Иосиф Цынман - Бабьи яры Смоленщины. Появление, жизнь и катастрофа Смоленского еврейства.

В 1921 году создаются подотделы нацменьшинств и национальные секции при агитационно-пропагандистских отделах парткомов. Работа их строго регламентировалась и контролировалась многоступенчатой вертикалью. В положении говорилось, что «нацсекции организуются губкомом и утверждаются ЦК РКП. Вся переписка, в том числе и на национальном языке, ведется через общую регистратуру парткомов. При поступлении бумаг нацменьшинств в случае необходимости в секции устанавливается внутренняя регистратура» (15). Как видим, контроль строгий и всеобъемлющий. Ничто не должно было исказить идейной классовой линии.

Показательно в этом смысле указание еврейского бюро губкома РКП(б) о запрещении регистрации еврейского кружка: «Евбюро полагает, что возникший в м. Рудня еврейский кружок им. Борухова регистрировать нецелесообразно, о чем необходимо дать соответствующую директиву. Однако отказ в регистрации должен быть сделан только по формальным причинам, как отсутствие устава, зарегистрированного в административном отделе губисполкома и т. д. На этом основании ВИК (волостной исполнительный комитет) должен воспретить кружку всякую деятельность до утверждения его названия отделом. Легализация руднянского кружка явится прецедентом для оформления таких же кружков по всей губернии… 20 июня 1925 г. Секретно» (15а).

В документах разных лет красной нитью проходит задача национального просвещения: «…выдержанное коммунистическое воспитание пополнения, способного окончательно установить коммунизм и решительное усиление борьбы против всяких попыток привить детям национальной политехнической школы элементы антипролетарской идеологии. Органы народного образования и национальной школы должны проводить систематично и неуклонно борьбу против оппортунизма, антиленинских извращений политики партии» (16).

Затем, уже на втором плане задачи собственно просвещения, образования, воспитания.

Еврейский «Фолкстеатр», по мнению местных руководителей, не только и даже не столько фактор культурный, но, главным образом, «имеет политическую важность». Национальной книге — источнику знаний, в первую очередь «придавалось огромное политическое значение».

В различных анкетах для еврейских работников просвещения сведения об образовании, стаже, степени владения родным языком, т. е. о профессиональной состоятельности строителя новой личности, как правило, не на первом и даже не на втором месте. В начале идут данные о социальном происхождении, партийной принадлежности и стаже, участии в революционной деятельности и т. п. В одной из немногих еврейских ФЗС (фабрично-заводская семилетка) — невельской, в списке-анкете еврейских учителей даже нет графы об образовании. То же — в Монастырщинской ШКМ (школа колхозной молодежи) и других национальных школах. Большое недовольство местных властей вызвал лозунг местечковых жителей: «Все евреи братья!»

В глубокое заблуждение впадает тот человек, у которого при слове изба-читальня возникнут ассоциации с книгами, газетами, громкими читками и прочим. Конечно, и этим занимались еврейские избачи, но главной их задачей было проводить правильную политическую линию среди евреев, участвовать самому и поднимать массы на хозяйственно-политические кампании. Зачастую в документах встречаются следующие оценки работы еврейских избачей: «Избы-читальни работают замкнуто, культурничают, не являются центрами организации масс в политических и хозяйственных задачах» (17).

Но особенно ярко проявлялось вышесказанное на примере еврейского педагогического техникума, который был основан в 1922 году в Гомеле и в 1929 году переведен в Смоленск. «Имеет отделения: школьное (68 человек), дошкольное (54 человека), политпросвет отделение (26 человек), подготовительное (77 человек).

Техникум готовит работников для Западного района, преимущественно для еврейских местечек, для Крыма и в перспективе, для Биробиджана. Уклон — агро-индустриальный» (18). Далее подробно описывается социальный, затем партийный состав учащихся, благополучное положение, которое отнесено за счет определенной работы администрации техникума. При характеристике преподавателей отмечено: «Социальный состав удовлетворительный, партийная прослойка недостаточна… Производственная и общественная квалификация большинства основных педагогов довольно высока. Идеологическое состояние устойчивое.» Последним в этом списке поставлено — чувство ответственности и заинтересованность в рационализации педпроцесса и улучшении всего учебно-воспитательного дела» (19).

Для того, чтобы добиться столь «благополучного» положения дел в техникуме, были мобилизованы партийные, общественные, советские, облоновские силы.

Из записки заведующего Смоленским евпедтехникумом т. Фарбера видно, что больше всего руководство заботила малочисленность партячейки, которая, впрочем, «не только оправдывала себя, но и вполне овладела всеми областями работы техникума» (20). Дальше в записке говорится: «…Семилетки, из которых комплектуются учащиеся техникумов, могут дать в лучшем случае комсомольцев. Нам же нужны члены партии. Надо принять меры, чтобы из новых курсантов было несколько человек-партийцев. Пусть они будут немного менее подготовлены, техникум примет всяческие меры для облегчения им работы» (!) (21).

В числе мер, разработанных для приема в техникум и учрежденных на совещании партийных, советских, просветительных органов, следующие: «обеспечить новый набор комсомольцами в количестве примерно 50 процентов, обеспечить приемную комиссию партвлиянием» (!) (22).

В постановлении коллегии Западного отдела народного образования в разделе о задачах говорится: «Всем заведующим РОНО дать указания о необходимости усиления внимания национальным учреждениям, как в части укрепления материально-хозяйственной базы, так особеннов отношении классовой направленности и идеологической выдержанности учебно-воспитательной работы, пронизать всю нацменработу пролетарски-классовым боевым большевистским интернациональным содержанием» (23).

А между тем, в том же евпедтехникуме на Кадетской улице, рядом с хоральной синагогой, чрезвычайно тяжелым было положение с общежитиями, имелись и другие материальные организационные трудности, которые мешали работе учреждения, имевшего всесоюзное значение. В постоянных тревогах работали новый заведующий техникумом Тропп и завхоз Хоня Ратнер.

Подобный идеологический перекос, сам по себе не способствовавший правильной постановке национального образования, имел и, так сказать, материальное выражение.

Если сравнить рост ассигнований на просвещение нацменов, то получим следующие цифры: 1925/26 гг. — 80000 рублей, 1926/27 гг. — 133160 рублей, 1927/28 гг. — 243278 рублей, 1928/29 гг. — 296298 рублей. Казалось бы, ежегодный рост очевиден. Однако если сравнить эти цифры со средствами, отпускаемыми по бюджету на политпросветительную работу, то, как робко заметил автор одного из документов, «при существующих условиях, в которых работают национальные просветительные и образовательные учреждения, возникает сомнение в целесообразности расходования 800000 рублей на политпросветработу» (24). Но, что самое главное, подобный перекос имел негативные результаты, о чем документ говорит следующее: «К сожалению, в самых тяжелых условиях очутились национальные учреждения: еврейская и латышская школы. Они не отремонтированы и не снабжены топливом. Работа происходит в совершенно холодных помещениях. Вообще нет самого необходимого.