Михаил Гордин - Пушкинский век

В нотных магазинах продавались и всевозможные музыкальные альманахи с заманчивыми названиями: «Жасмин и Роза — подарок для туалета на 1830 год любительницам и любителям песен, или новейшее собрание романсов и песен». «Подарок на 1832 год для милых девушек и любезных женщин», музыкальный альбом «Гирлянда», «Музыкальный журнал, собрание новых танцев для фортепьяно» и др. Среди этих изданий выгодно выделялся «Лирический альбом», выпущенный в 1829 году М. И. Глинкой совместно с композитором-любителем Н. И. Павлищевым, мужем сестры Пушкина Ольги Сергеевны. Этот альбом пропагандировал русскую музыку. В него вошли песня М. Ю. Виельгорского «Ворон к ворону летит» и его романс «Черная шаль» на слова Пушкина, романсы Глинки «Память сердца» на слова К. Н. Батюшкова, «Скажи зачем» на слова С. Г. Голицына. В приложении даны были танцы и среди них мазурка и вальс Глинки. Ноты танцев имелись в музыкальных магазинах в большом выборе. Модные новинки немедленно появлялись на прилавке. Так, в 1836 году Рихтер оповещал публику, что в его магазин поступили на днях для продажи французский кадриль из «Гугенотов», новейшей оперы Мейербера, и что эта кадриль будет самой модной на зимних балах и вечерах и заменит кадриль и вальсы из оперы Мейерберг «Роберт-Дьявол».

Ноты стоили дорого, и предприимчивые владельцы музыкальных магазинов начали открывать нотные библиотеки. «Требования многих особ и частые опыты уверили меня в том, что при нынешней дороговизне музыкальных сочинений необходимо и полезно завести музыкальную библиотеку», — оповещал в «Санкт-Петербургских ведомостях» И. Пец об открытии своей нотной библиотеки. Был «Нотный кабинет» при магазине Брифа, нотная библиотека при магазине Рихтера. В 1836 году открылась музыкальная библиотека Снегирева.

Гулянье на Крестовском острове. Литография А. Брюллова. 1822 г.

Но не только домашнее музицирование привлекало жителей столицы. Каждый год весною, в предпасхальный Великий пост, наступало время концертов. В это время театры закрывались, прекращались балы и маскарады. Единственным дозволенным развлечением становились концерты. «В великопостное время Петербург делается добычей артистов всех возрастов и видов, — писалось в фельетоне „Санкт-Петербургских ведомостей“. — Нет спасения и убежища от этого звучного нашествия. Концертные билеты сыплются как град… Если друг ваш бежит к вам с распростертыми объятиями — будьте уверены, что у злодея полон карман концертных билетов».

А. О. Смирнова-Россет вспоминала: «Тогда давали концерты в Певческой капелле. В первом ряду сидели — граф Нессельрод, который от восторга все поправлял свои очки и мигал соседу князю Лариону Васильевичу Васильчикову, потом сидел генерал Шуберт, искусный скрипач и математик. Все математики любят музыку. Это весьма естественно, потому что музыка есть созвучие цифр. Во втором ряду сидела я и Карл Брюллов. Когда раз пели великолепный „Тебе Бога хвалим“, который кончается троекратным повторением „Аминь“, Брюллов встал и сказал мне: „Посмотрите, ажно пот выступил на лбу“. Вот какая тайная связь между искусствами! Когда четыре брата Миллеры приехали в Петербург, восхищенью не было конца. Они дали восемь концертов в Певческой капелле, играли самые трудные квартеты Бетховена. Никогда не били такт, а только смотрели друг на друга и всегда играли в tempo. Казалось, что был один колоссальный смычок. После обедни в большой церкви в Зимнем дворце, где пели певчие, начиналось пение. Я ездила на эти концерты. Это был праздник наших ушей».

Объявления и отзывы о концертах печатались во всех газетах почти ежедневно.

«Ныне, в пятницу, 13-го апреля, ожидает любителей музыки и добрых людей сугубое удовольствие. В зале дома г-жи Энгельгардт дан будет концерт Женским патриотическим обществом в пользу школ для бедных . В сем концерте будут участвовать первейшие любители музыки здешней столицы. В первой части, которая начнется увертюрою из Спонтиниевой Олимпии, будет игран концерт для скрипки и виолончели Маурера; вариации на фортепиано Герца; петы будут трио из оперы Chiaradi Rosenberg, соч. Риччи, и хоры из Фенеллы. Во второй части, после увертюры Фра-Диаволо играны будут темы с вариациями для виолончеля, соч. графа М. Ю. Виельгорского, фантазия на русские песни для скрипки; петы: хор из оперы Comte Ory Россини и гимн Боже царя храни! Начало в 8 часов». Это объявление из «Северной пчелы». А два дня спустя был опубликован и пространный отчет об этом концерте. «Музыкальные вечера нынешнего Великого поста, богатые, изящные, разнообразные, заключены и увенчаны концертом, какой, смело можем сказать, едва ли в другой столице Европы может найти себе подражание, — писал журналист. — Он был дан Женским патриотическим обществом в пользу содержимых им частных школ и исполнен не артистами, а любителями музыки. Многочисленное общество лучшего круга столицы наполняло, в точном смысле этого слова, просторную залу…» Дальше названы имена исполнителей А. Ф. Львова, Матв. и Мих. Виельгорских, Ф. М. Толстого, Г. П. Волконского, В. Ф. Одоевского, М. Л. Яковлева, В. И. Коротковой; среди хористок Н. Л. Соллогуб, П. П. Вяземская, А. А. Оленина… Об исполнении А. Ф. Львовым фантазии на русские песни говорилось: «Русские песни, звуки встретившие нас в колыбели, провожающие нас в жизни, на чужбине извлекающие у нас слезы умиления, переданы были сим почтенным любителем и в самых смелых прихотливых вариациях, без малейшего изменения их характера. Мы слышали в звуках волшебной скрипки Львова, как русский певец заливается протяжными тонами, как переходит от уныния к отрадной веселости, и притом, в собственном исполнении, в механизме игры — какая верность, чистота, легкость, нежность, приятность, сила! Этот любитель музыки, без всякого сомнения, по признанию всех его совместников, у нас первый виртуоз на скрипке».

Необыкновенный концерт любителей-виртуозов в доме Энгельгардта упомянут Пушкиным в дневнике под 14 апреля 1834 года.

В концертах выступали петербургские оперные певцы и музыканты — солисты гг. Мелас, Гебгард, Този, а также «первые концертанты» Маурер с сыновьями. Оливье, Бем и другие. Много гастролеров приезжало из-за границы. Слава о щедрости русских меценатов, благожелательности и тороватости русской публики прочно утвердилась в Европе. Весною, когда возобновлялось судоходство, на кораблях, идущих в Петербургский порт за сырьем и везущих иностранные товары, приплывали и гастролеры. Водный путь в столицу Российской империи считался самым коротким, дешевым и безопасным.

Устраивали гастроли по-разному. Одни артисты ехали на свой страх и риск. Другие заручались рекомендательными письмами от путешествующих русских. Самые знаменитые получали приглашения. Приехав, обращались к известным любителям искусства, прося покровительства, затем отправлялись в Управу благочиния за разрешением и снимали залу.