Юрий Андреев - Мужские союзы в дорийских городах-государствах (Спарта и Крит)

С. И. Ковалев. Учение Маркса и Энгельса об античном способе производства. «Известия ГАИМК», т. XII, вып. 9-10, 1932, стр. 27.

Для Маркса непосредственно государственная собственность на землю была, скорее, лишь частным случаем в рамках античной формы собственности (см. Формы, предшествующие капиталистическому производству, стр. 11).

С. Л. Утченко. Кризис и падение Римской республики. М., 1965, стр. 8.

С. Л. Утченко игнорирует то обстоятельство, что развитый полис (как, например, Афины V-IV вв. до н. э. или Рим во II—I вв.) включает в свой состав не только землевладельцев, но и собственников других родов, а также людей, вообще лишенных собственности, которые тем не менее все вместе противостоят «своим работающим рабам» и, таким образом, в совокупности образуют класс рабовладельцев. См. также Л. С. Васильев, И. А. Стучевский. Три модели возникновения и эволюции докапиталистических обществ. ВИ, 1966, № 5, стр. 79 слл.

История Древней Греции. Под ред. В. И. Авдиева и Η. Н. Пикуса. М., 1962, стр. 151 сл.

Сходную характеристику полиса дает чехословацкий историк Б. Борецкий в его уже цитированной выше (прим. 12) статье. Он указывает (стр. 91), что «характерной чертой развития города-государства как инструмента для эксплуатации рабов является... сглаживание постоянно растущих социальных противоречий среди граждан, сохранение политического единства гражданского коллектива». Пути к достижению этого внутреннего единства могут быть различными. С одной стороны - это характерная для примитивных форм полиса (Спарты, городов Крита, ранних Афин) политика регулирования отношений собственности прежде всего в землевладении (Ук. соч., стр. 84), с другой - характерное для Афин в пору их расцвета участие всех граждан в той или иной форме в эксплуатации рабов, чужеземцев и зависимых земель (Там же, стр. 90). Эта верная мысль, к сожалению, не получила в статье Борецкого надлежащего развития и картина социально-экономических отношений внутри полиса остается у него неполной. В частности, вне поля внимания автора остаются такие важные элементы полисной организации, как литургии, законы против роскоши и т. д.

Типичным примером такого рода представлений может служить потлач у индейцев Северо-Западной Америки, о котором мы уже упоминали выше, в Гл. II, прим. 57.

Этимологически термин λειτουργία (из λητουργία) происходит, по всей вероятности, от λήιτον («народный дом» в ахейском диалекте - см. W. W. How, J. Wells. A Commentary on Herodotus. II, стр. 219, ad Hdt, VII, 197), что указывает на связь обычая с кругом мужских союзов в ранней Греции. Как правильно замечает Глотц (G. Glotz. La cite grecque. P., 1928 , стр. 24), древнейшей формой литургии было устройство священной трапезы (έστίασις) для соплеменников. Примитивной разновидностью литургии можно считать также военные повинности богачей в гомеровский период (см. выше, Глава II); ср. А. Andreades. Geschichte der griechischen Staatswirtschaft. Bd. I. München, 1931, стр. 24, 138). В целом вопрос о происхождении этого своеобразного института в настоящее время почти не исследован.

См. интересные замечания на этот счет С. Я. Лурье в изд.: Плутарх. Избранные биографии. М.-Л., 1941, прим. 36 к биографии Кимона.

А. Andreades. У к. соч., стр. 140.

Литургический характер навкрарий подчеркивает Гоммель (H. Hommel. Naukraria. RE, Hbd. 32, 1935, стб. 1942; см.также U. Kahrstedt. Staatsgebiet und Staatsangehörige in Athen. Stuttgart - В., 1934, стр. 247 сл.; ср., однако, H. Strasburger. Trierarchie. RE, Hbd. 13, 1939, стб. 107).

Автор псевдоаристотелевой «Экономики» (II, 1347а II) возводит такие литургии, как триерархия, хорегия, гимнасиархия ко времени Гиппия. Закон об антидосисе в одном случае приписывается Солону (Dem., XLII, 1), что, однако, кажется маловероятным.

Примером может служить раздел доходов Лаврийских рудников в Афинах начала V в. до н. э. (по 10 драхм на человека - Hdt., VII, 144; ср. III, 57).

Впрочем, можно сослаться и на ряд других мер, сдерживавших развитие частной собственности в дорийских государствах. Таковы законы, запрещающие куплю-продажу земли, монополизация государственной золотой и серебряной монеты, некоторые меры против роскоши (см., например, Plut. Lyc., XIII, XXVII).

В Спарте богачи должны были кормить на свой счет лошадей для конницы (Xen. Hell., VI, 4, 11), а также устраивать приемы для именитых чужеземцев (Athen., IV, 138 e-f; Xen. Memor., I, 2, 61; Plut. Cimo, Χ).

Спартанские сисситии, в сущности, представляют собой сочетание двух гомеровских форм - обеда в складчину с поочередным угощением сотрапезников (так наз. άικλα). Как модификацию гомеровского «чередования домами» можно рассматривать и критские андрии (от этого обычая, возможно, ведут свое происхождение повинности, которые были возложены на архонта гетерии).

Параллель такого рода проводит Фергюсон {W. S. Ferguson. The Zulus and the Spartans. HarvAfSt, II, 1918), с работой которого нам, к сожалению, не удалось ознакомиться. О возрастных классах зулусов и пр. см. Е. J. Krige. Sozial System of the Zulus. N.Y. - L., 1936 стр. 36 слл.; И. И. Потехин. Военная демократия матабеле. «Труды ИЭ», XIV, 1951.

К собственно религиозным функциям мужских союзов у зулусов и родственных им племен можно отнести только посвятительные обряды (обрезание) при переходе из одного возрастного класса в другой.

У зулусов каждому отряду (интанга) молодых воинов соответствовал такой же отряд девушек. Однако организацию такого рода едва ли можно считать результатом естественного развития (см. Е. J. Krige. Ук. соч., стр. 37).

По словам Аристотеля (Polit., II, 1264а 21), основное различие между свободными и рабами на Крите заключалось в том, что последним было запрещено посещать гимнасии и пользоваться оружием. В Спарте существовало представление, что свободного человека отличает от раба прежде всего присущий им обоим физический облик (Myro Pr. у Athen., 657 d; ср. Xen. Hell., V, 3, 9· Plut. Agis, VIII).

См. выше, стр. 130.

Так называемые «клубы» северо-американских индейцев и меланезийцев, очевидно, представляют предшествующую стадию в эволюции «тайных союзов». К этой форме типологически довольно близки мужские союзы гомеровского времени.

В отличие от дорийских сисситий, совместные обеды членов первобытного мужского союза не несут на себе какой-либо функциональной нагрузки, будучи естественным выражением общности группы сородичей или соплеменников. Поэтому строгая регламентированность, свойственная спартано-критским сисситиям (обязательность посещения, регулярные точно установленные взносы участников, постоянное помещение для обедов), для таких более ранних разновидностей того же обычая, как гомеровские пиры, не характерна.