Фернан Бродель - Часть 1. Роль среды

По ту сторону Альп раскинулась Европа, покрытая зеленеющими лесами, широкими судоходными реками, дорогами, оживляемыми стуком колес экипажей, а зимой скованная холодом. В 1491 году выпало столько снега, что нюрнбергские купцы могли добираться на санях от своего дома до Женевы 172 .

Можно обозревать Германию с юга на север, по линии меридианов или с запада на восток, по направлению параллелей. Последовательность нашего рассмотрения может быть той или иной, но и сама страна предстает в разном обличье.

Если идти вдоль меридианов, то, отправляясь из Италии, нужно остановиться на Верхней Германии, которая, на наш взгляд, простирается до Кельна, Франкфурта и Нюрнберга. Проникнутая итальянским духом и пропитанная южным альпийским вином, она на протяжении столетий связана с городами полустрова во главе с Венецией, Генуей, Миланом, Флоренцией, а также с Римом и Неаполем, Аквилой, где закупают шафран, и всеми прочими городами, которые встречаются по дороге. На юго-востоке средоточием этой Германии является Fontego dei Todeschi *MI 173 , Германия в миниатюре, взятая под контроль и одновременно наделенная привилегиями, огромное здание на Canal Grande *MJ напротив моста и площади Риальто, подвергнутое пышной перестройке после пожара в 1505 году. У германских купцов здесь имеются собственные апартаменты 174 , они складируют здесь товары. Бывает, что Fontego *MK доверху заполнено бумазеей (эта ткань, имеющая хлопчатый уток и льняную основу, произвела текстильную революцию). Здесь скапливаются также медь, олово, серебро, скобяные товары. На север проходят транзитом пряности, перец, москательные товары, хлопок, Südfrüchte (южные фрукты) 175 . Венецию наводнил также немецкий проезжий люд: путешественники, знатные и не очень, паломники, собирающиеся отплыть на Святую Землю, приказчики типа Якоба Фуггера, художники наподобие Альбрехта Дюрера, студенты и их слуги, приезжающие в Падуанский университет с пищалью за плечами, как некий Бернар Мюллер из Диллингена, которого венецианская стража сочла благоразумным задержать 176 . Попадаются и солдаты, хотя после Като-Камбрезийского мира (1559 год) как для швейцарских наемников, так и для вюртембергских ландскнехтов славные дни остались в прошлом, по эту сторону Альп. Встречается и народ попроще: пекари, лакеи, сукновалы, половые и прислуга в трактирах и в гостиницах, которые соперничают в борьбе за место с выходцами из Флоренции и Феррары 177 . В Венеции, естественно, есть немецкие постоялые дворы — «Белый лев», «Черный орел» 178 , — то же самое и в других итальянских городах: «Сокол» в Ферраре, «Три кораля» в Милане (1583 год) 179 . Итак, Южная Германия сформировалась и созрела в тени Северной Италии и зачастую под влиянием ее потребностей. На долю немцев в этом разделении труда пришлись второстепенные функции, вспомогательные работы в XIV веке, изготовление дешевых тканей, обработка железа, меди, выделка кож… Без постоянной немецкой подпитки ни генуэзская, ни венецианская торговля, ни деятельность Милана были бы немыслимы. «Венецианцы и немцы, — пишет в 1509 году Джироламо Приули, — мы составляем одно целое благодаря нашей старинной торговле» 180 . Однако ему следовало бы сказать «итальянцы и немцы».

Это совместная жизнь привела к очень быстрому распространению итальянской цивилизации на Севере, признаки которого еще сегодня заметны даже на фасадах домов 181 . Эта экспансия сопровождалась явной эксплуатацией со стороны Юга. Но кризисы в Италии иногда оборачивались выгодой для Верхней Германии. Бежавшие из Италии протестанты внедрили в Нюрнберге производство шелковой парчи и бархата 182 . Крах флорентийских банков в XIV веке отчасти был на руку немецким купцам. Германская цивилизация также получила распространение на Юге, охватив вскоре верховья реки Адидже вплоть до южных границ епархиального центра Тренто. Прибывший туда в 1492 году в качестве епископа венецианец не мог ошибиться: три накрытых стола были quadre more germanico *ML ; трапеза началась с салата, мясо и рыба подавались одновременно, вместе с сыром и пшеничным хлебом по баварскому обычаю 183 .

Если мы захотим теперь пройти по Германии в широтном направлении, начнем с Рейна. По мере продвижения на восток Германия предстает как все более и более молодая страна с постоянно снижающейся плотностью застройки. В XV и в первые десятилетия XVI века быстрый подъем горнодобывающей отрасли привел к созданию новых городов, мгновенно возникших на пустом месте и начавших приходить в упадок с началом конкуренции, которую составил для них белый американский металл в 30-е, а точнее, в 50-е годы XVI века, хотя причиной этого упадка могло быть и само по себе свертывание производства в середине XVI века. В период нового подъема, до конца столетия и позднее, Германия и вообще Центральная Европа переживают всесторонний промышленный рост, одним из наиболее заметных проявлений которого является производство льняного полотна в Чехии, Саксонии и Селезни. Поэтому неверно говорить, что после смерти Лютера (1546 год) в Германии, (а тем более в соседних регионах) начинается спад 184 . Длительное время соблюдавшийся Аугсбургский мир (1555 год) имел явно благоприятные последствия. Безошибочными признаками этого являются благоденствие и блеск городов, расположенных даже далеко на востоке. В 1574 году Пьер Лескалопье восхищается немецкими городами в Трансильвании. По прибытии в первый из них, Брашов, «который саксонцы называют Кронештадтом», ему кажется, будто он «оказался в Мантуе, так красив этот город, с домами, снаружи расписанными маслом» 185 .

Два выбранных нами маршрута показали нам две Германии. Третья утвердилось по соседству с Нидерландами, на берегах Северного моря, в Эмдене, Бремене, Гамбурге. Эти города находятся в выгодной близости как к оживленным путям сообщения Атлантики, доходящим до них, так и к Нидерландам (к Антверпену и, во вторую очередь, Амстердаму); они пользуются лихорадочным напряжением, царящим в экономике последних, и даже возникающими там раздорами. Успешно начавшуюся карьеру самого деятельного из этих городов, Гамбурга, не прерывает даже Тридцатилетняя война 186 . Гамбургские купцы наживаются на Нидерландском восстании; они сохраняют нейтралитет, и, как выражается один из корреспондентов президента Виглиуса *MM , «угождая и нашим и вашим, они получают большие барыши» 187 . Впрочем, в недрах этой Германии, которая граничит с Нидерландами и имеет выход к водным путям Северного моря, зреют новые настроения, которые охватят всю страну до самых отдаленных ее уголков. На берегах Балтики свои позиции сохраняет старый, во многих отношениях колониальный порядок.

Последовательно изложенные нами тезисы довольно неплохо вписываются в картину, нарисованную в свое время (в 1908 году) историком Иоханнесом Мюллером 188 . Согласно ему, общий для всей Германии центр, находившийся некогда в Кельне на Рейне, переместился на восток к Нюрнбергу, который находится в сердце страны, между Восточной и Западной Германией, и на полпути с Юга, проникнутого итальянским духом, на Север, куда ветры с Атлантики заносят новые веяния. Таким образом, в центре находится Нюрнберг, а не Аугсбург, город Фуггеров. Отчасти это сказано ради красного словца. Жан-Фран-суа Бержье в своей недавней книге также поддается подобному соблазну: «Южная Германия на заре Нового времени становится подлинным центром тяжести западного мира, в большей степени, чем Северная Италия, Нидерланды, чем Лион или даже Марсель во Франции, чем имперская Вена» 189 . Это явное преувеличение. Но, в конце концов, не следует рассматривать в качестве предвестников современной эпохи только шумные успехи и новшества, связанные с торговым капитализмом Лиссабона, Севильи и Антверпена, удачно расположенных на берегу моря. Экономический подъем XVI века затронул Европу до самых ее континентальных глубин.