Михаил Гордин - Пушкинский век

Будущие руководители тайного Южного общества декабристов С. И. Муравьев-Апостол и М. П. Бестужев-Рюмин попали на Украину из Семеновского полка. Среди солдат восставшего в конце 1825 года Черниговского полка также было немало семеновцев.

1. Синод.

2. Сенат.

3. Дом А. Г. Лаваль.

4. Дом А. И. Остермана-Толстого, затем В. Битера ди Радали.

5. Купеческий клуб. Филармоническое общество. Контора акционерного общества для учреждения постоянного сообщения между С.-Петербургом и Любеком.

6. Дом, где жил английский посол Д.-Г. Дерем.

7. Штаб Морского министерства.

8. Коллегия иностранных дел.

9. Дом, где жил саксонский посланник К.-А. Люцероде.

10. Румянцевский музей. Общество поощрения художников.

11. Английская церковь.

12. Дом, где жил португальский посланник Г.-Р. Декрозе.

13. Дом А. А. Бобринского

14. Дом, где жил начальник Морского штаба А. С. Меншиков.

15. Дом, где жил А. С. Пушкин (1831–1832 гг.).

16. 4-ое почтовое «приемное место».

17. Казармы Конногвардейского полка.

19. Дом, где жил И. И. Козлов.

20. Дом, где жил поверенный в делах Северо-Американских Штатов Дж.-Р. Клей.

21. Дом министра народного просвещения, где жил С. С. Уваров.

22. Почтамт. Квартира К. Я. Булгакова.

23. Почтовое правление.

24. Съезжий дом Первой Адмиралтейской части.

25. Гостиница «Бордо». Департамент внешней торговли.

26. Дом Н. И. Греча.

27. Дворец Юсуповых.

28. Батальон военных кантонистов.

На политической арене Европы после падения Наполеона ведущая роль досталась двум державам — России и Англии. Влияние Англии на мировые дела определялось ее преобладанием на морях, ее экономической мощью. Влияние России зависело прежде всего от ее сухопутных военных сил. Все понимали, что именно русские войска нанесли решающее поражение «великой армии», и поэтому европейские монархи вынуждены были признавать главенство Александра I.

И после войны русский царь всеми силами старался сохранить за собой положение вершителя судеб Европы. Он был инициатором Священного союза. Это соглашение монархов имело целью не только поддержание международного, но и гражданского мира, борьбу с революциями. Александр I играл главную роль на «конгрессе государей» в Троппау и Лайбахе, где было принято решение выступить в защиту неаполитанского короля Фердинанда IV, которого народ принудил дать стране конституцию. В Италию послали австрийские войска, и в помощь им Александр готов был отрядить русский корпус. Царь стал главным действующим лицом и на конгрессе в Вероне, где монархи договорились об интервенции в революционную Испанию…

Но основные интересы европейских держав отнюдь не всегда совпадали. Глава Священного союза, как, впрочем, и его партнеры, стремился не столько помочь другим, сколько упрочить свое собственное влияние и славу. Петербург стал центром, где пересекались интересы всех европейских — да и не только европейских — государств.

С петровских времен внешней политикой России управляла Коллегия иностранных дел. Список ее чиновников был непомерно длинен. Дело в том, что именитые русские дворяне, тем более столичные аристократы, почитали для себя зазорным смолоду идти в гражданскую службу — дворянину приличествовало носить военный мундир. Исключением была лишь дипломатическая карьера. И молодые люди «хороших фамилий», те, что не могли или не хотели служить в гвардии, поступали в Коллегию. Множество чиновников здесь лишь числилось, не имея ни жалования, ни надежды на завидные чины. «Похлопочи, чтобы тебя перевели, — советовал вельможа князь П. В. Лопухин молодому дипломату, своему знакомцу, — …а то в Коллегии столько вас, что ни до чего не добьешься». Среди состоявших при Коллегии, но не служивших были, впрочем, и люди чиновные — действительные и даже тайные советники. Все они именовались «состоящими при разных должностях».

В разряд не служивших чиновников попал после Лицея и восемнадцатилетний Пушкин, числившийся в Коллегии переводчиком. Занятия «по части иностранных дел» (как иронически писал он о дипломатической карьере в эпиграмме «На Александра I») привлекали поэта так же мало, как и любые другие чиновничьи занятия. Фиктивная служба его вполне устраивала. В Коллегию были приняты еще несколько выпускников Царскосельского лицея. Некоторые из них получили назначения на низшие должности в русские дипломатические миссии за границей. Александр Горчаков уехал в Лондон, Сергей Ломоносов — в Вашингтон…

После отставки канцлера Н. П. Румянцева в 1814 году Александр I поставил во главе иностранного ведомства двух статс-секретарей, которые дважды в неделю являлись к нему для доклада по делам Коллегии.

Первый статс-секретарь, Карл Нессельроде, был всего лишь очень исполнительным и деятельным чиновником. Второй, Иоанн Каподистрия, отличался светлым умом, просвещенными понятиями и образованностью.

Не сходствовали и пути того и другого к вершинам русского и европейского политического Олимпа.

Нессельроде по происхождению был немецкий аристократ. Дед его занимал должность конференц-министра курфюрста Пфальцского. Отец служил поочередно Австрии, Голландии, Франции и Пруссии. В 1778 году он был приглашен Екатериной II на русскую службу, получил звание действительного камергера и был послан полномочным министром в Лиссабон. Здесь у графа Максимилиана Юлия Вильгельма Франца Нессельроде и родился сын Карл Роберт, которого по-русски звали Карлом Васильевичем. Крещен он был по англиканскому обряду за неимением в португальской столице другой протестантской церкви. А первоначальное образование получил в берлинской гимназии. Семнадцати лет начал службу мичманом на русском Балтийском флоте. Вскоре, однако, был приближен ко двору. В 1801 году царь Александр I, по прошению молодого Нессельроде, определил его сверх штата в русскую берлинскую миссию. Шесть лет спустя он был назначен советником посольства в Париже. И вот тут и начался резкий взлет нессельродовской карьеры. По совету тогдашнего царского любимца Сперанского графу поручена была секретная миссия — он стал тайным посредником между Александром I и наполеоновским министром иностранных дел Талейраном, который за сходную цену охотно продавал своего повелителя. Нессельроде посылал зашифрованные донесения в Экспедицию дешифровки депеш Иностранной коллегии в Петербург, а оттуда его сообщения поступали прямо в царский кабинет, минуя даже и канцлера. Примечательно, что, помимо того, Нессельроде втайне от императора имел переписку со Сперанским. Царь высоко оценил пронырство своего агента. По возвращении в Петербург граф стал статс-секретарем по иностранным делам, а вскоре затем и управляющим делами министерства.