Виктор Цыгульский - Диалектика истории человечества. Том 2

Вся до марксова философия (и материализм, и идеализм, а также промежуточные между ними учения) решала гносеологическую проблему внесоциально, т. е. либо в натуралистической, либо в спиритуалистической форме. В первом случае философия приводила к механицизму, во втором — к богу, но никогда до марксова философия не приводила к человеку, не к человеку вообще (о нем философия вела речь от Сократа до Фейербаха), а к конкретно-историческому человеку, т. е. к социальным отношениям людей. Это печальное обстоятельство не было, разумеется, случайностью. Дело в том, что вся философия до Маркса являлась идеологией классового общества, а исторически установлено, что последнее, хотя и сумело во многом познать природу и овладеть ее силами, тем не менее оказалось бессильным познать само себя. Классовое общество можно было понять лишь тогда, когда оно достигло ступени промышленного капитализма, и то лишь став на позиции нового общества — бесклассового. Но это в свою очередь можно было сделать, лишь найдя точку опоры в недрах буржуазного общества. Оказалось, что капитализм порождает такой класс, который призван стать могильщиком классового общества как такового. Лишь став на позиции этого класса — пролетариата, можно было, уже с точки зрения коммунизма, понять сущность классового общества в целом, капитализма в особенности, и подвергнуть его сокрушительной критике. Эта великая задача выпала на долю Маркса.

До марксова философия при решении гносеологической проблемы исходила либо из данных органов чувств, либо из так называемых законов мышления. При этом чувства и мышление рассматривались абстрактно, или как естественная, или как сверхъестественная данность, т. е. вне всякой социальной опосредствованности. В одном случае философия явственно приходила к идеализму, в другом — к метафизике, потому что природа представлялась, по существу, стоявшей вне развития. И в том и в другом случае философия замораживала теорию познания либо на высотах неба, либо в деталях механизма.

Маркс поставил проблему познания существенно иначе, а именно — общественно-исторически. Познает не человек вообще, а конкретно исторический человек, принадлежащий к определенной общественной формации, эпохе, классу. Словом, познает общественный человек, познавательные способности которого не только не постоянны, но, напротив того, изменяются вместе с развитием самого общества. Тем самым чувства и мышление человека отнюдь не действуют в своей непосредственной естественности, а совсем иначе — лишь социально опосредствованными они выступают как источник познания.

Поэтому гносеология Маркса исторически возникла в форме социальной философии, а его социальная философия, с самого начала, носила гносеологический характер. Этот момент является исключительно своеобразным в философии Маркса и притом совсем не случайно. Вся история философии подготовляла подобное решение проблемы. Уже до марксова философия вплотную подошла к социально-философской проблеме после долгих работ в области онтологии и гносеологии. И Гегель и Фейербах пытались проникнуть в социальную проблему, но это оказалось для них невозможным по вышеуказанным причинам. С этой задачей справился лишь гений Маркса.

Его точка зрения резко противостала взглядам Гегеля, который учил, что „дух есть истина материи". Гегель отожествил логику с онтологией, и поэтому у него понятие должно было явиться наиреальнейшей формой действительности. „Объективная логика,— говорит он,— рассматривающая бытие и сущность, составляет поэтому собственно генетическое изложение понятия". 1

Разумеется, с подобных позиций нельзя было понять социально-философскую проблему, ключ от которой, как скоро оказалось, лежит в материальном производстве людей.

Материализм рассуждал иначе. У Фейербаха можно прочесть следующее: „Истинное отношение мышления к бытию может быть только таким: бытие есть субъект, мышление — предикат. Мышление из бытия, но не бытие из мышления". 2

Разумеется, правильно, что мышление есть свойство бытия, однако следовало еще раскрыть содержание бытия и показать процесс развития мышления. Этого не сумел сделать до марксовский материализм и потому он не понял сущности общественных явлений. При объяснении общественной жизни материализм так же переходил на позиции спиритуализма, как идеализм при объяснении природы — на позиции механицизма (что случалось тогда, когда идеализм стремился научно объяснить природу; в других случаях он вел к идее творения, т. е. к богу).

Таким образом, материализм и идеализм, при всей противоположности своих исходных позиций, часто говорили одно и то же, прибегая как бы к взаимной помощи, но при переходе к изучению социально-философской проблемы оба они оказывались бессильными.

Маркс противопоставил свое учение всей прошлой философии (и материализму, и идеализму). В то время как его предшественникам казалось, что социальная философия должна явиться производной от уже добытых результатов гносеологии, Марксу было ясно, что именно социальная философия, а не какая-либо другая часть философии, становится отправным пунктом для нового мировоззрения. Если Бэкон и Декарт — родоначальники новой философии — начинают с теории познания, то Маркс — основоположник новейшей философии — начинает с социально-философской проблемы. Исходные пункты в XVII и XIX вв. таким образом различны, но вместе с тем общественно-обусловлены. Теория познания новой философии привела к разработке философии природы, содействовала развитию естествознания и в конечном счете стимулировала развитие производительных сил буржуазного общества. Социальная философия Маркса повлекла за собой разработку нового мировоззрения, развитие общественных наук и раскрытие законов общественного развития. На этой основе оказалось возможным вернуться к природе и по-новому поставить задачу овладения ее силами. То были позиции коммунизма. Но социально-философская точка зрения Маркса означала также новые гносеологические позиции. Сама социально-философская проблема обрела теоретико-познавательное содержание и выросла до размеров целостного мировоззрения — диалектического материализма.

Принято думать, что известное положение Маркса: „не сознание людей определяет их бытие, а напротив — общественное бытие определяет их сознание" — имеет лишь социологическое значение, между тем как внимательное изучение Маркса приводит к гораздо далее идущему выводу. Приведенное положение имеет не только социально-философское содержание, но оно носит также теоретико-познавательный характер; более того, приведенное положение имеет прежде всего характер гносеологического закона. Последний направлен не только против идеализма (это само собой очевидно), но и против старого материализма, потому что не бытие вообще (естественное, абстрактно-социальное и т. д.), а именно общественное бытие (производительные силы, производственные отношения), т. е. материальное производство, определяет сознание всех форм и видов. До-марксова философия имела дело либо с интеллектуальной сущностью человека — идеализм, либо с чувственной сущностью человека — материализм. И там и тут человек оказывался вне общественной истории, в одном случае он становился сверхъестественной сущностью, в другом — отодвигался в природу. Заблуждение идеализма бросалось в глаза, но не так легко было обнаружить ошибку материализма, натуралистические позиции которого часто маскировали его идеалистическое содержание. Материализм не понимал, что природа в целом, в том числе и природа человека, относительно медленно изменяется по сравнению с общественной историей, и совсем не учитывал наличия специфической общественной закономерности. Слабость позиции материализма вынуждала его очень часто сбиваться на идеалистические пути; такова была участь французских материалистов и Фейербаха. Лишь полнокровное и полноценное понятие общественного бытия Маркса было призвано сыграть огромную познавательную роль.