Мирза Салимбек - Тарих-и Салими [Источник по истории Бухарского эмирата]

Подобных споров было много. Весь разговор между сторонами, сидя, записывал комиссар-секретарь. Он поднял голову и сказал: «Братья, перестаньте жаловаться друг на друга. Что было во время военных столкновений, то прошло. Присутствующие приехали исправить допущенные проступки. Думайте о мирном договоре». После этого он продолжал свою работу. Домогат[ский] опять взял слово. Он обратился к нам: «На вчерашнем заседании мы составили [текст] соглашения из нескольких условий. Я их вам зачту». Во-первых, разрушенные железнодорожные линии и постройки вы должны восстановить и сдать нам. Во-вторых, заплатите за пролитую кровь мужчин и детей. В-третьих, выдайте двести вагонов пшеницы. В-четвертых, [число] своих солдат не повышайте против прежнего количества. Пятое, у населения всех вилайатов отберите оружие. Шестое, для покрытия причиненных убытков не облагайте население денежным налогам. Седьмое, найдите и передайте нам жен и детей убитых русских. Восьмое, на станции Каган, как и прежде, будет находиться консул. Согласно прежней договоренности вы обеспечите его содержание. / 174б /

Если вы согласны с этими условиями, то стороны подпишут [мирный] договор и наша дружба будет восстановлена. Я ответил: «Мы трое приехали от имени высочайшего двора. Прибежище власти Мирза Махди-ходжабий и Введенский являются нашими помощниками. Мы вместе должны обсудить ваши предложения по договору». Мы тут же посоветовались. Затем я ответил: «Первое условие мы принимаем. Разрушенные железнодорожные линии и постройки будут отремонтированы. Второе условие, относительно смерти русских [201] мужчин и женщин. Если вам платить за пролитую кровь, то жителей бухарского государства убито значительно больше, нужно будет и вам платить за их кровь. Третье условие: вы требуете двести вагонов пшеницы. Вот уже тридцать лет, как в нашей стране господствует дороговизна. В прошлом году, в частности, была засуха. По этой причине урожая зерновых в вилайатах никакого не получили. Засохли даже деревья и не дали плодов. Дороговизна сменилась голодом. Беспомощные подданные пришли в волнение. Благодаря чуткому вниманию и ласке к своим подданным и крестьянам его величества вот уже тридцать лет выдается крестьянам бухарского государства ежедневно хлеб. Особенно, с началом волнений джадидов, / 175а / слугами [эмира] был предпринят принудительный сбор зерновых на территории Бухарского государства силою нукеров, прибывших из каждого вилайата: и это не помогло. В то время Введенский за двенадцать миллионов рублей купил и доставил нам пшеницу из Оренбургской и Самаркандской областей и стран Закавказья. Ее было недостаточно. День ото дня дороговизна и голод все более увеличивается. Четвертое условие по поводу солдат. У нас имеется двенадцать тысяч регулярных войск. [Число] нукеров в остальных вилайатах больше увеличивать не будем. Пятое условие — изъятие у населения оружия. Большая часть населения наших вилайатов обитает в пустыне или живет в предгорьях и степях. Они, страшась врагов и разбойников, для безопасности своего достояния держат при себе пистонные ружья. Уезжающие и приезжающие купцы тоже для самозащиты имеют ружья. Если же мы захотим отобрать у них [ружья], то явится необходимость приставить к каждому из них охрану.

Шестое условие — относительно возмещения /202/ расходов путем обложения подданных. Во-первых, власть над подданными любого государства принадлежит государю. Во-вторых, подданные Бухарского государства не так уж богаты, чтобы от них требовать. Седьмое условие / 175б / — относительно выдачи русских женщин и детей. Это постараемся удовлетворить. Если таковые имеются, то обязательно вернем вам. Восьмое условие — о назначении консула согласно прежней договоренности. Конечно, раз это необходимо для укрепления дружбы, мы не прочь от оказания содействия этому».

Все эти мои ответы слушали большевики и Домогатский. Их глава Домогатский всю дорогу просил моих людей оказывать им помощи. Благодаря милости Аллаха, Домогатский на первых порах встречи проявлял симпатию к нам до такой степени, что какую бы просьбу мы не заявляли, он стоял на нашей позиции и добивался принятия их представителями большевиков.

Короче говоря, Домогатский удовлетворил все наши требования и сказал: «Раз вы требуете плату за пролитую кровь своих подданных, то второе условие, которым была плата за кровь, мы отставим. Не будем требовать друг от друга платы за кровь. Но, что касается двухсот вагонов зерна, то вы доставьте нам хотя бы сто вагонов пшеницы». Я ответил: «Говорить долго не будем, мы доставим вам пять вагонов пшеницы». Но они не соглашались. В конечном счете договорились дать двадцать вагонов, заключить мир и, составив договор из семи упомянутых требований, собралась чтобы его подписать. В четыре часа по полудни для каждой из двух сторон подготовили и вручили текст условий договора. Мы, устроив дружескую встречу с упомянутыми тридцатью комиссарами, вернулись на свои места / 176а / и стали ждать.

В указанный час Домогатский, Колузаев, Степанов /203/ и Мельников принесли нам тексты договоров 334 [443] 334. Текст договора был опубликован в печати: «Советский Туркестан» от 28 апреля 1918 г. . Мы все трое, скрепив их своими печатями и подписав, вернули им договоры. Они тоже подписались на своем экземпляре договора и вручили нам. Для того, чтобы выразить свои чувства дружбы его величеству, Домогатский, командующий войсками Колузаев и Мельников изъявили свое желание поехать вместе с нами в Бухару. Мы вышли из вагона и увидели возле вагона сборище большевиков. Колузаев сказал: «Мы их собрали, чтобы и им сообщить о заключении перемирия». Он нас повел в круг собравшихся большевиков и, обращаясь к большевикам, [рассказал] о давнишней дружбе благородной Бухары, об интригах джадидов, о бесцельных военных столкновениях, о поступавших жалобах, о Колесове, о [целях] нашего приезда и о том, как, благодаря меня, удачно был заключен мирный договор, об условиях подписанного соглашения, о [своем намерении] отныне стараться укреплять дружбу. В таком роде он говорил около четверти часа и [закончил свою речь] возгласом «Ура!», то есть выразил свою радость. Тогда все большевики громко повторяли «Ура!», «Ура!».

Начальник станции Каган Гальперин тоже приехал вслед за нами в Кызыл-типпа и в деле заключения мира оказал нам содействие. Я сказал ему: «Командующий войсками Колузаев за мой приезд и заключение мирного договора выразил свою благодарность и признательность. Прошу выразить ему / 176б /, в свою очередь, от меня мои чувства дружбы и благодарности». Тем временем, по моей просьбе, выдали нам прибежище власти Тагай-бек бия дадхо, который давно у них находился в плену. [Теперь] мы его возьмем с собой. Его чувство благодарности передай от моего имени». Упомянутый Гальперин остался доволен моими словами и, сразу же вскочив со своего места, забрался на [крышу] вагона и /204/ стал говорить речь. Он в течение двадцати минут произносил красноречивую и желанную речь. Он хвалил Шмидта. Упомянутые [солдаты большевиков], довольные его словами, громко кричали: Ура! Ура! Затем начал свою речь Шмидт. Он тоже сказал много добрых слов в мой адрес и громко славил и воздавал мне хвалу. После этих предисловий Колузаев велел играть многочисленным музыкантам, стоявшим в стороне. Большевики сняли свои шапки и наклонили головы. Музыка играла около четверти часа с полной силой, от чего множество большевиков плакало. После окончания музыки Колузаев обратился ко мне: «Я молюсь за души павших в бухарской войне, чтобы впредь не поминать и не скорбить о тех убитых. Вы тоже в собраниях и сходках больше не поминайте погибших в боях. Колузаев, Домогатский, Мельников, Гальперин поехали вместе с нами. / 177а / Мы, шестеро, взяв с собой прибежище власти Саййид-бек бия дадхо и Тагай бек [бия], сели в коляску и выехали из Кызыл-типпа. В очень веселом настроении мы к вечеру прибыли [в Ваганзи] и ночь провели в конторе амлакдара Ваганзи. Оттуда мы выехали на следующее утро. Его величество, проявляя любезность, выслал для гостей в Куюк-мазар особую коляску и двадцать пять солдат из числа стремянных. Гости были рады такой любезности его величества и сели в коляску. Мы приехали в благородную Бухару и поднялись в высочайший Арк. Гости встретились с его величеством и поклонились. Во дворе кошбеги для гостей устроил банкет. Каждому из них было пожаловано по специальному комплекту верхнего платья, золотые ордена и часы. Удовлетворенные гости выразили слова благодарности. Они пожелали ехать на станцию Каган, куда мы их и проводили. /205/