Ханс ван Конингсбрюгге - История потерянной дружбы. Отношения Голландии со Швецией и Россией в 1714–1725 гг.

Туманные перспективы мира между Швецией и ее противниками — это далеко не единственное, чем пришлось заниматься Генеральным штатам на рубеже 1713–1714 гг. В торговых кругах, особенно в Амстердаме, давно уже просили о более надежной защите голландского судоходства на Балтике. Конечно, защита нужна была прежде всего от военных и каперских кораблей шведов, однако, несомненно, были мысли также о том, что присутствие в Балтийском море голландской эскадры побудит и Россию обращаться с купцами из маленькой страны более дружелюбно. Хотя новые расходы были тогда Республике совершенно не по силам, ведь из войны с Францией и Испанией она вышла материально истощенной. В последние годы войны финансы провинции Голландия, составлявшие ядро валютно-экономической системы Республики, постоянно находились на грани краха {37} 37 Aalbers J. De Republiek en de vrede van Europa de buitenlandse politiek van de Republiek der Verenigde Nederlanden na de vrede van Utrecht (1713), voornamelijk gedurende de jaren 1720–1733. Groningen, 1980. Deel 1. P. 6–7. . После Утрехтского мира провинции едва справлялись с выплатами по всевозможным кредитам и все медленнее пополняли общую казну, вследствие чего к концу 1713 г. государству грозило банкротство {38} 38 RSDH 241. Palmqvist till anonymus, 10.11.1713. .

Не лучше обстояло дело и с адмиралтействами. Так, адмиралтейство Роттердама в середине октября пожаловалось в Гаагу, что давно уже безрезультатно просит денег и что без «доброй суммы монет» не может гарантировать оказание общественных услуг {39} 39 De briefwisseling. Deel XV, Admiraliteit van Rotterdam aan Heinsius, 17.10.1713. . В печальном положении было также адмиралтейство в Амстердаме {40} 40 Bruijn J.R. De admiraliteit van Amsterdam in rustige jaren, 1713–1751. Amsterdam; Haarlem, 1970. P. 79–84. . И связано это было не только с последствиями долгой войны. От государственных структур в крупных городах Нидерландов явственно исходил запах коррупции, будь то покупка должностей или взяточничество. Споры о сокращении вооруженных сил, столь естественные по окончании войны, сопровождались взаимными публичными обвинениями. В резолюции, вынесенной 21 декабря штатами провинции Оверейссел, отмечалось, что если раньше девизом Республики было «concordia res parvae crescunt (согласием малое растет)», то теперь — «discordia res maximae delabuntur (раздором великое разрушается)» {41} 41 RSDH 241. Palmqvist till anonymus, 23.01.1714. Провинции одна за другой провозглашали борьбу с коррупцией, однако у застарелых привычек глубокие корни.

В середине февраля 1714 г. британскому послу было поручено убедить Генеральные штаты отправить совместно с англичанами флот в Балтийское море, дабы обеспечить там свободу судоходства {42} 42 RSDH 241. Palmqvist till Radet, 24.02.1714. . Князь Куракин такую экспедицию предвидел и еще 1 (12) января в своем донесении в Петербург посоветовал ей воспротивиться, так как она могла бы быть использована в интересах обессиленной Швеции. Российский посол признал, что положение Генеральных штатов в этом вопросе затруднительное: не могут же они оставить своих купцов и моряков без защиты. «А ежели конвой послан не будет, то сумневаюсь, чтобы много кораблей отсель в те краи пошло, для того что сенат шведский взял резолюцию всех потенций [держав] корабли, идущие туды, брать и конфисковать» {43} 43 Письмо Куракина Головкину от 1 (12).01.1714 (Архив князя Ф.А. Куракина. Т. X, 1902. С. 6). .

Две недели спустя канцлер Головкин приказал Куракину не допустить отправки британско-голландского флота и грозить ответными мерами против голландских купцов: «И может из того произойти пресечение в купечестве, от чего может купечество понести великое повреждение» {44} 44 Письмо Головкина Куракину от 15 (26).01.1714 (Там же. Т. X. С. 15–18). . В конце февраля Куракин передал все это Хейнсиюсу {45} 45 De briefwisseling. Deel XV, Heinsius aan Willem Buys, 01.03.1714. , а еще через две недели повторил свое предостережение на встрече с представителями города Амстердама {46} 46 Письмо Куракина Головкину от 16 (27).03.1714 (Архив князя Ф.А. Куракина. Т. X. С. 94–96). . Для защиты же судоходства от шведов посол рекомендовал голландцам обстрелять из тяжелых пушек шведские порты, в первую очередь Карлскруну.

Угрожающий тон российского посла произвел на правящие круги Республики должное впечатление, как видно из бесед Хейнсиюса и графа Страффорда со шведским посланником Пальмквистом {47} 47 Hatton R. Diplomatic Relations between Great Britain and the Dutch Republic, 1714–1721. London, 1950. P. 39–40. . Великий пенсионарий Голландии считал, что будет лучше, если его страна и Великобритания отправят каждая отдельно свою эскадру для защиты собственных подданных {48} 48 RSDH 241. Palmqvist till Radet, 17.03.1714, 20.03.1714. . Пальмквиста эти замыслы настолько встревожили, что он в самых драматических выражениях воззвал к Страффорду и французскому послу де Шатонёфу (тот официально въехал в Гаагу 25 января 1714-го в сопровождении целых 103 карет! [4] Для сравнения: посол Республики во Франции Виллем Бёйс был настолько стеснен в средствах, что для своего торжественного въезда в Париж смог позволить себе всего лишь 6 карет (De briefwisseling. Deel XV, Buys aan Heinsius, 16.04.1714). ), чтобы те умоляли своих монархов что-нибудь предпринять {49} 49 RSDH 241. Palmqvist till Radet, 20.03.1714. .

Однако и Лондону вовсе не улыбалась идея действовать на Балтике в одиночку, без голландцев, рискуя навлечь на себя гнев царя Петра. Коммерческие интересы заставляли проявлять осмотрительность. С другой стороны, правительство Ее Величества опасалось также быстрого расширения сферы господства России и, соответственно, краха Швеции {50} 50 Об опасениях англичан см.: De briefwisseling. Deel XV, Van Borssele van der Hooghe aan Heinsius, 03.04.1714. . Для спасения скандинавской державы было две возможности: или совместными усилиями разных стран принудить всех участников войны к перемирию, или же все-таки послать в Балтийское море британско-голландский флот, чтобы предотвратить вторжение в собственно Швецию и восстановить в регионе мир и покой. Именно эту вторую возможность было предложено рассмотреть Генеральным штатам в письме, составленном от имени королевы Анны.

Проблема была в том, что такая военная интервенция легко могла затянуться, поскольку ни одно из воюющих на Севере государств пока не проявляло большой готовности к миру. Когда император Священной Римской империи выступил с инициативой созвать в Брауншвейге мирную конференцию, шведский двор никого туда не послал, и дело кончилось не начавшись. Карлу XII по-прежнему не хотелось, чтобы его старые союзники, особенно Великобритания, ссылаясь на переговоры о мире, полностью отказались от вооруженного вмешательства {51} 51 Carlson F.F. Om Fredsunderhandlingarne. S. 59 sqq. . Так что до формальных переговоров все никак не доходило, хотя представители враждующих сторон продолжали, чаще всего через третьих лиц, обмениваться мнениями. Так, в Гааге Пальмквист при посредничестве ганноверского посланника узнал в марте 1714 г. от Куракина, что при возможном заключении мира царь готов удовольствоваться теми землями, которые некогда уже принадлежали русским, т.е. Ингрией и некоторыми частями Карелии {52} 52 RSDH 241. Palmqvist till Radet, 24.03.1714, 03.04.1714. . Одновременно Петр I убедил бы датчан вернуть шведам герцогство Бремен. Отсюда видно, насколько русский государь был уверен, что сможет воздействовать на своих союзников.