Иэн Моррис - Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще

Прибытие готов на Дунай летом 376 года стало серьезным сигналом для императора Валента, который правил восточными провинциями из Константинополя. С одной стороны, готов было слишком много, чтобы чувствовать себя комфортно. С другой стороны, потенциальные приобретения от принятия столь большого числа иммигрантов были громадны. К тому же их в любом случае было бы трудно не впустить — особенно с тех пор, как лучшие войска Валента находились далеко от этих мест, воюя с Персией. Император решил принять готов. Однако почти сразу же, как только они пересекли реку, его командиры на местах — больше заинтересованные в том, чтобы поспекулировать, нежели в том, чтобы рассредоточить иммигрантов, — перестали контролировать обстановку. Полуголодные готы ворвались, разграбили территорию современной Болгарии и потребовали для себя землю в пределах империи. Проявив упрямство, Валент отказался вести с ними переговоры. Он снял свою армию с персидского фронта и срочно отправил ее обратно на Балканы, — только чтобы принять еще одно плохое решение: он дал сражение, вместо того чтобы подождать западного императора — своего соправителя — с подмогой.

В августе 378 года при Адрианополе около 15 тысяч римлян (многие из них были германцами-иммигрантами) сразились с готами, которых было, возможно, 20 тысяч. Две трети римлян, включая Валента, погибли в результате последовавшего затем разгрома. Ранее, в дни Августа, потеря 10 тысяч воинов вряд ли бы даже упоминалась в официальных документах. Рим попросту набрал бы дополнительные легионы и устроил бы ужасную месть. Однако к 378 году положение дел в империи было настолько тяжелым, что этих людей некем было заменить. Готы находились внутри империи и оказались вне контроля.

Сложилась своеобразная ситуация. Готы не были кочевниками, подобно сюнну, которые грабили, а затем уходили в степи; не были они и империалистами, подобно персам приходящими, чтобы аннексировать провинции. Они хотели выкроить свой собственный анклав в империи. Однако, не имея осадных механизмов, чтобы штурмовать города, и не имея администрации, чтобы управлять ими, они нуждались в содействии со стороны римлян. Однако, когда этого не произошло, они расселились по Балканам, пытаясь шантажировать Константинополь, чтобы тот выделил им собственное царство. Не имея легионов, чтобы их изгнать, восточноримский император заявлял о своей бедности, подкупал готов и понемногу воевал с ними малыми силами, пока в 401 году не убедил их, что они смогут добиться лучших для себя условий, если отправятся на запад. В результате готы стали проблемой уже для западноримского императора.

Однако вся эта хитрая дипломатия перестала иметь значение, когда в 405 году гунны возобновили свое движение на запад. Упало еще несколько костяшек домино, и еще больше германских племен давили теперь на границы Рима. Легионы, теперь в основном состоявшие из иммигрантов-германцев и возглавляемые полководцами — наполовину германцами, потрепали их в кровопролитных кампаниях, а дипломаты продолжали плести свои сети. Однако в канун нового 406 года Рим окончательно утратил контроль над событиями, когда тысячи германцев хлынули через замерзший Рейн. Дополнительных армий, чтобы остановить их, больше не имелось. Иммигранты рассыпались по стране и захватывали все подряд. Поэт Сидоний, один из крупнейших богачей, описал унижения, которым он подвергся, когда один из отрядов прошел через его поместье в Галлии. «Как можно сочинять песни в честь Венеры, — написал он своему корреспонденту, жившему в Риме, — когда я тут застрял среди длинноволосой черни, вынужден слушать германскую речь и сохранять спокойным лицо, когда я хвалю песни одного свинского бургунда, который умащает свои волосы прогорклым маслом? <���…> Ты не испытываешь зловония чеснока и лука, которое каждый день рано утром изрыгает на меня десяток завтракающих» [Сидоний Аполлинарий. Поэмы 12] 19. Впрочем, многие позавидовали бы Сидонию. Другой свидетель изложил происходившее более резко: «Вся Галлия полна дымом, поднимающимся из общего погребального костра» 20.

Армия в Британии взбунтовалась, решив обеспечить свою собственную защиту, а в 407 году к ней присоединились остатки армий с Рейна. К тому времени все уже разваливалось. Стараясь привлечь внимание императора Западной Римской империи к себе посреди столь многих катастроф, готы в 408 году вторглись в Италию и в 410 году разграбили сам Рим. Наконец в 416 году они заключили сделку с императором. Тот согласился с тем, что если готы помогут ему изгнать германцев и разобраться с узурпаторами в Галлии и Испании, то они смогут сохранить за собой часть территории.

Границы Рима, как и в Китае, стали местами, где варвары (так в каждой из империй называли тех, кто жил за их пределами) поселялись, а затем брали с империи плату за ее защиту от других варваров, пытавшихся проникнуть на ее территорию. Для императоров это была проигрышная во всех отношениях ситуация. Когда в 429 году в Испании германцы-готы (теперь воевавшие на стороне Рима) нанесли поражение германцам-вандалам (воевавшим против Рима), вандалы отправились в Северную Африку. Это может показаться невероятным, но там, где в настоящее время в Тунисе простирается пустыня Сахара, в то время была житница Рима с десятью тысячами квадратных миль [25,9 тыс. км 2] орошаемых полей, откуда каждый год в Италию экспортировалось полмиллиона тонн зерна. Без этого продовольствия город Рим голодал бы, а без налогов на зерно Рим не смог бы платить «своим» германцам, чтобы воевать против германцев-врагов.

В течение следующих десяти лет блестящие римские полководцы и дипломаты (зачастую сами германского происхождения) сумели контролировать вандалов и сохранять лояльность частей Галлии и Испании, но в 439 году весь этот порядок рухнул. Вандалы захватили основные сельскохозяйственные земли Карфагена, и внезапно материализовался наихудший для Рима вариант.

Правители в Константинополе зачастую были вполне рады видеть своих потенциальных соперников из Рима напрягающими силы в борьбе. Однако перспектива реального разрушения западной части империи достаточно сильно встревожила восточного императора Феодосия II, и он собрал крупные силы помочь освободить территорию современного Туниса. Но как только в 441 году его войска собрались, грянул новый удар. На Балканы вторгся новый царь гуннов Аттила, «бич Божий», — как его называли римские авторы. Под его началом была не просто ужасная кавалерия, но и современные осадные устройства (эту технологию ему могли доставить беженцы из Константинополя; посол Феодосия описал встречу с одним таким изгнанником при дворе Аттилы в 449 году).