Фернан Бродель - Часть 1. Роль среды

На Кипре это стало заметным после 1572 года, когда турки отобрали его у Венеции. Богатство острова во времена Синьории составляли наряду с виноградниками хлопковые плантации и посевы сахарного тростника. Мы сказали «богатство» — но какое богатство? Это было богатство генуэзских и венецианских аристократов, сохранившиеся роскошные дома которых до сих пор заметны в старой части Никосии. Но оно не имело никакого отношения к коренным жителям, православным грекам. Таким образом, турецкое завоевание развязало социальную революцию: об этом свидетельствуют любопытные записки английского моряка, сделанные в 1595 году. Один кипрский купец рассказал ему об истории острова, показывая развалины дворцов прежних генуэзских и венецианских вельмож, которые, по его словам, понесли заслуженное наказание от турок за чудовищные поборы с местных крестьян 202 . Впрочем, в день катастрофы венецианцы были попросту брошены греческим населением городов и деревень. При штурме Никосии турками в 1570 году «представители всех ее сословий… почти поголовно мирно спали в своих домах» 203 . Правда, уход венецианцев сопровождался падением экспорта хлопка, сырца и пряжи, и таким массовым запустением виноградников, что Венеция смогла выкупить дорогие мехи, используемые при изготовлении вина, поскольку на острове они оказались ненужными. Но следует ли в этом случае говорить о закате Кипра? Ничто не свидетельствует о том, что турецкое господство принесло с собой понижение жизненного уровня населения острова 204 .

Пищу для подобных же размышлений дают Кандия и Корфу. Как и на Кипре, их ландшафты свидетельствуют об усилиях человека, направленных на разведение виноградников, то есть на производство изюма и вина, известного под названием мальвазии. На Корфу виноградники спустились с гор и холмов на равнины, pianure, которые легче обрабатывать 205 . Виноград вытеснил хлеб; но распространение монокультуры всегда угрожает кризисами перепроизводства и убытками. Можно вообразить, какими душераздирающими криками сопровождалась вырубка винограда на Кандии, приказ о которой был отдан в 1584 году. Ее жертвы даже заявляли, что они не видят «никакой разницы в том, чтобы быть подданными Синьории или турок 206 . Эта «колониальная» экономика, очевидно, имела свои успехи и провалы. Требуется выполнить немало условий, чтобы система, объединяющая виноградарей, землевладельцев, мореплавателей, купцов и самых дальних потребителей, функционировала без сбоев. На самом деле вино и изюм издревле являются объектом обширной международной торговли. Даже англичане привычны к мальвазии и высоко ценят вкус этого предмета роскоши, который в обществе XVI века играл ту же роль, что и португальский портвейн в нашем. «Юноша был так смущен и подавлен, — говорит Банделло об одном из персонажей своих новелл, — что она решила поднести ему стакан мальвазии».

Последний пример монокультурного развития связан с островом Джерба, расположенном у южных берегов Туниса. Как венецианские острова — острова вина, так и Джерба — остров растительного масла. При малоизученных обстоятельствах, в то время как континентальный Тунис лишился своих оливковых рощ, столь многочисленных в римскую эпоху, Джерба сохранила их на своей территории. Это сбереженное богатство позволило ей и в XVI веке пользоваться привилегией исключительности 207 . Остров стал оазисом оливкового масла в окружении прилегающих к Тунису и Триполи земель, где в основном, особенно на юге, господствовало прогорклое сливочное масло. Здесь производилось отличное и недорогое растительное масло, пригодное на все случаи жизни, даже для обработки сукна и других тканей; масло, которое было легко экспортировать, как отмечает в начале века Лев Африканский. После 1590 года англичане обратились именно к Джербе в поисках оливкового масла, которое до тех пор поставлялось им из Испании.

Однако в географии Джерба известна как остров, лишенный возвышенностей, с каналами, где отмечаются сильные приливы 208 , а в большой истории — как поле ряда сражений, в частности в 1510, 1520, 1560 годах. Тем не менее в ходе последнего и самого важного сражения оливковое масло сыграло свою роль. Христианский флот остановился у Джербы, будучи не состоянии пробиться к Триполи. Он был застигнут здесь эскадрой Пиали-Паши, о приближении которой было получено известие, именно потому, что христианские корабли не успели загрузить товары, и в частности масло. Об этом говорится в докладе визитадора Кироги, составленном после катастрофы 209 .

Итак, если островам не приходится платить слишком высокую плату за разрушительное влияние монокультуры, ее бурное развитие существенно обогащает их, обеспечивая поступление необходимых продуктов извне. Монокультуры придают островам известность. Ивиса — эго остров соли; так же ценится соль с острова Наксос, не меньше, чем его вино, «белое, как кларет» 210 ; Эльба — остров железа. Нужно ли еще напоминать об острове Табарка, центре добычи кораллов, владении семейства Ломеллини, который, впрочем, обеспечивал себя за счет различных занятий (экспорт зерна, кожи, выкуп пленных, находивших там убежище)? Или о знаменитых рыбных ловлях на острове Ла Галита *IT , близ берберских берегов? Или об изобилии рыбы у далматинского острова Лезина *IU , которое неожиданно прекратилось, когда стада сардин, как говорится в одном документе 1588 года, перешли в один прекрасный день к утесам Пелагосы 211 ? Родосу подсказало выход само его местоположение, обеспечивающее ему во времена рыцарей, а затем, после 1522 года, турок «господство над другими островами и первенство в мореплавании («адмиралтейство») на всем Средиземноморье 212 .

Патмос в Эгейском архипелаге за неимением лучшего живет за счет «самых отчаянных негодяев из жителей этих островов, после Самоса», занимающихся исключительно грабежом «как христиан, так и турок» 213 .

Но самой распространенной формой сношений островов с миром была эмиграция. Все острова (как и все горы — впрочем, горы и многие средиземноморские острова суть одно и то же) занимаются экспортом людей 214 .

Напомним, не возвращаясь к уже сказанному, о греческих миграциях, которые затрагивают Эгейский архипелаг в целом, включая крупнейший остров Кандия. Сомнительно, однако, чтобы они приобрели в XVI веке такой размах, как на Корсике, острове эмигрантов по преимуществу. Избыток жителей сравнительно с его ресурсами заставляет их покидать остров, устремляясь во всех направлениях, и, вне всякого сомнения, трудно припомнить какое-либо происшествие в средиземноморском мире, в котором бы не был замешан корсиканец 215 . Они обретаются в Генуе, проклятой Dominante *IV , поскольку чем-то надо жить. Корсиканцы есть и в Венеции. Уже в XV веке они отправляются на заработки в земли тосканской Мареммы; в XVI столетии жители местечка Ниоло, потревоженные Генуей, осваивают эти зараженные лихорадкой итальянские территории и даже Сардинию, где часто сколачивают себе состояние 216 . Много корсиканцев в Риме, некоторые из них торгуют скотом 217 , и их лодки посещают римский порт на Тибре — Чивитавеккью и Ливорно 218 . В Алжире полно корсиканских эмигрантов, особенно Capocorsini *IW . Когда в июле 1562 года в город попадает Сампьеро, в ходе своего драматического путешествия, которое привело его в Константинополь, соотечественники стекаются в порт, чтобы приветствовать его как «своего короля» — выражение из генуэзского донесения 219 . И этот Сампьеро, враг генуэзцев, сторонник французов, едущий выпрашивать помощь для своих земляков у султана, был все же популярен и любим ими!