Академия наук СССР Институт истории - Эшелоны идут на восток 1941-1942

Строители Украины готовили в текущем году большой подарок стране: домны, мартены, прокатные станы на Краматорском, Мариупольском, Криворожском, Запорожском и других металлургических заводах; новые химические заводы в Славянске, Рубежном, Лисичанске; машиностроительные заводы в Краматорске, Донецке и Харькове.

В это же лето в Донбассе ввиду нехватки воды для промышленности и населения началась реконструкция ряда плотин и водных сооружений, увеличивалась емкость водохранилищ, повышались мощности насосных станций и т.д. Наш трест выполнял работы для всех пусковых строек. Объем работ на юге быстро рос. Почти ежедневно мы получали из Москвы постановления и приказы по ускорению уже начатого строительства предприятий, цехов и закладке новых. В начале 1941 г. правительство дало нам ряд ответственных заданий по заводам боеприпасов и вооружения. Обстановка требовала повышения темпов работ. В это же время по новому решению Главка мы должны были организовать на юге Армении строительство дорог в горные труднодоступные районы. Организация нового строительства и проведение подготовительных мероприятий с грандиозным по тому времени объемом скальных и земляных работ, исчисляемым сотнями тысяч кубических метров, было делом чрезвычайно сложным. Требовались компрессоры, бульдозеры, экскаваторы и автомашины, которых не хватало и для пусковых строек. Надо было решать эти вопросы в наркомате.

В середине июня с подготовленными предложениями я выехал в Москву в Наркомстрой. В наркомате, как в улье, – шумно, суетно. Все волнуются. Задачи огромные, а для выполнения ряда работ не хватает средств, материалов, техники, рабочих. Госплан же дает только часть потребного.

Наши вопросы рассматривались долго. Кончалась уже неделя моего пребывания в Москве, и, наконец, в субботу 21 июня мне сообщили, что после ночного посещения Наркомстроя Н.А. Вознесенским кое-что сдвинулось. Решили дать материалы и машины, обещали выделить механизмы. К концу дня у начальника Главка, а затем у заместителя наркома В.В. Бургмана я получил заверение в том, что будет выделено все необходимое для строек в Армении. Обсуждались сроки работ на объектах, большинство из которых должно было быть готово к вводу в июне и июле 1941 г.

Обстановка благоприятствовала, и я решил попросить разрешение на отпуск, в котором не был уже шесть лет. В Главке мою просьбу удовлетворили, и с 21 июня я уже считался приступившим к отдыху. 22 июня 1941 г. я еще находился в Москве. Рано утром поехал в центр города. Выйдя из автобуса у Центрального универмага, увидел большую толпу людей, собравшихся у громкоговорителя, установленного на здании Малого театра. Слышу сообщение правительства… Война!!!

Первая мысль: «Что делать?»… «Надо действовать… С чего начать?»… Бросился к телефонной будке. Звоню руководителю Главка И.А. Онуфриеву. Телефон не отвечает. Звоню заместителю наркома – тоже молчание. Наконец, пытаюсь связаться с квартирой наркома по строительству С.З. Гинзбурга, но и здесь, видимо, никого нет дома.

Решил ехать на вокзал. Надо срочно быть на заводе боеприпасов, там, где пусковой цех. Ему нужна вода, а трубопровод не закончен…

Курский вокзал. Гляжу на часы – 12 часов 20 минут. В кассовом зале тишина, ни души. Кассы закрыты, на них таблички: «Билеты проданы», «Мест нет». Как поступить? Ехать без билета! – вот и все решение; в крайнем случае заплачу штраф. Направляюсь к выходу и вдруг слышу шум где-то внизу. К кассам идут люди. Оказывается, это спешат сдавать билеты курортники и отпускники. Подхожу к одному, наугад, спрашиваю:

– У вас куда билет?

– В Феодосию.

– Годится, – говорю я и беру билет, хотя ехать мне до Харькова.

Успеваю съездить за вещами и сейчас же на вокзал. В городе все преобразилось. Встревоженные москвичи возвращались в город с дач и прогулок. Все торопились, на лицах тревога, особенно у тех, кто с детьми.

Поезд ушел незаполненный. В вагоне-ресторане обедаю. Рядом стол, за ним трое военных: один пожилой, видимо, штабист, два других авиаторы, один из них комбриг. Старший из них говорит:

– Смотри, сколько штатских.

Комбриг отвечает:

– Это отрыжка мирного времени, скоро пройдет.

Это спокойствие военного, шутка, имевшая глубокий смысл, как бы встряхнули меня, привели в норму.

У военных свои порядки, они-то знают, что им делать. Главное и нам определиться, не упустить малейшей возможности быть им полезными, помочь. Перебираю снова все объекты: который важнее? Конечно, боеприпасы. Возможно, надо было идти на строительство аэродромов, там был бы полезнее?…Какие же теперь аэродромы? Полевые? Их-то и строить нечего, справятся и те, кто ими занимается.

Так слово, пусть сказанное в шутку военным, становится самым важным, дает направление в действиях, даже жизни. Война заставила пересмотреть не только свои действия, но и действия многих коллективов, определить свое участие в борьбе. Штатские тоже должны воевать, но тем оружием, которым они располагают. Задача ясна. Направить силы на самое главное – боеприпасы и вооружение. А их потребуется много…

Поезд шел с затемненными окнами, двигался он медленнее обычного, но утром был в Харькове.

Трест… Вопросы сотрудников: Как в Москве? Что делать?

Собираемся у управляющего, в прошлом военного комиссара дивизии. Присутствуют заместитель и секретарь парторганизации. Докладываю о всех делах по порядку, с деталями. Говорю, что все силы надо сосредоточить на выполнении постановления но развитию промышленности боеприпасов, а на пусковых объектах поддерживать полный порядок и слаженность в работе. Кроме того, необходимо улучшить связь треста со стройками и местными партийными организациями, послать на стройки представителей треста…

После совещания основные работники треста разъехались по стройкам и управлениям. Я выехал на один из заводов боеприпасов, расположенный на востоке Донбасса.

Вскоре меня снова вызывают в трест… Добираюсь до Харькова, за двое суток, в два раза дольше, чем обычно. Как изменился город! У вокзалов, на прилегающих к нему улицах на узлах и мешках сидят беженцы с детьми. Рассказывают о внезапности нападения, налетах авиации, танковых маршах и мотоциклетчиках врага. Сообщают об отъезде киевлян-строителей в Омск.

В тресте уже создано ополчение. Командует управляющий, самый опытный военный из всего коллектива. Занятия по строевой подготовке идут ежедневно…

Но что же главное? За время отсутствия почти никаких изменений. Неужели везде так? Ополчение? Но где же брать оружие, боеприпасы, одежду, продовольствие? Ответа нет.

Тысячи вопросов задают служащие, рабочие и инженеры, их семьи, соседи и даже встречные: ты должен знагь, ты руководитель. А я что знаю? Вспоминаю слова военного летчика, услышанные в вагоне поезда 22 июня: «Это отрыжка мирного времени, скоро пройдет». Но почему же пе проходит?