Мирза Салимбек - Тарих-и Салими [Источник по истории Бухарского эмирата]

Однако, несмотря на то, что был заключен мирный договор, внешний вид большевиков внушал сомнения. Из предосторожности мы следили за солдатами и нукерами упомянутой станции. Военный лагерь Ширбудуна продолжал существовать. На каждые ворота города Бухары были назначены предводители с их нукерами, воинами и пушками. Улицы Бухары по ночам освещались, жители кварталов поочередно выходили и несли дежурство.

После заключения мирного договора, с разрешения большевиков, для / 177б / поддержания порядка в курганах отправили в Чарджуйский вилайат прибежище власти Хусайн-Али-бия, Мирзу Абдаррауфа туксабу — в Хатырчинский вилайат, Ахмад-бека туксабу шигаула — в вилайат Кермине, Мирзу Акабир-бека туксабу — в Каракуль. Они разъехались по местам и в качестве временных махрамов занялись поддержанием порядка в вилайатах. Тогда же вазарат-панаха Астанакул-бия кошбеги, бежавшего от большевиков, опять назначили правителем вилайатов Хатырчи и Зийааддин. Прибежища власти Яукашти-бек бия, мирахур-баши, выдвинули правителем вилайата Кермине, их отличили, вручив всем в подарок по комплекту благословенной верхней одежды и коня с полным конским убором, и отправили. Мирза Акабир-бека туксабу назначили амлакдаром Каракуля.

При везирстве Мирзы Насруллы кошбеги развернулась [деятельность] джадидов. Тогда к нему, чтобы договориться о мерах их уничтожения, за советом пришли четыре мударриса: Мулла Кутбаддин 335 [444] 335. Мулла Кутбаддин-садр, муфтий; растрелян в 1920 г. по приговору трибунала большевиков. шейх, Мулла Шафкатулла ходжа, Мулла Музаффар ходжа и Мулла Ибадулла, уполномоченные от улемов, военачальников, крестьян, торговцев и ремесленников. Перед военным столкновением с большевиками его величество, проявляя милосердие, пожаловал Муллу Кутбаддина /206/ званием садра, а остальных троих — званием урака 336 [445] 336. Урак-и Калан — главный урак (староузб. урак — знание), так в средневековой Бухаре называлось должностное лицо, занимавшееся делами саййидов. Урак-и калан исполнял обязанности мухтасиба среди саййидов, служивших в войсках. В Бухаре конца XIX — начала XX вв. эта должность, как звание, представлялась эмиром представителям духовенства; оно было почетным, без исполнения каких-либо определенных служебных обязанностей (А. А. Семенов. Бухарский трактат, стр. 140-141). и муфтия благородной Бухары.

В 1320 г. х., [1903] в году барса, я был возвышен на [пост] правителя вилайата / 178а / Байсун. Тогда мне сообщили, что в благородной Бухаре открыты джадидские школы. Мулла Гиясиддин, ахунд, и мулла Абдарразик, муфтий, позаботились об их запрещении и упомянутые школы были закрыты. Вазарат-панах Астанакул, кошбеги, и остальные муфтии вели бесконечные разговоры об их безвредности. Упомянутые ахунд [Мулла Гиясиддин] и муфтий Мулла Абдарразик Коканди стояли на своем и, стараясь добиться их запрещения, говорили: «Столько лет все учились в обычных старых школах и постигали грамоту. Джадидская школа, получая все более широкое распространение, станет поводом выдумки множества интриг и заговоров». Кроме этих двух упомянутых, все [говорили]: «[Джадидская школа] безвредна. Если в старых школах дети занимались по десять-двенадцать лет, то в джадидской школе дети обучаются грамоте быстро; она имеет свое преимущество и в преподавании». Такими словами они пытались снять с поста [Муллу Гиясиддина], ахунда и упомянутого муфтия. Я спрашивал: «Что из себя представляет джадидская школа и почему все ее одобряют, и только двое пытаются запретить ее?» [Собеседник] ответил: Мулла Джура 337 [446] 337. Мулла Джура — из тумана Варданзи; он как первооткрыватель новометодной школы упоминается и в труде Садриддина Айни. (С. Айний. Асарлар. Т. 1, Ташкент, 1966, стр. 200). из Варданзи несколько лет тому назад поехал в Стамбул [учиться] и, когда приехал, открыл джадидскую школу. Он везде расклеил объявления, [где написал]: «За шесть месяцев обучаю детей грамоте». Несколько человек / 178б / отдали своих сыновей в его школу. За короткое время [дети] научились писать и читать. /207/ Содержатели старых школ Бухары из зависти хотели лишить его хлеба насущного и не давать четверговых, праздничных и некоторые сладости, о чем сообщили ишану, ахунду и муфтию. Поэтому упомянутую школу запретили. Словом, люди из мулл и подданных тогда рассуждали о вредности этой [школы], во что несчастные мусульмане поверили. Но они тогда не понимали Муллу Гиясиддина, ахунда, и Муллу Абдурразика, муфтия, и распространили о них клевету. И в конце концов они, сговорившись, выгнали из города Бухары упомянутого ахунда, насмехаясь над ним, и отправили его в Каршинский вилайат, назначив казием. А муллу Абдурразика, муфтия, хотели выслать в Кокандский вилайат. Но они оба изъявили желание поехать в два священных города [Мекку и Медину] и, собравшись, отправились в Дом Аллаха. Там же и умерли.

Спустя три-четыре года знамя учащихся по новому методу увидело полную свободу. Никому не приходило в голову его вредные последствия, ибо дети очень быстро научились грамоте. Старые школы игнорировали. Муллы, военные, купцы, лавочники стали отдавать своих сыновей в новые школы. В начале и в дальнейшем никто не замечал их вреда, даже не рассуждали об этом, потому что их учебники в количестве десяти-двенадцати, кроме правил мусульманской религии, никакого другого содержания не имели. Но потом / 179а / выявились их дурные стороны. Все они отходили от религии и становились чуждыми шариату и его светлости пророку, да благословит его Аллах и да пошлет ему мир. Поэтому они и подверглись гневу Аллаха. До последних дней жизни его величества эмира Саййида Абдулахад-хана, чье место в раю, джадидские школы были завуалированы, были скрытыми и тайными. /208/

Когда везирство Бухары перешло в руки Мирзы Насруллы, последний постепенно и незаметно приложил свои усилия к развитию джадидской школы. После того, как он захватил в свои сильные руки власть над государем, улемами, военачальниками, воинами, купцами и подданными, он нескольких джадидов-богоотступников склонил на свою сторону и даже завел дружественные связи с консулом и его помощниками. Под предлогом, что из России они привезут пшеницу и спички, он из высочайшей казны выдал [консулу и его помощникам] сто-двести миллионов рублей и старался усилить джадидов, и никто не замечал дела этого негодника. Внешне каждый повиновался этому злодею. Дав возможность набраться сил некоторым улемам, военным и купцам, он склонял их на свою сторону и возвеличивал их милостями высочайшего двора. Если же кто-нибудь не повиновался ему и не принимал его записок, то он становился причиной его разжалования. Он не искал поводов. Так, например, когда я был правителем вилайата Шахрисабз, то множество его указаний в записях по различным случаям я отвергал. Без всякого мотива он Мирзу-Сахба-бия, / 179б / джадида, назначил махрамом и отправил [ко мне] и добился снятия меня с поста правителя Шахрисабза, чем очень встревожил меня. Джадид Мирза Сахба-бий захватил мои деньги в сумме пятьдесят тысяч тенег, мои книги, несколько штук ковров и множество паласов, ружей, заряжающихся с дула, и «йахданов». После того, как я вернулся в Бухару, он под видом аклик 338 [447] 338. Аклик — конфискация имущества виновного в пользу государства с последующим оправданием. забрал в пользу высочайшего двора мои сто пятьдесят тысяч тенег. В течение одного года он меня разжаловал и свалил с ног. Несколько раз я обращался с заявлением. Но до тех пор, пока тот злодей не соглашался, его величество меня не прощал. Короче говоря, деятельность и сила /209/ джадидов все более усиливалась. Дело дошло до того, что сам неблагодарный Насрулла был снят с поста везира и изгнан из Бухары. Все интриги и заговоры устраивали джадиды. Возбужденность населения Бухарского государства явилась причиною беспокойства государя, мулл и военных. Большевики и злосчастные коварные джадиды получили по заслугам за свои злонамерения и были изгнаны из Бухары. Большинство их было убито, некоторые арестованы, другие подвергнуты погромам. Их жены и дети бродят по улицам [Бухары], влачат жалкое существование, скитаются в поисках куска хлеба и ни у одной двери не встречают приветливого взгляда.