Виктор Цыгульский - Диалектика истории человечества. Том 2

Итак, дело не в том, что мышление есть физиологический процесс, а в том, что оно является определенной формой деятельности общественного человека и всесторонне связано с практической деятельностью последнего. Отсюда следует, что к мышлению нужно подходить исторически. Мышления вообще н ет.Существует конкретное мышление, общественно обусловленное. Например, мышление первобытного человека отлично от мышления цивилизованного человека. Но и в границах так называемой цивилизованной истории человека мышление различно в отдельные общественные эпохи, каждая из которых оперирует определенными понятиями, идеями, принципами и т. д. Больше того, мы знаем, что одно и то же понятие в различные общественные эпохи имеет различный смысл. Верхом метафизики явилась попытка Канта уложить мышление в определенное число категорий. Кант оказывался метафизиком даже тогда, когда открывал диалектическую природу мышления. Мы имеем в виду его учение об антиномиях: известно, что он ограничивает их число.

Приведем несколько примеров: средневековое мировоззрение имеет своим центральным понятием — бога. В буржуазном обществе не меньшее значение приобретает другое понятие — природа. Deus sive Natura, — говорит буржуазное общество устами Спинозы. Самое понятие бога, которое сохраняется на протяжении всей истории классового общества, мыслится в иных формах при капитализме (деизм, примат практического разума над теоретическим и так далее). Буржуазное общество оперирует такими излюбленными понятиями, как собственность, государство и т. д., которые человечество в прошлом либо совсем не знало, либо представляло их себе иначе. Неправильно было бы думать, что это относится только к социальным понятиям. Обратимся к естествознанию. Средневековое учение о творении, столь долго державшееся в буржуазном обществе, в середине прошлого века сменилось идеей развития. Этот процесс характерен и для математики (неэвклидова геометрия и т. д.). Достаточно взглянуть на современную физику, чтобы увидеть, что этот процесс и в настоящее время продолжается на более высокой основе. Физика долгое время держалась понятия абсолютного пространства и абсолютного времени, и то и другое подвергнуто критике со времени появления теории относительности. Буржуазное естествознание с большой любовью повторяло излюбленный тезис о том, что природа не делает скачков, — теория квант покончила с этим заблуждением.

Все приведенные факты вполне объяснимы из сущности буржуазного общества. Натурализм, каузальность были последнему столь же необходимы для овладения силами природы, как, скажем, религия и этика для овладения сознанием масс. Несколько особо стоит принцип релятивизма и прерывности. Они скорее знаменуют начало конца капитализма.

Нельзя думать, что все эти факты относятся только к соответствующим наукам и что до них нет дела философии. Напротив того, гносеология не может разрабатывать своих категорий вне и помимо того материала, который дает практическая и теоретическая деятельность человечества. Приведенные факты показывают, что мышление развивается как обусловленный всей совокупностью общественных отношений процесс. Оно развивается из практики и благодаря практике, причем здесь опять-таки особое значение имеет техника, т. е. употребление орудий труда. Остановим внимание на нескольких философских понятиях и их отношениях к технике.

Философия всегда оперировала рядом категорий, которые представлялись ей чистейшими абстракциями, между тем как в действительности они являлись не более как обобщениями определенных процессов материальной деятельности. До известной степени это ясно и для буржуазной науки. Так, например, Нуаре пишет: „Как же возникло в уме человеческом впервые нечто подобное родам (genera)? Через посредство однородных творений человеческого труда, которые одинаково внешне создавались, одинаково внутренно мыслились и одинаково обозначались и фиксировались определенным звуковым эквивалентом, определенным словом. Таким путем образовались роды, genera. Таким путем возникли генеральные, или общие, идеи". 1Значит, труд и употребление орудий оказывали решающее влияние на выработку общих идей. Но процесс познания очень сложен, а подчас запутан, и тут не может быть простой схемы: орудие — общая идея. Орудие долго бывает в употреблении, прежде чем рождается общая идея. При этом орудие опосредствовано всей совокупностью общественных условий и подвергается обратному воздействию сознания. Во всяком случае процесс мышления, а тем более его связь с техникой, очень сложен. Ленин говорит так: „Движение познания к объекту всегда может идти лишь диалектически: отойти, чтобы вернее попасть, — отступить, чтобы лучше прыгнуть (познать?). Линии сходящиеся и расходящиеся: круги, касающиеся один другого. Узловой пункт равно практика человека и человеческой истории (критерий (практика =) совпадения одной из бесконечных сторон реального). Эти узловые пункты представляют из себя единство противоречий, когда бытие и небытие, как исчезающие моменты, совпадают на момент в данные моменты движения (равно техники, истории и т. д.)". 2Указывая на сложный путь познания, Ленин выделяет практику и технику как узловые пункты. Этого не знает буржуазная философия. Самое большое, до чего она поднимается, — это признание эмпирического происхождения тех или иных теоретических принципов.

Может показаться, что прагматизм составляет счастливое исключение из всех направлений буржуазной философии. Однако, анализ его учения показывает, что ему присущи все слабости его собратьев. Достаточно привести лишь несколько положений из Джемса для подтверждения нашей мысли. По вопросу об истине он держится субъективистских позиций, ни в какой степени не соответствующих задачам гносеологии и существу техники. У Джемса истина тождественна с „благом". Вот его собственное определение: „ Истинное» (кавычки Джемса. X. Г.),. говоря коротко, это просто лишь удобное (expedient) в образе нашего мышления, подобно тому, как «справедливый» — это лишь удобное в образе нашего поведения". 1Такое понимание истины — противонаучно и антитехнично. Истиной мы называем соответствие субъективной идеи , объективной действительности. Ничто не в состоянии установить это соответствие более эффективно, нежели орудие труда, посредством которого человек воздействует на материальный мир. Мы знаем, что критерием истины является практика, важнейшей формой которой выступает техника. Именно орудие труда позволяет фиксировать истину не как „удобное", а как объективное. Далее, прагматизм, по признанию ее виднейшего представителя, есть „средний примиряющий путь философии". Последняя стремится к установлению контакта науки с религией. Путь этот явно идет в разрез с прометеевским характером техники. И потому, сколько бы Джемс ни говорил „техническим" языком, он не в состоянии скрыть того факта, что его гносеология находится во вражде с машиной. А он часто употребляет такие выражения, которые могут показаться весьма приемлемыми. „Теории становятся орудиями", — читаем в одном месте; истинный прагматизм признает то, „что лучше всего работает на нас", читаем в другом месте, и т. д. Прагматизм не отвечает задачам растущей техники, но он вполне адекватен экономическим принципам (делячество) буржуазии.