Виктор Цыгульский - Диалектика истории человечества. Том 2

Правильно поставить вопрос о производительных силах и их развитии и правильно разрешить его, — это значит понять общество как едино-целостный объект в многообразии и сложности его сторон и моментов, понять его в его самодвижении и саморазвитии, т. е. сообразно его внутренним закономерностям движения, значит понять его развитие как необходимое развитие.

Под этим методологическим углом зрения, а не под углом зрения терминологическим, к которому у некоторых товарищей имеется иногда излишне большое пристрастие, мы и стараемся подойти к проблеме производительных сил.

Общественная жизнь, как определенный объект изучения, дается нам первоначально, в качестве многообразия явлений, событий и становления. Обыденный рассудок почти таким образом и воспринимает его. Для него исторические события представляются более или менее случайными фактами, происходящими при таких-то условиях, при таком то стечении обстоятельств. Но такое представление, являющееся, может быть, достаточным иногда для обыденщины — чрезвычайно далеко от научного представления. Конечно, для 'познания на первой ступени, непосредственного познания, общественная жизнь именно и дается, как некоторое сплетение событий и фактов, но истина заключается в законе и необходимости, которые мы вскрываем познанием и общественной практикой в этом многообразии.

Исторический материализм считает, что такой внутренней закономерностью, единой основой или сущностью общественно-исторического процесса во всей его сложности является развитие материальных производительных сил человечества. Каково содержание этой категории и почему именно эта категория является исходным пунктом нашего анализа общественных явлений?

Ответ на последний вопрос дает Энгельс в следующих простых и ясных словах, в своей речи на могиле Маркса: «Как Дарвин,— говорит он, — открыл законы развития органического мира, так Маркс открыл закон развития человеческой истории: тот простой, скрытый до последнего времени идеологическими наслоениями факт, что люди должны есть, пить, иметь жилище и одеваться, прежде чем заниматься политикой, наукой, искусством, религией и т. д. и что, следовательно, производство непосредственных материальных средств жизни, а вместе с этим ступень экономического развития народа или эпохи образуют основу, из которой развиваются государственные учреждения, правовые воззрения, искусство и даже религиозные представления данных людей и из которой они должны быть объяснены, а не обратно, как проделывалось до сих пор». Отсюда ясно, что для нас, как в познании, так и в самой реальной жизни, только процесс производства может быть исходным пунктом в понимании общественных явлений, ибо он есть непрерывная и необходимая основа в развитии и жизни общества, в которой создается материальное богатство и обеспеченность общества, без чего оно просто не может существовать. Мало этого, процесс общественного труда, производства, как активный процесс воздействия человека на природу по существу выковал самого человека. Производство, труд, как более или менее систематически повторяющийся процесс, является определяющим существо и понятие самого человека.

В процессе труда, начиная с его элементарно животных форм и доходя до его более или менее человеческой формы, т.-е. до формы человеческого труда или производства в собственном смысле слова — создался общественный человек в отличие от животных. И этой гранью (конечно, относительной) между человеком и животным мы признаем такой уровень трудового воздействия на природу, регулярность которого, как активного воздействия на нее, закрепилась в создании орудий труда. Человек есть сам продукт труда. «Людей можно отличать, — говорят Маркс и Энгельс,— от животных по сознанию, религии, вообще но чему угодно. Сами они начинают отличаться от животных, лишь только начинают производить необходимые для своей жизни средства». И самым существенным из этих создаваемых человеком средств и самым характерным, основным для него является орудие труда.

Именно потому, что общественный трудовой процесс, производство, является источником жизненных средств общества, его жизни и развития, — мы исходим из него в понимании исторического процесса. Иначе быть не может, ибо здесь дается реальный смысл общественной жизни. И вот поскольку мы в познании общества исходим из трудового процесса и его развития и совершенствования, то тут совершенно необходимо понять самый трудовой процесс в его элементах. Элементами же его и является как раз то, что мы называем производительными силами, сам живой конкретный человек, как рабочая сила производства и средства производства. В производительных силах трудовой процесс дан в его материальном единстве, он воплощается в материальных производительных силах и его высота и сложность определяются, конечно, их соответствующим укладом, как и наоборот, само совершенство уклада производительных сил находится под определяющим влиянием идущего трудового процесса.

Трудовой процесс в своей необходимой характеристике дан в укладе производительных сил. Но само собой разумеется, что производительные силы уже не являются таковыми вне процесса производства. Машина перестает быть машиной, по выражению Маркса, поскольку она не находится в производстве.

Повторяем, Маркс в понятии материальных производительных сил хочет взять, ухватить процесс производства в его материальном единстве. Поэтому нам представляется необходимым, поскольку мы рассматриваем производственный процесс первоначально в его абстрактной, простой форме, как процесс взаимодействия человека и природы, брать его в единстве всех трех элементов, которые в нем участвуют. Рабочая сила, орудие труда и материал труда являются таковыми. Ни того, ни другого, ни третьего из состава материальных производительных сил, как необходимых составных частей производства, на основе которых слагается та или иная степень производительности человеческого труда — не выбросишь. Но совершенно ясно при этом, что среди этих элементов производства приходится различать, сообразно той действительно различной роли, какую каждый из них играет в деле определения последнего.

Безусловным является то, конечно, что примат в понимании общественного производства и формации в целом и в действительном определении их принадлежит технике, орудиям труда, ибо в них принципиально воплощается то, как, каким образом человек производит, а не что он производит. Эта же точка зрения является важнейшей для учета степени развития производства, не только количественной, но — что еще более важно с точки зрения исторического материализма и качественной высоты его. Техника, орудия труда представляют в этом смысле основной момент в производительных силах. «Такую же важность» — говорит Маркс — «как строение останков костей, имеет для изучения организации исчезнувших видов, останки средств труда имеют для изучения общественно-экономических формаций. Экономические эпохи различаются не тем, что производится, а тем, как производится, какими средствами труда. Средства труда не только мерило развития человеческой рабочей силы, но и показатель тех общественных отношений, при которых совершается труд» 38Техника, следовательно, является показателем развития других элементов производительных сил. Она есть «мерило развития человеческой рабочей силы», она тем более определяет характер того материала труда, который входит в производство в качестве такового в тот или другой момент, определяет его дифференциацию, жизнь и значение в производстве.