Джон Уоллес-Хедрилл - Варварский Запад. Раннее Средневековье

Таким образом, весьма туманной кажется возможность изобразить Галлию седьмого века иначе, чем с точки зрения неуклонного упадка королевской власти и столь же неуклонного усиления влияния аристократии, особенно рода Арнульфингов. Историков завораживает этот контраст, когда они, по долгу службы, рассматривают конец этой истории — захват королевской власти мажордомами-Арнульфингами, потомками Пипина из Ландена и Арнульфа из Меца. Но Арнульфинги не могли взирать на вещи таким образом. Они не могли видеть прогрессирующего вырождения Меровингов, как и того, что однажды папский престол поможет им, восполнив недостаток благородности происхождения ореолом святости иного рода. У них не было movement ascensionnel de la dynastie (постепенное возвышение династии Силой Арнульфингов была земля. Они обладали богатыми поместьями в Арденнах и Брабанте, два из которых — Ланден и Герсталь — дали свои имена членами семьи. Вполне возможно, что были и другие магнаты, как в Австразии, так и в Нейстрии, равные им по значимости своих имений; но судьба меньше позаботилась о сохранении их памяти для потомков. Во всяком случае Арнульфинги не делали ничего выходящего из ряда вон, используя свое растущее богатство для того, чтобы создавать или одаривать религиозные общины, например, в Нивеле, Сент-Юбере и Анденне. Здесь с удобством могли проводить свои дни дамы этого семейства, такие как Гертруда и Бегга, или сохраняться семейные сокровища и документы. Возникновение бесчисленных мелких монастырей также связано с богатствами аристократических семей; и, естественно, память о таких основателях или защитниках бережно хранилась на протяжении веков. Мы можем пойти дальше и сказать, что в случае Арнульфингов такие учреждения монастырей были тесно связаны с деятельностью ирландских и римских миссионеров. Одним из тех, кто работал под их покровительством, был св. Аманд.

Ненависть австразийцев к нейстрийцам и стремление и тех, и других избежать контроля со стороны друг друга, является более важной чертой франкской жизни, чем любые предполагаемые попытки магнатов урезать власть своих королей. Между этими двумя народами лежала полоса богатой ничьей земли, особенно в окрестностях Реймса, по поводу которого и возник спор. С этими землями и с притязаниями на них не государств (поскольку Австразия и Нейстрия едва ли могли ими называться), а семей и церквей, в значительной мере связаны и запутанные междоусобицы пятидесятилетнего периода после смерти Дагоберта, когда Меровинги и мажордомы метались по сцене в явном замешательстве. Событием нерядового значения стала битва при Тертри (около Сен-Кантена), где в 687 г. австразийцы во главе с Пипином II разбили нейстрийцев. На фоне упадка нейстрийских мажордомов это поражение знаменовало собой фактический конец старого меровингского административного центра и позволило Арнульфингам произвольно вмешиваться в политику Нейстрии. Но история Меровингской династии на этом не закончилась.

Теперь Пипин II взял на себя одну очень характерную королевскую функцию: защиту Франции от внешнего нападения. Прежде всего после многих лет борьбы он вытеснил фризов из области Утрехта и Дорестада, заключил семейный союз с их королем Радбодом и поставил англичанина Виллиброрда для руководства миссионерской деятельностью в Утрехте. Важным аспектом этого сотрудничества было то, что они оба опирались на Рим. Таким образом, частично с английской помощью, исходный интерес Арнульфингов к ирландским монахам естественным образом перерос в союз с римской церковью. Кроме того, Пипин возглавил походы против своих восточных соседей, которые начинали проявлять своеволие,— аламаннов, франконов [17] То есть франков, живших к востоку от Рейна, в будущем германском герцогстве Франкония. и баваров. И снова мы сталкиваемся с фактом активного взаимодействия ирландских и римских миссионеров, и это напоминает нам о том, что враждебность между этими двумя церквями была непродолжительной.

Нейстрийская «Книга об истории франков» или «История франков» Liber Historiae Francorum заканчивает жизнеописание Пипина простой фразой: «В то время (т. е. в декабре 714 г.) Пипин заболел лихорадкой и умер. Он правил под властью вышеназванных королей в течение двадцати семи с половиной лет». Он так никогда и не завладел короной, да и не ставил перед собой такой цели, хотя, если это правда, с легкостью мог бы это осуществить. Он доказал в бою, и церковь признала это, что его огромные владения дают ему право делать все по-своему. Тем не менее он не смог оставить своей обескровленной семье ничего нового помимо права осуществлять очень нерегулярный контроль над сильными мира сего во Франции. И для того чтобы обеспечить мирное наследование своих богатств, у него было не больше средств, чем у Меровингов. По-прежнему основным делом жизни оставалось улаживание нескончаемых семейных претензий; а возникающие в результате этого вендетты не означали стремления к расколу всего общества.

Фактическим преемником Пипина стал его незаконный сын, Карл Мартелл. Он первым в своей семье носил имя Карл, давшее всему его роду общее наименование Каролингов, под которым в конце концов он и получил известность. Это фигура в равной мере легендарная и историческая, вокруг которой сплетали свои повествования средневековые jongleurs (жонглеры); так что восстановить внутри этого пестрого ковра его собственные, в отличие от других Карлов, деяния и даже доброе имя не всегда просто. Здесь он должен интересовать нас как человек, энергично проводивший в жизнь то, что оставил незаконченным его отец. Как крупнейшего землевладельца Австразии его больше всего заботила защита северо-востока Франции и франкской территории Гессена и Тюрингии к востоку от Рейна от беспокойных соседей: нейстрийцев, фризов, саксов и, реже, баваров. Карательные экспедиции, к которым привела его политика, поразили воображение современников: они были делом рук настоящего вождя, короля, и стали скорее причиной, чем плодом, периода относительного спокойствия внутри франкский территории.

В установлении мира и спокойствия на периферии его вселенной Карлу помогали два великих миссионера. Одним из них был друг его отца Виллиброрд, а вторым еще один выходец из Англии, св. Бонифаций (Германский). Северные фризы, жившие между Зюдер-Зее и нижним Везером, цеплялись за свое язычество до тех пор, пока насильственное обращение саксов Карлом Великим не лишило их последней опоры. Между 719 и 739 г. Виллиброрд продолжил свои труды, в основном из Утрехта, где Арнульфинги наделили его церковь изрядной долей имущества. Но его излюбленным местопребыванием был Эхтернах около Трира в самом сердце рейнской Австразии. Кажется убедительным, что, находясь в Эхтернахе, Виллиброрд мог первым организовать миссионерскую работу среди племен к востоку от Рейна, хотя основную заслугу здесь следует отвести св. Бонифацию.