Иван Трофимов - Поиски и находки в московских архивах

Сотрудница Государственного Литературного музея Наталия Павловна Верховская, пытавшаяся проверить подлинность предоставленного музею автографа, даже не располагала фотокопией его. Не оказалось фотокопии автографа и у автора заметки. В беседе с автором этих строк он сообщил, что авторство Пушкина в отношении атрибутируемого текста у него не вызвало никаких сомнений. «Я — криминалист опытный. Руку Пушкина я узнал сразу же», — заявил мне В. П. Герасимов. Через год после нашей беседы он снова опубликовал заметку о подлинности автографа Пушкина в «Вечерней Москве» (1975, 5 июня). Вскоре в реплике Т. Г. Цявловской и С. М. Бонди «Опять сенсация» [64] См.: Литературная газета, 1975, 15 октября. были убедительно опровергнуты доводы В. П. Герасимова о принадлежности перу Пушкина «автографа» «Любезный друг, ты знаешь, я люблю дурачиться с друзьями...».

Одни автографы и даже их копии разрешают самые сложные загадки ученых и многие текстологические проблемы, помогают установить и полнее проследить творческую историю произведения, внести серьезные уточнения в канонический (основной) его текст, исправить ошибки его публикации, устранить купюры, определить степень вмешательства цензуры и т. д. Другие рукописи обогащают литературную науку новыми, ранее неизвестными биографическими данными и фактами. Так, находка автографа письма Ф. Булгарина о Грибоедове и Рылееве впервые выявила факт заступничества редактора «Северной пчелы» в пользу Грибоедова, находившегося под арестом. Третья группа рукописей позволяет ввести в обиход новые, ранее неизвестные тексты и эпистолярные материалы писателей-классиков, дополнить их наследие несправедливо забытыми произведениями. Но есть автографы, которые не разрешают загадки и споры, а рождают новые гипотезы и споры. Такого рода автограф опубликован в 1961 году Т. Г. Цявловской. Речь идет об эпиграмме на Ф. Булгарина («Он точно, он бесспорно Фиглярин журналист...»), написанной Пушкиным, по-видимому, в соавторстве с Баратынским [65] См.: Цявловская Т. Новонайденный автограф Пушкина (Эпиграммы на Булгарина) // Русская литература, 1961, № 1, с. 120-123. . В этом автографе часть поправок сделана рукой Пушкина, другой слой правки осуществлен рукой Баратынского.

Т. Г. Цявловская вначале, в 1961 году, высказала предположение о том, что эта эпиграмма создана Пушкиным и Баратынским в соавторстве [66] Там же. . Через 10 лет в письме к автору настоящей работы она высказала совершенно другое предположение: «Это была запись Пушкиным экспромта, сочиняемого на людях Баратынским». Нам кажется, что первое предположение Т. Г. Цявловской ближе к истине. Первоначально весь экспромт записан Пушкиным, потом его правил Баратынский, а вскоре окончательную правку осуществил Пушкин.

Документальные источники являются надежным основанием атрибуции. Но было бы неосмотрительно и рискованно фетишизировать каждый новонайденный документ в практике атрибуции. Документальные данные в результате критической проверки должны быть дополнены убедительными историко-литературными и биографическими разысканиями, данными анализа языка и стиля — целым комплексом атрибуционных доводов.

На состоявшемся в Москве в 1972 году VII Международном конгрессе работников архивов подчеркивалось: в наш стремительный век научно-технической революции поток информации растет и ускоряется с каждым днем. Возрастает и поток архивной информации. И потому в результате изучения архивных материалов ошибочные концепции пересматриваются и уточняются. Этому активно способствуют постоянные архивные разыскания.

В отдел рукописей Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина поступил от частного лица уникальный альбом начала XIX века. Эта рукописная книга (85 листов, бумага 1802—1803 гг.) большого формата в твердом переплете с кожаным корешком принадлежала Гавриилу Банулеско (Бодони), митрополиту Кишиневскому. Записи стихотворений, басен, переводов, многих исторических документов конца XVII — начала XIX века осуществлялись разными почерками с 1802 по 1805 год.

В альбом вписаны стихотворения Н. М. Карамзина, Г. Р. Державина, А. Н. Радищева, И. А. Крылова (?), Д. В. Давыдова (?), В. В. Капниста (?), А. И. Клушина, П. М. Карабанова, А. С. Шишкова и других поэтов. В нем свыше 60 анонимных произведений, в том числе целый цикл весьма интересных, блещущих острословием басен. Но самое примечательное в альбоме — это довольно большое по объему произведение «Послание к сочинителю, воспевшему новый век» («Поющий новый век счастливый...») с подписью: Радищев .

Стихотворение отличается особой политической остротой и антимонархической направленностью. В нем выражен резкий протест против тирании и деспотизма. Автор гневно порицает жестокость Нерона и других деспотов античного Рима и обращается к самодержцу с такими словами:

И еще:

По своей тематике оно перекликается с поэмой А. Н. Радищева «Песнь историческая» (1796), в которой особенно резко обличались «утехи неистые» «зверя венчанного», «палача», «варвара», «тирана» Нерона.

Радищев так писал о Нероне:

Автор «Послания...», порицавший «утехи» деспотов-властителей, клеймит позором тиранию правления Нерона: