Иэн Моррис - Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще

Так как его города под ударами таранов становились добычей гуннов, Феодосий отменил нападение на вандалов. Он спас Константинополь — еле-еле, — но для Рима это были черные дни. Около 400 года н. э. в городе еще проживало, возможно, 800 тысяч человек; к 450 году их число сократилась на три четверти. Налоговые поступления иссякли, армия исчезла. Еще более ухудшало ситуацию то, что все новые узурпаторы пытались захватить трон. В этот момент Аттила решил, что он уже выжал Балканы досуха, и повернул на запад. Командующий западными армиями Рима — наполовину гот — сумел убедить готов, что Аттила также и их враг, и во главе войск, почти полностью состоявших из германцев, нанес Аттиле единственное поражение, которое тот потерпел за всю свою карьеру. Аттила умер прежде, чем смог отомстить. Во время пира, когда он праздновал свою очередную свадьбу, лопнул кровеносный сосуд, и этот «бич Божий» отправился на встречу со своим создателем.

Без Аттилы его слабо внутренне связанная империя развалилась. Теперь императоры в Константинополе были вольны вновь попытаться собрать обратно воедино Западную империю. Однако до 467 года не было всего необходимого для этого: денег, кораблей и важной поддержки влиятельных людей Рима. Опустошив свою казну, восточный император отправил своего адмирала Василиска с тысячей кораблей, чтобы вернуть под свой контроль Северную Африку и восстановить этот главный источник налоговых поступлений западных провинций.

В итоге судьба империи пошла под откос из-за ветра. Летом 468 года, когда Василиск приблизился к Карфагену, бризы должны были дуть на запад вдоль побережья Северной Африки, двигая суда Василиска также вдоль берега. Но в последний момент ветер поменялся, и корабли оказались в ловушке близ побережья. Вандалы направили на скучившиеся римские корабли горящие остовы кораблей. Это была та же самая тактика, которую в 1588 году применили англичане против испанской Армады. Древние корабли с их сухими, как трут, веревками, деревянными палубами и тканевыми парусами могли за секунды превратиться в ад. Сбившиеся в кучу, из-за паники не сумев оттолкнуть от себя шестами горящие корабли и не имея, куда бежать, римляне утратили всякий порядок. Затем явились вандалы — чтобы убивать. И на этом все было кончено.

В главе 5 я рассказывал об исторической «теории великого человека», в соответствии с которой ход событий формируют не огромные безличные силы — наподобие «обмена в Старом Свете», а уникальные гении — такие, как ассирийский Тиглатпаласар. Другой стороной медали в «теории великого человека» является историческая теория «идиота, заваливающего дело»: нам следует спросить, что бы случилось, если бы у Василиска хватило сообразительности не угодить в ловушку у побережья [121] Это предполагает, конечно, что Василиск действительно был идиотом, завалившим дело. Римляне же предпочитали теории заговора, обвиняя Василиска в том, что он получил взятку, и почти что линчевали его. . Он, вероятно, захватил бы обратно Карфаген. Однако восстановилась бы при этом фискальная ось между Италией и Северной Африкой? Может быть. Вандалы находились в Африке менее сорока лет, и, возможно, Римская империя смогла бы быстро заново выстроить экономические структуры. А с другой стороны, может быть, и нет. Одоакр, царь готов, — наиболее сильная фигура в Западной Европе, — уже положил глаз на Италию. В 476 году он заметил в письме к Зенону, императору в Константинополе, что мир больше не нуждается в двух императорах. Он заявил, что славы Зенона хватит на всех, и сделал императору предложение: он будет управлять Италией, — разумеется, будучи лояльным, — от имени Зенона. Зенон в полной мере понимал, что Одоакр на самом деле объявил о захвате им Италии. Но он также знал, что не стоит более спорить на этот счет.

И так настал конец Рима — не с громким шумом, а со скулением. Было бы у Зенона сколь-нибудь больше возможностей защитить Италию, нежели у него реально было в 476 году, если бы Василиск вернул Карфаген? Я в этом сомневаюсь. К этому моменту сохранение империи в масштабах всего Средиземноморья было за пределами возможностей любого человека. И какими бы неистовыми ни были маневрирование, политические ухищрения и убийства в V веке, они не сильно смогли бы изменить реалии экономического упадка, политического развала и миграций. Классический мир закончился.

И восточный, и западный центры разделились надвое. В Китае династия Восточная Цзинь управляла южной частью старой империи, но считала себя законной наследницей всей ее территории. Аналогично, на Западе Византийская империя (названная так потому, что ее столица — Константинополь — находилась на месте более раннего греческого города Византия) правила только восточной частью прежней Римской империи, хотя претендовала на нее всю (рис. 6.8).

Восточная Цзинь и Византийская империя оставались «дорогостоящими» государствами, с бюрократией, налогами и получающими плату армиями. Каждая могла похвастаться великими городами и учеными, а сельскохозяйственные угодья в долинах Нила и Янцзы были богаче, нежели когда-либо. Но ни одно из них не могло сравниться с Римской империей или империей Хань в дни их расцвета. Их миры сократились, когда Северный Китай и Западная Европа оказались вне этих центров.

Болезни, миграции и войны постепенно разрушали сетевые структуры, образованные администраторами, торговцами и деньгами, которые объединяли каждую из предыдущих империй во внутренне связное целое. Новые правители в Северном Китае IV века и в Западной Европе V века определенно придерживались «дешевой» стратегии управления, пируя со своими длинноволосыми военачальниками в огромных залах, которые они захватили. Эти цари охотно взимали налоги с побежденных крестьян; однако у них не было армий, которые надо было бы оплачивать, и поэтому эти доходы не были им так уж абсолютно нужны. Они уже были богаты; они были, несомненно, сильны. И пытаться управлять чиновниками и получать регулярные налоги со своих непокорных сторонников зачастую представлялось им делом, не стоящим связанных с этим хлопот.

Многие из старых и богатых аристократических семей Северного Китая и Западной Римской империи бежали в Цзянькан либо в Константинополь вместе со своими сокровищами, но еще больше остались среди руин прежних империй, — возможно, стараясь держать нос по ветру, подобно Сидонию, и договариваясь, насколько им это удавалось, с новыми господами. Они меняли свои шелковые одежды на шерстяные штаны, свою классическую поэзию на охоту и приспосабливались к новым реалиям.