Ханс ван Конингсбрюгге - История потерянной дружбы. Отношения Голландии со Швецией и Россией в 1714–1725 гг.

Несмотря на то, что планы англичан и императорского двора в Вене не осуществились, внешнеполитическое положение России выглядело осенью 1719 г. на первый взгляд очень серьезно. Ее союзники в войне со Швецией один за другим заключали со шведами мир или перемирие, а Великобритания тем временем изо всех сил сколачивала широкую антироссийскую коалицию. К счастью для русских, в военном отношении им практически не о чем было беспокоиться. Сухопутная война против России потребовала бы от ее врагов колоссальных усилий и затрат. Между тем все они недавно вели долгую войну за испанское наследство, Австрия же меньше года назад завершила конфликт с турками. Поэтому ни финансовых, ни материальных возможностей для новой авантюры у противников России не было. Британский же флот особой угрозы для русских не представлял. Массивные корабли короля Георга были слишком неповоротливы, чтобы гоняться за галерами Петра в шведских и финских шхерах, как это признавал сам британский адмирал Норрис. Петровский «парадиз» на Неве мог спать спокойно.

Но в какой бы готовности ни пребывала военная машина огромной северной державы, для Петербурга все же безопаснее было не допустить формирования антироссийской коалиции.

С этой точки зрения могла вызывать интерес Голландия. Следовало помешать тому, чтобы обе великие морские нации, англичане и голландцы, действовали на Балтике совместно. А здесь лучшим средством было бы заявить в Гааге, что царь предоставит голландским купцам в балтийском регионе неограниченную свободу, в том числе тем, кто торгует со Швецией. Уступка в сфере торговли позволила бы снять политическую напряженность между Республикой и Россией.

14 сентября 1719 г. Куракин уведомил Генеральные штаты о согласии его государя на свободу торговли на Балтийском море. Впрочем, посол оставил себе лазейку, отметив, что официального заявления Швеции о признании ею полной свободы торговли в регионе пока еще нет {459} 459 NA. Liassen Moskovië 7368, Koerakin aan Staten-Generaal, 14.09.1719. . Во всяком случае Петр через своего посла дал голландцам надежду. Кроме того, было обещано заново рассмотреть вопрос о тех голландских судах, которые шли в Стокгольм с зерном и солью — с точки зрения России, товарами запрещенными — и были перехвачены русскими военными моряками. Из Петербурга дали понять, что если у этих кораблей все бумаги в порядке и никакого мошенничества обнаружено не будет, то их отпустят. Но наступила осень, приближался конец навигации — и дискуссию на время прервали.

Зимой 1719–1720 г. позиция России изменилась. При всех своих возросших военных силах петербургский двор все-таки ощущал нависшую над страной и городом угрозу. Приходилось считаться с возможностью совместного нападения шведских и британских судов. Поэтому предпринятые русскими военные приготовления носили теперь главным образом оборонительный характер, тогда как в прежние годы приоритет отдавался наступательным действиям против шведов. Русские гарнизоны в Эстляндии и Финляндии были усилены, особенно много внимания было уделено наращиванию артиллерии. Вместе с тем разрабатывались планы нового удара против Швеции, местом которого выбрали город Умео на севере страны {460} 460 Wittram R. Peter I. Bd. 2. S. 436–437. .

К военным усилиям добавились дипломатические, причем Петр и его окружение все больше смотрели на голландцев как на потенциальных союзников. Вот почему 28 февраля (11 марта) 1720 г. царь разрубил гордиев узел торговых проблем между обеими странами, объявив в собственноручно написанном указе о полной свободе голландской торговли на Балтике, без всяких условий: «…Милостиво за благо изобрели подданным их высокомочных стат [штатов] позволить свободный и невозбранный ход и торг на Балтическом море в пристани швецкия» {461} 461 Указ Петра I от 28 февраля (11 марта) 1720 г. (Архив князя Ф.А. Куракина. Т. II, С. 138). См. также: NA. Liassen Moskovië 7368, Koerakin aan StatenGeneraal, 11.04.1720. . Как велико было в Гааге недоверие к заявлениям русских, смог убедиться посол Куракин. Он доложил царю, что голландцы сомневаются, будет ли дозволено свободное плавание их торговых судов в Данциг и Кёнигсберг, ведь в царском указе эти порты не упоминались, а речь шла лишь о свободе торговли со Швецией {462} 462 Письмо Куракина Петру I, 19 (30).04.1720 (Uhlenbeck C.C. Verslag). . Особенно скептически восприняли указ Петра депутаты штатов провинции Голландия от Амстердама. Без особых на то оснований они испытывали глубокое разочарование. Амстердамцы давно уже не без пафоса спрашивали себя, как могла Россия в последние годы так обращаться с их купцами после всех услуг, которые оказал ей Амстердам в Северной войне {463} 463 Письмо Куракина Петру I, 12 (23).03.1720 (Ibid.). . Однако на этот раз русские, обещая неограниченную свободу торговли, имели в виду именно то, что говорили.

Одно из препятствий к улучшению русско-голландских отношений было таким образом устранено. Кроме того, Куракин мог сообщить своему властелину и другие хорошие новости. Проклинаемый петербургской элитой Якоб де Би был отозван «Высокомочными» из Стокгольма и на обратном пути погиб. В противоборстве же со шведским дипломатом в Гааге Прейсом по поводу фрегатов, строившихся в Амстердаме для России, русский посол одержал верх. В общем, недаром князь Борис Иванович весной 1720 г. снял себе на шесть месяцев дом в деревне Эттен, близ города Бреда, на юге страны {464} 464 NA. Liassen Moskovië 7368, Koerakin aan Staten-Generaal, 13.05.1720. . Он явно считал, что спокойно может на полгода покинуть Гаагу. То было еще одним подтверждением того, что напряженность, царившая прежде между Россией и Голландией, ослабла.

Благодаря улучшению русско-голландских отношений новый резидент Генеральных штатов Виллем де Вилде вправе был смотреть на предстоящую ему миссию на берегах Невы с оптимизмом. В начале июня 1720 г. он получил от «Высокомочных» инструкцию и приказ отправиться в Россию как можно скорее. На корабль с подходящим названием «Питерхофф» дипломат взял с собой ни много ни мало целую бочку бренди, восемь сыров, апельсины, лимоны, кофе, чай, растительное масло, уксус, четыре ящика парфюмерии, два охотничьих ружья, три пищали и четыре пистолета. Вероятно, ему посоветовали, чтобы он в России прежде всего ходил на охоту. Из-за неблагоприятного ветра корабль прошел пролив Эресунн с опозданием на две недели, 25 июня {465} 465 NA. Liassen Moskovië 7368, Willem de Wilde aan Staten-Generaal, 19.06, 25.06.1720. , а еще почти через месяц достиг Петербурга.

По пути, в различных прибалтийских портах, куда он заходил, де Вилде наблюдал впечатляющие военные приготовления русских. В одном лишь Ревеле на стенах крепости разместили 300 пушек, а гарнизон увеличили до 13 тысяч человек. В Кроншлоте, к югу от Кронштадта, стояли наготове старые суда, которые предполагалось затопить, дабы помешать вражеским брандерам подойти к батареям {466} 466 Ibid. 22.07.1720. . Бывший кадровый офицер, лейтенант де Вилде проявил особый интерес к военной инфраструктуре России. Так что в его лице Генеральные штаты обзавелись в Петербурге таким представителем, который сочетал дипломатию с хорошим пониманием военного дела.