Фернан Бродель - Часть 1. Роль среды

Процветание Марселя, начавшееся в 70-е годы XVI века, объясняется множеством причин: притоком сюда французских, английских или немецких товаров по водному пути Роны; выходом из игры Венеции, занятой с 1570 по 1573 год войной с турками; привилегиями, которые худо-бедно принес с собой сердечный союз Его Христианнейшего Величества с турками и берберами. Это процветание связано также с изяществом марсельских и прованских кораблей, нав, галионов, тартан, саэт или барок, согласно их ливорнскому наименованию. Эти названия не должны вводить нас в заблуждение, даже если речь идет о навах и галионах: тоннаж навы «Святая Мария Заступница» в 1597 году 189 составляет 700 кантаров (около 60 тонн), водоизмещение другого корабля с таким же названием (самым популярным у марсельских судовладельцев) равно 150 тоннам. Не очень большой навой была и та, которую 5 мая 1596 года захватил в Трапани Педро де Лейва, «inventaque sunt in еа coralla…et alia» *UH 19ü… Нам неизвестен тоннаж марсельских галионов, которые приходят в сирийский Триполи в 1591 году 191 : это галион «Троица», принадлежащий Николя Сикару (5 апреля 1991 года), галион «Вера», принадлежащий Жоржу де Белле (5 апреля 1591 года) или галион «Святой Виктор», который стоит под погрузкой в Александретте 7 мая 1594 года. Конечно, их невозможно сравнить с прежними славными галионами герцога Прованского 192 . В 1612 году венецианский консул в Сирии говорит о марсельских судах водоизмещением в 400 ботте 193 . Часто, как утверждает один марсельский судовладелец, это всего-навсего галионет, который возит бобы, кожи и сыр из Кальяри в Ливорно 194 . Размеры марсельских саэт в конце XVI века укладываются в пределы от 30 до 90 тонн 195 . Если летом 1593 года в Антибе строится нава водоизмещением в 3000 сальм (450 тонн), заметим, что она наполовину выкуплена генуэзцем Джованни Баттистой Вивальдо 196 …

Постепенно эти барки, тартаны, саэты, галионы и галионеты, корабли и навы из Марселя заполонили в течение XVI века морские просторы. В Северной Африке, Испании, Италии не было порта, набережные которого не были бы завалены привезенными ими многочисленными товарами. Венеции они навязывают свои услуги начиная с 60-х годов. Целая флотилия марсельских судов бродит по всему морю, вызывая ненависть больших кораблей. Если в 1574 году 197 рагузский грузовой корабль захватывает марсельскую наву, грабит ее, топит вместе со всем экипажем, включая юнгу, не вызвано ли это скорее завистью, чем жаждой наживы? Ведь крупный грузовой торговый флот Рагузы простаивает из-за кризиса перевозок. Рагузские корабли еще пересекают море от Восхода до Заката, от Сицилии до Испании. В конце столетия они пускаются в авантюры, следуя армадам Филиппа И, погибают в Атлантическом океане. Но проходит 10, 20 лет, и Рагуза, как и Венеция, еще в большей степени, чем Венеция, замыкается в тесных водах Адриатики.

В этих ритмических колебаниях нет ничего таинственного и необыкновенного. Все зависит от эпохи и стечения обстоятельств. В конце столетия Марсель располагает многочисленными, хотя и небольшими судами; но в 1526 году в прошении, поданном Франциску I, говорилось, что марсельский порт заполнен «большими нефами, кораблями и галионами», которые могут плавать в Сирию, Египет и Берберию 198 . Таким образом, в течение столетия положение вещей изменилось. Когда Рагуза, которая, по свидетельству современника, в 1574 году 199 располагала еще самыми большими судами на Адриатике, возродилась к более или менее заметной морской жизни после длительного упадка XVII века, она выплеснула в 1734–1744 годах на просторы Адриатики и за ее пределы десятки и десятки небольших судов: это были навы, полакры, фрегатоны, марселианы, фелуки, патакке, vachette, tartaneile, trabaccoli *UI … Как и следовало ожидать, названия, типы судов, их снаряжение изменились 200 . В самом деле, в XVI веке небольшие суда появляются повсюду, что было следствием роста обменных процессов. Это легкие суденышки Греческого архипелага и барки из Прованса (не только марсельские). Это также 8 карамузалисов, которые в 1599 году уплатили портовую пошлину в Венеции 201 и по меньшей мере 5 из которых были приведены их патронами из Митилены; и еще чаще корабли, пришедшие с севера, бертони, как их часто называют. Приток последних наблюдался дважды, перед 1550 и после 1570 года, и самым любопытным в этой истории является указанный двадцатилетний разрыв в промежутке между первым и вторым дуновением XVI века.

Но лишь постепенно мы начинаем ощущать подлинный размах этих проблем. Здесь все имеет значение: рост цен, подъем благосостояния, возможность возвратного фрахта, колебания конъюнктуры… Таковы размышления одного венецианца 202 , сочинение которого дошло до нас безымянным и без точной даты, хотя оно, несомненно, относится к началу XVII века. Да, в старые добрые времена, когда порядочные люди довольствовались di modesto guadagno *UJ , дела шли лучше. Сегодня, когда всякий движим корыстью, все обстоит иначе. «То, за что теперь нужно заплатить 100 дукатов, когда-то стоило 25». Вывод: с большими венецианскими кораблями покончено; французы, англичане, голландцы наводнили порт loro navili minori *UK ; они платят за товары втридорога, подрывают чужую торговлю. Вот если бы можно было прогнать их с Кипра, соль и хлопок которого являются спасительным грузом, la savorna, для возвратного пути! Увы, где добрые времена больших кораблей и плаваний, длившихся 5 месяцев…! Это рассуждение — приведенное в сильно сокращенном виде — показывает, какую горечь венецианец мог испытывать в своем родном городе вследствие утраты средиземноморской монополии на дальние перевозки, а также вследствие общего роста цен, продолжавшегося уже длительное время.

Но на самом деле спад в морской торговле не означал еще заката венецианской экономики. Толпы небольших кораблей, наводнивших в XVI веке Средиземное море, свидетельствуют, напротив, о богатстве Венеции, о возможностях ее сотрудничества с этими пролетариями Атлантики и оплаты их услуг. Мы еще вернемся к этой важной проблеме 203 .

При всем своем очаровании города Средиземноморья похожи на другие и подчинены тем же закономерностям. Как и все остальные, они живут за счет покорения пространства с помощью сбегающихся к ним дорог, за счет освобождения от повинностей и последовательного приспособления к обстоятельствам, происходящего путем медленных или резких изменений. Пчелы из этих ульев улетают далеко, очень далеко. Одного выходца из Рагузы мы встречаем в Потоси, другого — в Диу 204 , тысячи из них разбросаны по всему свету. Согласно поговорке, которая не лишена справедливости, нет такого места во вселенной, где нельзя было бы встретить флорентийца. Вот марселец в Трансильвании 205 , венецианцы в Ормузе 206 , генуэзцы в Бразилии 207 …