Михаил Гордин - Пушкинский век

По рекам и каналам, ведущим в столицу, тянулись караваны барж, по дорогам — обозы со всевозможным грузом. Зерно, крупу и муку доставляли главным образом из черноземных губерний и Поволжья; мясо — с Украины, из Оренбурга, из «земель казаков», а также от калмыков и киргизов — оттуда большими и малыми гуртами пригоняли быков на убой; дичью снабжали Олонецкая и Вологодская губернии, рыбой — Беломорье и Астрахань; хлебное вино привозили из Лифляндии, Смоленска, Нижнего Новгорода, Пензы…

Снабжали Петербург съестными припасами, особенно овощами, и пригородные деревни, соседние уезды. Но большую часть продовольствия везли издалека.

Склады для оптовой торговли, так называемые буяны, находились на берегах Невы. Сальный буян — в Четвертой Адмиралтейской части. Масляный, Сельдяной и еще один Сальный — на Васильевском острове. Пеньковый буян — на Петербургской стороне. Оптовая торговля хлебом велась на Бирже, а также в трактире «Хлебная биржа» на Калашниковской набережной. Там была главная стоянка барж с хлебом. Грубо сколоченные баржи и другие плоскодонные суда, на которых доставляли продовольствие в Петербург, после разгрузки ломали, бревна и доски пускали на дрова и плотницкие поделки — гнать пустые барки обратно, особенно против течения, не было расчета. Оптовая торговля мясом, маслом, яйцами производилась главным образом на Никольском рынке. Овощами и фруктами — в Апраксином и Щукином дворах. Скот гуртом продавали на Мытном дворе и Торговом, близ Московской заставы.

Описывая раннее петербургское утро, А. Башуцкий рассказывает: «Между тем изредка начинает быть слышим шум колес; мостовые звучат под тихим и мерным шагом больших, здоровых ломовых лошадей, которые тащат роспуски, тяжело нагруженные дровами, припасами и строительными материалами; с этим шумом смешиваются какие-то странные крики, какие-то чудные напевы, звонкие, отрывистые, продолжительные, пискливые или хриплые. Это продавцы овощей, мяса, рыбы; молочницы, колонисты с картофелем и маслом; они идут и едут с лотками, корзинами, кувшинами».

Пожалуй, самой заметной фигурой на петербургской улице, невольно привлекавшей внимание, была фигура мужика-разносчика с подносом на голове, или с лотком перед грудью, или с тележкой, или с санками. Сотни и сотни этих «расхожих продавцов» оглашали улицы города криками:

— Сайки, сайки! Белые, крупчатые, поджаристые!

— Садовый вареный чернослив крупный! По грушу, по варену, по грушу!

— Прекрасные фиалы! Левкои, гвоздики, фалкомеры, ерани! Купите, барыня!

— Сахарны конфекты! Коврижки голландски! Жемочки медовы! Патрончики! Леденчики! Кто бы купил, а мы бы продали!

На Садовой, на Гороховой, на Вознесенском, на Фонтанке бойко шла торговля вразнос сбитнем и апельсинами, дичью и рыбой, студнем и солеными грибами, книгами и кухонной посудой, гипсовыми бюстами греческих философов и поношенной одеждой…

В те ранние часы, когда на улицах появлялись первые разносчики, повара и кухарки из богатых домов, а также хозяйки что победнее, сами покупающие провизию, отправлялись на рынки.

В первой трети века в Петербурге было несколько рынков.

Круглый рынок, названный так по своей конфигурации, помещался на Мойке, против здания Главных конюшен. Он обслуживал аристократическую Первую Адмиралтейскую часть города. Здесь торговали главным образом мясом, рыбою, мукой, зеленью.

Большой и Малый Никольский рынки находились в Третьей Адмиралтейской части, у Никольского собора. Здесь можно было найти муку, рыбу, мясо, кур, масло, овощи, а также веревки, пеньку, краску, нитки и разные мелочи.

Так называемый Пустой рынок в Литейной части, у церкви Св. Пантелеймона, торговал всевозможными съестными припасами.

На Андреевском рынке — между 5-й и 6-й линиями Васильевского острова — также продавали съестные припасы.

Сытный, или Обжорный, рынок на Петербургской стороне, против крепости, торговал в деревянных лавках и ларьках съестными припасами, железом, посудой, пенькой.

В Московской части имелось два рынка: Ямской и Кузнечный.

Торговый рынок, или Мясной ряд, был против Большого театра в Четвертой Адмиралтейской части.

Самым большим, самым дешевым, а потому и самым многолюдным рынком столицы был расположенный на Сенной площади, которую рассекала надвое проходящая через нее Большая Садовая улица. Рынок тянулся по обе ее стороны. В 1830-е годы его отделили от проезжей части улицы деревянной балюстрадой. На Сенном рынке торговали в лавках, с ларей, с возов и вразнос. Здесь можно было купить корм для многочисленных петербургских лошадей и коров — овес, сено, солому, кроме того — глиняную посуду и другую домашнюю утварь, всевозможные съестные припасы. «Здесь селянин обыкновенно сбывает с рук свои произведения, — указывал „Новейший путеводитель по Санкт-Петербургу“ 1820 года, — а потому и толпящегося народа великое множество, так что часто с трудом продраться можно». Особенно изобилен бывал Сенной рынок накануне Рождества. Глазам покупателей открывалось бесчисленное количество саней с замороженными осетрами, белугами, стерлядями, горами дичи и ощипанных гусей, с белыми тушами свиней, с бесконечным количеством живности; блеяли пригнанные на продажу овцы, мычали телята, подавали голоса поросята, куры, гуси, индюки. Покупателей собирались тысячи, и всякий выбирал товар по своим возможностям. Дворецкий знатного барина здесь торговал целый воз дичи, красноносый повар выбирал поросенка, чиновник в потертой шинели прижимал к груди купленную на последний рубль утку, жительница Коломны отсчитывала медяки за гусиные потроха. С раннего утра до позднего вечера на Сенном рынке не прекращалась торговля.

Грешневишник. Литография с оригинала А. Орловского. 1820-е гг.

Живя с осени 1836 года в доме Волконской на Мойке, Пушкины пользовались ближайшим, Круглым рынком. После смерти поэта среди бесчисленных его долгов были и долги в лавки Круглого рынка. В свечную лавку купца Богомолова, где брали ламповое масло, восковые и сальные свечи, фитили, мыло, задолжали 614 рублей 84 копейки. Долг за съестные припасы, купленные на рынке, составил более 100 рублей.

За январь 1837 года Пушкиным было забрано в лавке купца Дмитриева, на Невском проспекте в Милютинских рядах, — масла, сыру, чаю, кофе, лимонов и прочего, а также лампового масла, фитилей и другого на 204 рубля 80 копеек, в булочной — на 26 рублей 98 копеек и в других лавках еще разной провизии на 570 рублей 42 копейки. За дрова в месяц уплатили 210 рублей.

В городе было много мелочных лавочек, так называемых «лавок под домами», часто помещавшихся в подвальных этажах. Здесь торговали всем: хлебом и мылом, пирогами и селедками, мануфактурой, сахаром, кофе, чаем, бумагой, свечами.