Джонатан Израэль - Голландская республика. Ее подъем, величие и падение. 1477-1806. Т. II. 1651-1806

Во Фрисландии города также пришли в упадок. В целом, если общее население Фрисландии несколько выросло с около 128 000 человек в 1689 г. до 135 000 к 1744 г., а затем быстрее, во второй половине века, до 157 000 к 1796 г., то совокупное население одиннадцати фризских городов снизилось с 43 000 человек в 1689 г. до 41000 к 1741 г., восстановившись до всего 45 000 человек к 1796 г. {1302} 1302 Faber, Drie eeuwen Friesland, ii. 414-15. Харлинген и провинциальная столица Леуварден в пропорциональном соотношении понесли самые тяжелые потери. Северо-брабантские города сильно пострадали от коммерческого и индустриального упадка, Хелмонд потерял треть своего населения между 1730 и 1780 гг. {1303} 1303 Harkx, Helmondse textielnijverheid, 56.

Однако упадок городов во внутренних провинциях зачастую происходил в силу иных причин. Прежде всего, здесь было меньше экспортно-ориентированных отраслей промышленности, поэтому эти города оказались не столь сильно затронуты крахом системы заморской торговли. Упадок Маастрихта с около 14 000 жителей в 1713 г. до 11 000 в 1760 г. можно приписать, главным образом, сокращению численности гарнизонов {1304} 1304 Philips, «Eenigeaanduidingen», 32-3. . В Зютфене упадок явился результатом общего ухудшения экономической ситуации. Налоговые поступления от акцизов в Зютфене показывают, что город между 1688 г. и 1720-ми гг. находился в стабильном состоянии, и лишь после этого вступил в период заметного сокращения деятельности и населения. Хотя население Зютфенасократилось между 1688 и 1720-ми гг., в городе предпринимались различные меры по основанию новой городской деятельности — производства стекла и мыла и шелкоткацких мануфактур — с целью получения выгоды от низких ставок оплаты труда, применявшихся на Эйсселе по сравнению с Голландией {1305} 1305 Frijhoff, Gesch. van Zutphen, 96, 117-18. . После 1720 г. динамизм (каков бы он ни был) иссяк, и город впал в более пассивное состояние. Население города сократилось до около 6 400 человек к 1780 г. В Оверэйсселе Девентер пришел в упадок в абсолютном выражении {1306} 1306 Te Brake, Regents and Rebels, 12-13. , тогда как Зволле несколько вырос. В целом население трех городов Оверэйссела в XVIII в. оставалось статичным, несмотря на тот факт, что совокупное население провинции стремительно росло. Результатом этого было разительное уменьшение доли городского населения Оверэйссела с около 30% в 1680-х гг. до около 20% к середине XVIII в. (см. табл. 46).

К третьей четверти XVIII в. упадок нидерландских городов был настолько очевидным, что отмечался многими иностранными посетителями. В тот век, когда население западной и центральной Европы быстро росло, и большинство городов сохраняло устойчивые темпы развития и увеличение численности населения, тем более примечательным, даже поразительным, было обнаружить в самой развитой части Европы быстрое сокращение городского населения и падение деятельности. «Большинство из их главных городов пребывает в плачевном упадке, — сообщал молодой Босуэлл в 1764 г., — и вместо того, чтобы увидеть каждого смертного занятым, вы встретите множество… бедных созданий, которые голодают в праздности. Утрехт наиболее сильно разорен» {1308} 1308 Pottle, Boswell in Holland, 281. .

Сокращение численности населения и экономический упадок городов в Соединенных Провинциях становится еще более драматичным, если рассматривать его на фоне общей тенденции к урбанизации, преобладавшей в Европе XVIII в. В тот век, когда многие европейские города удвоились и утроились в размере, а некоторые выросли еще гораздо более впечатляющим образом, процесс дезурбанизации, очевидный в обеих частях Нидерландов, действительно представлял собой поразительное явление. Тогда как население Лондона, по оценке, достигло к 1790 г. почти 900 000 человек, а Парижа — почти 600 000, когда население Санкт-Петербурга выросло с нуля до около 220 000 человек, сравнявшись с населением Вены, Берлина — выросло до около 150 000 человек, а Гамбурга — до более чем 100 000, главные города Нидерландов, некогда являвшиеся предметом зависти и изумления всей Европы, начали выглядеть небольшими и провинциальными — даже если этот процесс находился в зачаточной стадии, как в случае Амстердама.

Единственной частью Европы, где происходил отдаленно схожий процесс дезурбанизации, были южные Нидерланды. Но по сравнению с Республикой и экономика, и общее население Австрийских Нидерландов значительно выросли в течение XVIII в. — вначале неустойчиво, а после 1748 г. более стабильно. К 1784 г. совокупное население юга, за исключением княжества-епископства Льеж, достигло 2 273 000 человек (62,5% нидерландоязычное, 31% франкоязычное и 6,5% немецкоязычное) {1309} 1309 Bruneel, «L'Essor démographique», 166. , по сравнению с 2 080 000 человек на севере {1310} 1310 Van derWoude, «Demografische ontwikkeling», 125. . Таким образом, несмотря на уступку части территории Франции после 1659 г., юг страны в демографическом отношении несколько опережал север. Но хотя сельское хозяйство, сельская промышленность, индустрия в валлонских городах и численность сельского населения находились на подъеме, старые высокоприбыльные и технически сложные отрасли городской промышленности, в том числе производство гобеленов, дорогостоящих тканей, ювелирных украшений и книгоиздательство, пришли в упадок и, в целом, не нашли адекватной замены. В результате Антверпен, Гент и Брюгге в XVIII в. находились в состоянии упадка, и хотя Брюссель и рос, но довольно медленно по сравнению с другими европейскими столицами. Возможно, что в Нидерландах удельный вес городского населения в его совокупной численности еще был более высоким, чем в остальной Европе. Но, несмотря на это, города Нидерландов, где за пределами валлонской территории почти не на что было смотреть, после 1740 г. быстро отступили на задний план в общем контексте европейской городской жизни и развития, и численность их жителей сократилась в удельном соотношении к сельскому населению. Удельный вес населения Австрийского Брабанта, проживавшего в городах, сократился с около 45% в 1700 г. до 34% к 1755 г., и только 31% к 1818 г. {1311} 1311 Klep, «Het historisch moderniseringsproces», 20. Но как бы поразительно не выглядел упадок городов также во Фландрии и Брабанте, ни здесь, ни где-либо еще в Европе XVIII в. процесс дезурбанизации не был даже отдаленно столь тяжелым, а его общественные последствия столь тревожащими, как в Нидерландской Республике.