой звук и над головами собравшихся прошелестело ядро. Туман уже почти рассеялся, и стало видно, как на другом берегу московиты устанавливают пушки.

— Проклятье, — скрипнул зубами гетман. — Опять этот герцог обставил меня! Эй, прикажите подвезти пушки.

Однако, пока его приказ выполнялся, несколько ядер успели проложить просеки в рядах польских воинов. Скрепя сердце, Ходкевич скомандовал им отойти, но тут же последовал новый сюрприз. Как только они удались на достаточное расстояние, на противоположном берегу появились стрельцы и принялись расстреливать импровизированных саперов из своих мушкетов.

Тем временем, повинуясь приказу гетмана, артиллеристы пытались установить свои пушки для стрельбы по вражескому берегу. Проклятые московиты, разумеется, заметили их и тут же перенесли огонь на своих польских коллег. Одно из посланных ими ядер ударило прямо в конскую упряжку, разметав в разные стороны несчастных животных. Другое разломало колесо, у большого орудия выведя его, таким образом, из строя. Еще одно едва не оторвало голову у французского инженера, командовавшего артиллерией. Однако воинственный галл, нимало не смутившись этим происшествием, только захохотал и бросился наводить доставленную, наконец, к месту боя пушку.

— Не будь я де Мар, если не отплачу московитам ответной любезностью! — азартно закричал он и вжал фитиль в затравку.

Пушечное жерло с грохотом извергло из себя ядро, никуда, впрочем, не попавшее.

— Похоже, здесь пройти нам не удастся, — заявил Владислав, мрачно наблюдавший за перестрелкой. — По крайней мере, не сегодня.

— Отчего вы так думаете? — всполошился стоящий рядом Казановский.

— Разве вы не заметили, что пушки герцога бьют дальше и точнее наших? Не представляю, в чем тут дело, но факт налицо.

— Но наши, кажется, больше, — неуверенно возразил пан Адам.

— И тяжелее, а потому их куда сложнее передвигать по полю боя.

— В пятнадцати верстах отсюда есть брод, — вмешался в их разговор Ходкевич. — Я уже послал туда отряд кавалерии.

— Пятнадцать, да еще пятнадцать будет тридцать, — проявил математические способности фаворит королевича. — Глядишь, к вечеру и доберутся.

— Не думаю, что Иоганн Альбрехт станет ждать нас, — вздохнул Владислав. — Похоже, что он уже сделал все, что хотел.

— Боюсь, что вы правы.

Понаблюдав за польскими маневрами в подзорную трубу, я с досадой отставил капризную оптику. Видимость в нее была откровенно неважной. То, что поляки перегруппируются и подтянут артиллерию, было ясно и так. Их пушкари, похоже, знали свое дело не хуже наших, и тяжелые каменные ядра пролетали все ближе.

— Отводи людей, — крикнул я Вельяминову. — Нечего их даром терять!

— И то верно, — тряхнул он головой и умчался командовать.

— Ну куда тебя нечистый поволок, — лишь покачал я ему в след головой. — Посыльных нет, что ли?

— Похоже, что сегодняшний день за вами, ваше величество.

— Что ты сказал? — обернулся я к Михальскому, не расслышав.

— Я говорю, вы добились победы и теперь нужно воспользоваться ее плодами.

— Боюсь, друг Корнилий, я свалял хорошего дурака.