Иосиф Цынман - Бабьи яры Смоленщины. Появление, жизнь и катастрофа Смоленского еврейства.

С ростом числа круподерен ручная переработка гречихи, пошла на убыль. Круподерки, кузни, мельницы в ряде мест и содержали евреи, избавлявшие женщин от ручных жерновов и работы с разными ситами и противнями.

После Октябрьской революции знаменитый обрусевший польский род Рачинских — помещиков, писателей, художников, ученых-ботаников, о которых много писалось в дореволюционных изданиях, полностью исчез. Погибли также их дворцы, усадьбы, парки. На Смоленщине, например, они жили в Вельском и Поречском уездах (Татево, молодой Туд, Заборье, Глухово) и других местах. Один из них, Борис Петрович, перед революцией был единогласно избран смоленским городским головой. Интересно, что по архивным данным в январе 1902 года Рачинские в своем доме на Большой Благовещенской (ныне Большой Советской) улице открыли еврейскую библиотеку-читальню, впоследствии из-за малой площади переведенную на Резницкую улицу (ныне ул. Парижской коммуны).

Последним монополистом, поставлявшим смоленскую крупу до 1928 года, на Смоленщине был Наум Владимирович Шварц, купец 1-й гильдии, банкир, владелец «Банковской конторы Н. В. Шварц», член многих благотворительных организаций, председатель правления «Общества пособия бедным, иудейского происхождения в г. Смоленске», владелец в губернии многих крупяных, пивных, маслобойных, дрожжевых и других предприятий. Его самое крупное производство было в селе Мархоткино, расположенном на реке Угре, в 20-ти верстах от Ельни, видимо, родине его предков, где сохранилось еврейское население.

С целью трудоустройства бедствующих людей, Шварцы построили здесь, далеко от дорог, крупяное производство, благодаря которому местные жители имели работу, а окрестные крестьяне расширяли посевы.

Мархоткино и соседние с ним населенные пункты стали крупными поставщиками гречихи.

В местах, где перерабатывали гречиху на крупу, в 1880 году три четверти ярового клина занимала гречиха. И несмотря на большую отдаленность Рачинские и Шварцы поставляли смоленскую крупу в Великобританию к столу английской королевы.

Евреи, как национальное меньшинство, жили в соседней с Мархоткино деревне Алексино. Здесь располагалось имение Барышниковых, известное своим дворцом и производством скатертей, полотенец и т. п. В соседних селах (Следнево, Мазово, Ушаково) также были имения и разные производства, принадлежащие знатным людям России: Каховским, Салтыковым, Лесли, Глинкам и другим. И здесь трудились евреи.

Особо следует отметить деревню Озерище, расположенную между Ельней и Дорогобужем, где по данным областного архива было еврейское коллективное хозяйство «Заря», до 1928 года специализировавшееся на гречихе.

Евреи, жившие в деревнях, не имевшие земли, занимались скупкой и транспортировкой гречихи. Они имели склады и возили ее в Мархоткино на переработку. Готовую муку отвозили к железнодорожным станциям: Ельне, Коробцу, Дорогобужу, Вышегор.

Можно утверждать, что перевозкой грузов и пассажиров евреи занимались во многих местностях. Их называли «балаголы». У них были различные фаэтоны, длинные телеги, сани, запряженные парой, а то и более лошадей. Они же часто выполняли почтовые операции, содержали постоялые дворы. У них были конюшни с породистыми лошадьми: рысаки для фаэтонов, тяжеловозы для перевозки грузов, обыкновенные лошади для сельхозработ. Породистых рысаков и просто лошадей выращивали в Алексине.

Наум Владимирович Шварц помог местному купцу в соседней с Мархоткино большой деревне Следнево построить рогожную фабрику. Благодаря усердиям Шварца, в обмен на смоленскую крупу из Астрахани по железной дороге в губернию поставлялась сухая рыба, главным образом вобла, которая в то время была более доступна, чем сейчас минтай. В Следневе, в котором было не меньше населения, чем в Мархоткине, тоже жили евреи. Следнево стало знаменитым тем, что здесь родился один из создателей русской авиации В. А. Слесарев (1884–1921).

В другом Следневе, которое было расположено рядом со станцией Вышегор (города Сафоново тогда не было) было имение Тухачевских, по некоторым сведениям здесь располагались и пристанционные склады Шварца.

Смею утверждать, что за небольшим исключением крупорушки и кузни при них, как правило, содержали евреи. Например, в деревне Заречье под Мстиславлем, где я родился, малую крупорушку и кузню содержал наш сосед Шолом. На крупорушках получалась крупа, не уступающая по качеству ручной выделке.

Когда в 1912 г. отмечалось столетие войны с Наполеоном, в Смоленск приехал царь Николай II. Глава смоленской делегации, потомственный почетный гражданин Смоленска Петр Федорович Ланин, представлял царю свою делегацию, куда входили все сословия и служители культа. Среди них были и голова города Б. П. Рачинский, и купец 1-й гильдии Н. В. Шварц.

С 1917 года начались безнаказанные и поощряемые поджоги, разоренье помещичьих усадеб и производств. О судьбе Рачинского ничего не известно. Н. В. Шварц, в отличие от многих, рискуя жизнью, не покинул Смоленск, хотя все его предприятия не работали, пришли в упадок, а то и просто были разрушены. Как и большинство капиталистов, не покинувших Россию, он подвергся репрессиям, но уцелел.

17 июля 1996 г. руководитель Смоленского архива Федеральной службы безопасности В. Т. Бережанский показал мне ветхий, почти 80-летней давности документ — выписку из протокола с заседания чрезвычайной комиссии Западной области от 17 сентября 1918 года, в которой я прочитал следующее: «17 сентября 1918 года под председательством тов. Яркина, в присутствии членов Аскольдова, Алибегова, Рейнольда, Козоплянского, Гуревича, Поповича, Сергеевича и секретаря Варнилова слушали дело гр. Шварца Наума, банкира, арестованного в связи с дорманским договором. Постановили: за неимением фактических улик в заговоре — освободить.» Подписали: председатель Яркин и все члены комиссии. Сколько Шварц сидел до этого постановления в тюрьме, неизвестно, но он избежал расстрела. Однако предприятия Шварца не работали.

Когда начался НЭП, Н. В. Шварц с ведома властей восстановил свои разрушенные предприятия, и они нормально заработали. В 1928 году он стал не нужен. Его предприятия, все личное имущество, жилье, ценности конфисковали. И все же и на этот раз ему удалось избежать расстрела, и хотя он сидел в тюрьме, документы, свидетельствующие это, мною не найдены.

Очевидцы рассказывали, что в 30-х гг. встречали старого, оборванного, опустившегося Шварца в галошах, перевязанных веревочками. Один из этих очевидцев, Василий Илларионович Веткин, в молодости работал у Шварца бухгалтером. Об этом он рассказывал работнику смоленского областного архива М. Н. Левитину.

Имена Шварца и Рачинских, впрочем как и других многих в прошлом знаменитых смолян, ушли в небытие. Об их судьбе никто не знает.