Иван Трофимов - Поиски и находки в московских архивах

Из 205 опубликованных басен И. А. Крылова известны лишь 135 автографов. Не найдены также автографы ряда опубликованных пьес и сатирических произведений писателя. Не выявлены опубликованные в журналах и альманахах отдельные анонимные тексты Крылова. И потому каждый новонайденный автограф баснописца для нас драгоценен.

В Центральном государственном архиве Октябрьской революции автором этих строк было обнаружено ранее неизвестное письмо И. А. Крылова к литератору Якову Ивановичу Ростовцеву (1803—1860). Оно — о книгах:

«Виноват, что долго задержал Ваши книги, любезный и почтенный Яков Иванович. Только что сегодня кончил последний том.

Удивительно! И вот первый и последний стихи французские, которые он мне внушил:

Благодарю Вас за терпение. Преданный Вам

И. Крылов ». [70] ЦГАОР, ф. 1155 (Я. И. Ростовцева), оп. 1, ед. 1140, л. 1.

На автографе есть позднейшая карандашная помета: 1843.

Как известно, перед смертью И. А. Крылов назначил Я. И. Ростовцева своим душеприказчиком, так как безгранично доверял ему.

В годы, предшествовавшие реформе 1861 года, Я. И. Ростовцев был председателем редакционных комиссий для составления «Положения о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости».

Это письмо открывает нам еще одного адресата И. А. Крылова, дает новый штрих его взаимоотношений с Я. И. Ростовцевым. Публикуемый автограф позволяет дополнить наследие баснописца ранее неизвестными стихотворными строками (а может быть, это цитата из прочитанного?).

Ряд деталей письма пока не поддается уточнению: неизвестно, о собрании сочинений какого автора идет речь. Почему последний том (возможно, мемуары, письма) этого собрания сочинений вызвал резко отрицательную реакцию Крылова? Сохранилась ли, и в какой степени, библиотека Я. И. Ростовцева, книги из которой читал И. А. Крылов? Ответы на эти вопросы пока не найдены.

В практике атрибуции бывают случаи, когда результаты стилистического анализа, текстовых наблюдений и языковых сопоставлений предвосхищают более позднее обнаружение документальных данных, подтверждающих авторство того или иного писателя. Текстолог вначале может выявить самые характерные признаки стиля предполагаемого автора, наиболее выразительные, экспрессивные, присущие только данному автору и никому другому фразеологизмы, меткие присловья, каламбуры, афоризмы.

В качестве примера можно привести атрибуцию текстов двух романсов — «Любви туман и сумасбродство...» и «Не правда ли? Уж нас не посетят любви туман и сумасбродство...» [71] См.: Трофимов И. Т. Неизвестное стихотворение А. С. Грибоедова // Книжное обозрение, 1972, 25 августа, № 35. Отклик на эту публикацию см.: Краснов П. Несколько замечаний // Книжное обозрение, 1972, 15 сентября, № 38. — из водевиля «Кто брат, кто сестра, или Обман за обманом», написанного Грибоедовым в соавторстве с П. А. Вяземским. Как известно, спор о доле участия Грибоедова в создании стихотворных текстов к этому водевилю продолжался свыше 100 лет. Этот спор осложнялся свидетельством Вяземского, считавшего себя автором всех стихотворных текстов водевиля «Кто брат, кто сестра...» (кроме романса «Любит обновы мальчик Эрот...»). Однако позднее ученые установили, что Вяземский в ответе на запрос М. Н. Лонгинова, написанном 50 лет спустя после его совместной с Грибоедовым работы над водевилем «Кто брат, кто сестра...», допустил серьезную ошибку памяти. Позднее были найдены автографы романсов Грибоедова, предназначавшихся для названного водевиля: «Ах, точно ль никогда ей в персях безмятежных...», «Неужли никогда в ней кровь...».

При просмотре сохранившегося списка первой редакции пьесы «Кто брат, кто сестра...» в отделе рукописей Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина мое внимание привлек текст «Не правда ли? Уж нас не посетят любви туман и сумасбродство...», не вошедший в последующие варианты пьесы и в печатный текст. Приведем этот романс:

Это стихотворение предназначалось для московской постановки водевиля «Кто брат, кто сестра...». Возникает вопрос: кто написал этот романс? Грибоедов или Вяземский?

Внимательный анализ языка и стиля позволил решить этот вопрос в пользу Грибоедова. Авторство Грибоедова выдают необычное, характерное только для его языка и стиля выражение «мильон страдают и кряхтят...», близкое к «мильону страданий» из монолога Чацкого в «Горе от ума», и любимое автором комедии просторечное разговорное наречие «пуще» (вспомним фразеологизм из «Горя от ума»: «Минуй нас пуще всех печалей...»). Этот текст, как выяснилось при сравнении его с печатным вариантом водевиля, был первоначальным наброском более позднего романса «Любви туман и сумасбродство не посетят меня и вас...», вошедшего в поздние редакции пьесы и в ее печатный текст. Приведем и этот редкий грибоедовский текст:

Здесь каждое слово метко, весомо и выразительно. Здесь в каждом афоризме, в каждом стихе ощутим дух грибоедовского острословия:

Читая эти стихи, невольно вспоминаешь слова Чацкого:

«Да, мочи нет: мильон терзаний // Груди от дружеских тисков, // Ногам от шарканья, ушам от восклицаний, // А пуще голове от всяких пустяков». Крылатые слова Чацкого «мильон терзаний» в данном случае очень близки по стилю к «мильону страданий». В этом стихотворении слова «мильон страдают...» предваряют знаменитый афоризм Чацкого из пьесы «Горе от ума» — «мильон терзаний».