Коллектив авторов - Вторая мировая: иной взгляд. Историческая публицистика журнала «Посев»

Идея создания «третьей силы», которая противостояла бы и нацистам, и большевикам, в первый период войны мало воспринималась, впоследствии распространялась все успешнее. Не только под влиянием НТС: членов организации на оккупированной территории было ведь не так уж много. Где-то в 1942 году эта идея стала витать в воздухе. У НТС она была лишь чётко сформулирована, поскольку организация начала её выдвигать ещё в 1938 году.

В то, что коммунистическая власть не вернётся, не должна вернуться, люди верили, хотели верить. А если она и вернётся, то «по-старому больше не будет». Вскоре и советская пропаганда – устно и вполголоса, но никогда в письменном виде, – вторя настроениям народа, стала пускать слухи, что после войны колхозы будут отменены.

Большинство народа было уверено и в том, что сколько бы противник ни отхватывал нашей территории, России ему не победить, всех немцев, вместе взятых, не хватит на это. «Гитлер Россией подавится» – так формулировали эту мысль.

Всё это тогда было, конечно, недоказуемо, основывалось на желаниях, на интуитивных ощущениях. Но в 1991 году в журнале «Родина» (№ 6/7, посвящённом II мировой войне) об этом говорит человек знающий, генерал-лейтенант в отставке Н.Г. Павленко, немало сделавший для восстановления правды о войне: «Даже если бы немцы взяли Ленинград, Москву и другие центры, отодвинули бы нас до Урала, то для победы им всё равно бы не хватило сил».

Единственной возможностью избежать конечного поражения был для них отказ от намерения превратить Россию в колонию и помочь русскому народу расправиться со сталинской диктатурой. И немало немецких военачальников стояло именно за такое решение, приводя в ярость губителя своего и нашего народов – несгибаемого фанатика Гитлера.

После того как в Вязьме появилось отделение торгового Общества «Восток», группа НТС решила туда проникнуть. Оно было создано по примеру английских и французских обществ в африканских и иных колониях, и его задачей было взять под контроль экономику в оккупированных областях Советского Союза. Но замысел – одно, а практика – другое.

Вяземское отделение Общества находилось вблизи фронта и особенно развернуться не могло. Немцев в нём было всего трое, все остальные – русские. Немец Пехе, начальник отделения, не был поклонником Гитлера; предполагали даже, что он был противником национал-социализма. У Пехе была русская подруга, и он всегда, если мог, выполнял её просьбы. А. Супрунов, знавший немецкий язык и имевший шофёрские права, устроился в Общество первым, затем туда поступил Жедилягин.

Интерес для вяземской группы представляли склады Общества – зерно и особенно соль, ценившаяся тогда «на вес золота». А также то, что Общество имело право выдавать проездные документы.

Сговорившись с русским начальником склада, при разгрузке перестали регистрировать часть товаров. Добытое шло в городские столовые и нуждающимся. Судя по всему, кое-что шло и партизанам.

Продукты, особенно соль, отправляли даже в Смоленск, в распоряжение Околовича.

Получив от Общества «Восток» проездные документы, группа НТС создала по деревням опорные пункты, через которые налаживали связь с партизанами, переправляли туда литературу НТС. Одним из наиболее надёжных мест связи была мельница в Золотарёвке, формально перешедшая в Общество «Восток». Мельник Прохор не был членом НТС, но был своим человеком. Партизаны, которых он снабжал мукой и другими продуктами, ему тоже доверяли.

Вначале партизан как таковых не было, а были «окруженцы», остатки разбитых частей Красной Армии. Немцам сдаваться они не хотели, тем более узнав, что делается в лагерях военнопленных. О том, как «встречает Родина» вышедших из окружения, они тоже отлично знали. Словом, деваться было некуда, а есть-пить надо. С добывания еды и началась партизанщина. Само партизанское движение, стремление отомстить немцам за их безобразия – создала со временем безумная политика Гитлера. Сталин же стал осёдлывать партизанские отряды один за другим, снабжая их боеприпасами и засылая в них партийных работников и чекистов. Но был период, когда партизаны ещё не попали в подчинение Москвы, и находившиеся в отрядах люди свободно говорили то, что думали: высказывания эти были одновременно и антисоветскими, и антиннацистскими.

Встречались члены Вяземской группы с партизанами чаще всего на мельнице у Прохора. Встречи проходили под видом дружеских вечеринок. Ужинали, «крутили патефон», затем девушки шли спать и оставалась мужская компания, к которой из лесу выходило два-три связных от партизан. Обсуждали разные возможности, обменивались мнениями. На рассвете связные уходили обратно, забрав заготовленную Прохором муку и другие продукты.

Однажды Прохора арестовали, но поскольку он числился за Обществом «Восток», Пехе за него поручился, и мельника освободили. Впоследствии, перед уходом немцев из Вязьмы, Прохора снова забрали. Пехе в Вязьме уже не было, заступиться было некому, и Прохора расстреляли. У членов НТС в Вязьме были обоснованные подозрения, что донесли на Прохора в Гестапо по заданию НКВД – за его связь с НТС.

Были доносы и на членов НТС. Немецкий переводчик, русский по происхождению, знавший Жедилягина по Белграду, донёс, что тот вовсе не житель Вязьмы, а член НТС из Югославии. Шалдыкин узнал об этом и предупредил. Жедилягин скрылся, но вскоре вернулся, так как сменился гарнизон и немецкое начальство, а вместе с ними уехал и доносчик.

Опасаться надо было больше всего начальника Вяземской русской полиции Скоробогатого, про которого ходили слухи, что он не то крупный член компартии, не то засланный работник НКВД, задача которого создавать напряжение среди населения. Шалдыкин, постоянно встречавшийся со Скоробогатым по делам городского управления, предпринимал всё возможное, чтобы обезопасить Вяземскую группу, членом которой он был сам. Впоследствии двойная игра Скоробогатого была раскрыта немцами: его расстреляли.

Супрунов, Хохлов, Жедилягин и молодой механик из Москвы жили в небольшом доме вблизи моста через речку Бебрю, приток Вязьмы. В этом доме собиралась молодёжь, пели, слушали музыку, шумно проводили время. Мало кто знал, что там центр Вяземской группы НТС. В этом доме было принято в организацию немало людей.

Нередко бывал там и увлёкся идеями НТС Валентин Андреевич Жданов – сын (от первого брака) сталинского наместника в Ленинграде, секретаря ЦК и Ленинградских обкома и горкома, члена Военного совета А.А. Жданова.

Военврач Жданов попал в Вяземское окружение и бродил в лесах с остатками разбитых воинских частей. Им удалось установить связь с Москвой, и В.А. Жданова переправили на «Большую землю». А в начале 1942 года снова забросили в немецкий тыл. Но неудачно: его захватили. Он попал в лагерь военнопленных под Вязьмой, где его узнали и донесли немцам. Те как-то проверили и, убедившись, что он сын «того самого» Жданова, перевели в лагерь для «знатных военнопленных». Даже, что было редкостью, стали выпускать в город.