Джон Уоллес-Хедрилл - Варварский Запад. Раннее Средневековье

Но он создал Францию, и создал ее в рамках Римской империи.

Одним из последствий этого личного достижения I стало то, что после его смерти вновь завоеванные земли оказались разделены между четырьмя его сыновьями. В Галлии администрация римского образца, насколько она сохранилась, действовала на уровне civitas и поэтому не пострадала от этого расчленения. Возможно, галло-римляне согласились бы с франками в том, что расчленением это вовсе не было и не влекло за собой ухудшения положения. Сама по себе административная разобщенность не была ни новым, ни катастрофическим явлением; но гражданская война и ее социальные последствия — дело совсем иное, по крайней мере так это было для галло-римлян. И далее мы должны обратиться к специфической трудности изучения Галлии на протяжении века после смерти Хлодвига: дело в том, что она стала родиной варваров с пестрым багажом семейных распрей, которые из-за свежих проблем в связи с землевладением только обострялись. Братоубийственные ссоры этого века не были столь бесцельными и безнравственными, как полагал Григорий. Они были частью жизни варваров, даже тех, которые подвергались стремительной романизации. Некоторое представление об этой жизни можно получить из собрания норм франкского обычного права, известного как Lex Salica, или Салическая правда. Необходимо подчеркнуть, что этот свод, в том виде, в каком он дошел до нас, конечно, ни в коем случае не является первозданной версией шестого века. В целом, он может правдиво отражать обычаи шестого века, но он перерабатывался и дополнялся в течение этого и последующего веков. Напыщенное вступление более длинной версии, вероятно, принадлежит к восьмому веку, а целиком свод оформился, возможно, к девятому. При всем при том это не официально провозглашенный кодекс, в смысле Кодекса Феодосия, а собрание положений, предназначенное, скорее всего, для справок и для изучения духовенством. В этом отношении Салическая правда подобна большинству других варварских кодексов, принадлежащих приблизительно к одному периоду; они близки по содержанию и вдохновляющей идее, и изучать их выгоднее всего как единое проявление интереса к обычному праву.

В своей повседневной жизни, как становится ясно из Салической правды, франки очень походили на современных им англосаксов и бургундов, и не слишком сильно отличались от лангобардов. В ее основании лежало юридическое различие франка и римлянина, которое, должно быть, уже утратило четкость, и фактически не препятствовало объединению этих двух народов. Франкская система оценки увечий и соответствующих штрафов разработана еще тщательнее, чем у лангобардов; точно так же имеет место прейскурант на кражи, возмещение которых меняется в зависимости от состояния и возраста украденного имущества. Самое суровое наказание назначается только за разграбление могил. Семья является социальной единицей, наиболее нуждающейся в защите, даже ценой жизни одного из членов семьи. Если индивид желает оставить свою семью, он может сделать это, но лишь с выполнением при свидетелях очень торжественного и регламентированного ритуала. Самая известная из салических норм (номер 92) предупреждала отчуждение патримонии посредством брака — а именно, женщина не могла наследовать землю, пока в живых находился возможный наследник мужского пола. Патримонию можно было разделить между сыновьями, как поступил сам Хлодвиг, но под неусыпным контролем семьи. Деревенские семьи могли объединиться, чтобы выжить чужака, желающего поселиться в их среде, причем для того чтобы добиться его ухода, достаточно было только одного враждебного голоса. Тем не менее не следует думать, что целью франков была сознательная изоляция от галло-римлян. Их законы вступали в силу и истолковывались на регулярных собраниях смешанных франко-римских судов. Прерогативой таких советов, в которые входили boni homines (лучшие люди) или rachin-burgii (рахинбурги), как их называли франки, было обнародование закона в трактовке, которая давалась закону во время заседаний конкретного суда; а это, в смешанном обществе со смешанным языком [15] В северной Галлии франкский язык все еще понимали в девятом веке. и к тому же смешанными браками, должно быть, требовало постоянных компромиссов и гибкости. Остановить процесс интеграции на юридическом уровне было невозможно, даже если бы кто-то этого захотел. Мы не должны думать, что Салическая правда представляет или отражает собой неизменный кодекс для всех франков всех времен. Он просто дает нам драгоценное общее представление о том, как они жили в то конкретное время.

Сыновья Хлодвига независимо правили своими частями разделенной Галлии из Меца, Орлеана, Парижа и Суассона. Но, помимо них, они унаследовали от своего отца религию и взгляд на нефранкский мир, которые время от времени побуждали их действовать как единое целое. Они согласились отдать свою сестру замуж за Альмариха, вестготского короля Испании и отослали ее туда с «грудой драгоценных украшений», как пристало варварской принцессе. Однако вскоре они сочли необходимым вызволить ее из рук ариан и привезли ее обратно с еще большим количеством украшений. Они достигли согласия по поводу экспедиции против бургундов, которая привела к политической смерти этого некогда могущественного народа и распространению власти франков на Прованс и, главное, на крупный средиземноморский порт Марсель. Эту немотивированную агрессию можно объяснить по-разному — страхом, племенной враждой, вендеттой или всегда насущной нуждой в грабеже для вознаграждения своих сторонников и в рабах. Каждый год весной банды франков пускались в подобные мероприятия, поскольку война была таким же занятием для хорошей погоды, как попойки — для скверной [16] Их весеннее собрание, Campus Martius, часто неверно понимается как Marchfield, «мартовское поле», но на самом деле это было «Поле Марса», «поле битвы» и не перестало им быть, когда впоследствии это собрание стало происходить в мае. .

Вождь, правивший из Меца восточными или австразийскими поселениями франков, сталкивался с большими опасностями, чем его братья. С берегов Рейна он контролировал дугообразную территорию с беспокойным и голодным населением, уже начинавшим ощущать позади себя давление славян. Это были даны, саксы, тюринги и бавары. Сражаясь с ними и держа их в страхе, Теодерих и его сын Теодеберт (современные французские имена Тьерри и Тибер) снискали славу, которая запечатлелась в германском эпосе, и закрепили за франками право контролировать передвижение племен в сердце Германии, силой вмешиваться в племенные раздоры и, при возможности, взимать тяжелую дань скотом и рабами.