Михаил Гордин - Пушкинский век

Разносчик с книгами и сочинитель. Гравюра из ежемесячного издания «Волшебный фонарь». 1817 г.

Все «торгующие книгами российскими и в России издающимися» обязаны были «представлять в Комитет внутренней цензуры каталоги имеющихся у них книг». Ни одна книга, ни один эстамп не могли быть проданы без положенного разрешения. «Торгующие произведениями словесности, наук, искусств иностранных» строжайше обязывались «не продавать или выпускать в обращение каким бы то ни было образом книг, эстампов, нот с присовокуплением слов и т. п., не рассмотренных и не одобренных Комитетом цензуры иностранной», «Заграничные книги, присылаемые кому бы то ни было в Россию, представляются в запломбированном ящике, тюке или ином виде куда следует и не иначе возвращаются, как по разрешении Министерства внутренних дел». Наказание за отступление от установленных правил в этой области предусматривалось особенно суровое.

Действия цензуры распространялись и на библиотеки для чтения. Владельцы библиотек имели право держать у себя «те только книги, которые поименованы в одобренных цензурою каталогах или в рассмотренных реестрах».

Постоянное неудовольствие Николая I вызывала торговля старыми книгами. Царь опасался, и не без основания, что букинисты могут обходить запреты и распространять «вредную» литературу. А букинисты в 1830-е годы стали заметными людьми в столичной книжной торговле. Среди них были тонкие знатоки и ценители старой книги. Они снабжали любителей редкими изданиями. Не одна книга от них попала и в библиотеку Пушкина.

Старыми книгами торговали и «ходебщики». «С мешками, называемыми сорочками, на спине и на груди и с связкою книг в руке» они ходили по городу. Многие имели постоянных клиентов в литературных кругах и среди читающей молодежи, которым поставляли «в особенности запрещенный товар».

Старые книги были в ходу и в рыночной торговле «на развалах». Рыночная торговля книгами получила широкое распространение. На Апраксином, Щукином и других рынках были известны такие книгопродавцы, как Василий и Семен Олонины, Григорий Новинский, Василий Холмушин, Яков Матюшин (книгопродавец-антикварий, как называли его современники, собравший удивительную библиотеку, поставлявший редкие русские издания в Императорскую Публичную библиотеку и за границу). «Развал» устраивали обычно в центре рынка. На расчищенной от непролазной грязи площадке на невысоких подставках укрепляли широкую доску и на ней раскладывали товар. Книги были на все вкусы: новые и старые, произведения известных русских и иностранных писателей, а рядом — святцы, псалтыри, толкователи снов, азбуки, сказки о Еруслане Лазаревиче и Бове Королевиче, лубочные картинки.

Товар свой эти книгопродавцы брали со скидкой у типографщиков и переплетчиков, но больше покупали по домам, на аукционах, иногда целыми библиотеками. «Покупая дешево, они дешево же и продавали, и если им за предлагаемую книгу давали хотя небольшой барыш — давай деньги!» — писал И. Т. Лисенков, объясняя успехи рыночной книжной торговли.

Некоторые из торговавших книгами на рынках со временем обзавелись здесь же небольшими лавочками, где вместе с книгами продавали старые картины и другие произведения искусства. В такой лавочке, на Щукином рынке, купил таинственный портрет старого ростовщика гоголевский художник Чертков.

Держать книги считали для себя выгодным и владельцы лавок, где торговали разными товарами, «от чая до дегтя». Конечно, это были книги, рассчитанные на самого нетребовательного покупателя.

Особое место среди столичных книгопродавцев пушкинского времени принадлежит Александру Филипповичу Смирдину. По словам В. Г. Белинского, он совершил «решительный переворот в русской книжной торговле и вследствие этого в русской литературе».

Начал Смирдин, как и многие другие, мальчиком, отданным для приучения к торговле, затем с 1817 года стал приказчиком в книжном магазине В. А. Плавильщикова. Здесь он прошел хорошую школу книжной торговли, как дела прежде всего просветительского, общественно-значительного, приобрел обширные знания и в полной мере проявил свои деловые качества. После смерти Плавильщикова, в 1823 году, он по духовному завещанию получил во владение магазин и библиотеку своего хозяина и учителя.

С самого начала Смирдин поставил дело на широкую ногу. В 1830 году он торговал уже в двух помещениях — старом, у Синего моста в доме Гавриловой, и новом, на Невском проспекте, в недавно отстроенном доме лютеранской церкви Св. Петра. В 1832 году он полностью перевел и магазин и библиотеку для чтения на Невский в дом лютеранской церкви.

Такого просторного и великолепного книжного магазина столица еще не знала. П. А. Вяземский писал И. И. Дмитриеву: «Рекомендую… книжную лавку Смирдина, первую европейскую лавку с русскими книгами. В ней не темно, не холодно, не сыро и не грязно». Н. В. Гоголь нарисовал такую картину в Заметке о драме Пушкина «Борис Годунов»: «Книжный магазин блестел в бельэтаже ***-ой улицы, лампы отбивали теплый свет на высоко взгроможденные стены из книг, живо и резко озаряя заглавия голубых, красных, в золотом обрезе, и запыленных, и погребенных, означенных силою и бессилием человеческих творений. Толпа густилась и росла. Гром мостовой и экипажей с улицы отзывался дребезжанием в цельных окнах, и, казалось, лампы, книги, люди, — все окидывалось легким трепетом, удвоявшим пестроту картины».

Смирдинская библиотека для чтения намного превосходила все подобные библиотеки, существовавшие в столице. Каталог ее, выпущенный в 1832 году, включал более 12 тысяч названий. Правда, плата за пользование книгами не всем была по карману. Но, по сравнению с другими библиотеками, она считалась умеренной, и читателей находилось довольно много.

Книжный магазин А. Ф. Смирдина в доме лютеранской церкви. Фрагмент панорамы Невского проспекта. Литография П. Иванова по рисунку В. Садовникова. 1835 г.

Если о лавке Плавильщикова можно было говорить как о литературном клубе, так как она была местом встреч многочисленных деятелей литературы, то в еще большей степени это определение применимо к магазину и библиотеке Смирдина. «Туда, — по словам автора „Воспоминаний старожила“ П. И. Юркевича, — ежедневно по утрам сходились почти все петербургские литераторы потолковать, обменяться мыслями, узнать городские новости».

Часто посещал Смирдина Пушкин. С его помощью подписывался на газеты и журналы, вел деловую переписку. О встрече с поэтом в знаменитой книжной лавке вспоминали И. И. Панаев, В. А. Соллогуб. Известна (в нескольких вариантах) эпиграмма Пушкина на Булгарина и Сенковского, с упоминанием магазина Смирдина: