Пауль Карель - Выжженная Земля

97-я стрелковая дивизия и самые передовые части 24-й танковой дивизии тем временем обороняли западный край спасительного выхода — деревню Большая Костромка. Бои доходили до рукопашной. На дальней стороне стояли каринтийцы и штирийцы 3-й горной дивизии и франконцы 17-й пехотной дивизии. Несмотря на сложный грунт и неблагоприятную погоду, они окопались между Мариинским на Днепре и Верхне-Михайловкой. С севера на соединение с войсками группы Шернера двигалась нижнеавстрийская 9-я танковая дивизия под командованием генерала Джолассе.

Утром 15 февраля 1944 года обер-ефрейтор Бергман из 138-го горнострелкового полка на страшном морозе лежал за своим пулеметом, не зная общей обстановки. Он знал только, что фронт у Мариинского нужно удержать, иначе вся группа Шернера окажется в беде.

Русские наступали снова и снова. Они твердо решили прорваться. Падающий снег сократил видимость до десяти метров. Бергман отстреливал одну патронную ленту за другой. Вдруг он упал на бок. Из зияющей раны на голове заструилась кровь. Его второй номер схватился за пулемет. Он начал стрелять влево, откуда доносился шум боя перед соседним пулеметом, который вдруг замолчал. «Если их подавили, красные пойдут в эту брешь, — пробормотал раненый Бергман. — Я долже пойти посмотреть, что случилось». Он выполз. Но на половине пути замер. Лицо вниз. Мертв.

Но Мариинское, краеугольный пост коридора спасения, удержали. Его удержали, потому что каждый совершал нечеловеческие усилия — как Бергман или как лейтенант Хольцингер двадцати четырех лет, который у Верхне-Михайловки подбил девять Т-34 двумя штурмовыми орудиями горного дивизиона штурмовых орудий и таким образом предотвратил вклинение советской танковой бригады.

Вечером горные стрелки начали отход. Подошла 387-я пехотная дивизия и вместе со 125-й пехотной дивизией слева приняла прикрытие коридора.

Бушевала пурга, закутавшись, люди с трудом преодолевали ветер и шли по компасу, потому что видно было не дальше собственной руки. Они две недели не выходили из боя и шатались от усталости. Некоторые падали на землю, но это означало смерть, и поэтому товарищи заставляли их подниматься. Сквозь пургу они добрались до деревни Большая Костромка. Из-за пурги наткнулись на советскую ударную группу, которая прорвалась через ослабленный немецкий опорный пункт 24-й танковой дивизии. Затворы их винтовок замерзли, стрелять было невозможно, им пришлось примкнуть штыки. По меньшей мере несколько домов на юго-западной окраине оказалось в их руках. Потом бой утих. Русское оружие и русский боевой дух тоже замерзли под ледяным дыханием степи.

В секторе 2-го батальона 144-го горнострелкового полка тридцатиградусный мороз даже привел к необычному перемирию. Свои и чужие заметили скирду соломы и одновременно к ней подошли. Обнаружив друг друга, замахали руками: «Нихт война!» Русские устроились с восточной стороны, а немцы — с западной. Шестнадцать метров соломы отделяли мир от войны. Шестнадцать метров соломы и жестокая пурга обеспечили мирную ночь. На следующее утро две группы молча разошлись, каждая в своем направлении. Потом они развернулись, чтобы снова продолжить войну.

В ночь с 15 на 16 февраля операция закончилась — войска вышли из никопольской ловушки. Этой же ночью британские бомбардировщики сбросили 3300 тонн бомб на Западный Берлин. А через два дня, 18 февраля, Никополь снова фигурировал в официальном сообщении немецкого Верховного главнокомандования. «В тяжелых боях за Никополь», — говорилось в нем — и потом эвфемистическим языком военных сводок сообщалось об окончательной потере плац дарма.

В официальном сообщении не раскрывалось, что же произошло в действительности. Но из методичного боевого журнала, который вел для 6-й армии майор доктор Мартин Франк, все становится ясно. Вот как он подвел итог: «Шестнадцать дивизий 6-й армии потеряли большую часть своих машин. Вынужденно оставлено значительное количество оборудования службы тыла, в частности пекарни и полевые кухни, а также много тяжелого вооружения. Однако личный состав дивизий был спасен».

Самым убедительным доказательством четкости отступления является тот факт, что Шернер не оставил ни единого раненого. В сложнейших условиях более 1500 человек вывезли на крестьянских санях под прикрытием эскадрона казаков 40-го танкового корпуса. Офицер разведки майор Кандутш в своем дневнике сделал такую запись по поводу финального акта в Никополе: «Мешок разорван. Шернер сказал «до свидания». Без него и его начальника штаба мы сейчас, возможно, уже бы маршировали в сторону Сибири. Все, кто воевал в Никополе, никогда не забудут, чем мы обязаны Шернеру».

Критическая ситуация у Кировограда — Генерал в разведке — Окружены четыре дивизии — «Я прорываюсь» — Широкий танковый клин — Великолепный маневр 3-й танковой дивизии — Большие клещи — Олимпийский медалист Хассе приносит себя в жертву — Бои с б7-й танковой бригадой Конева — Беспощадные воздушные удары Ру деля.

Сталинград находится на Волге, Дон знаменует начало немецкого поражения, а Днепр стал кровавым водоразделом последней войны. Практически в тот самый час, когда ударная группа Шернера выходила по коридору между Апостолово и Мариинское, в трехстах километрах севернее, на Среднем Днепре, близилась к завершению другая драма.

Время действия — 7 января 1944 года, место действия — командный пункт берлинской 3-й танковой дивизии в Лелековке. Полдень, но внутри маленькой крестьянской хаты так темно, что начальник оперативного отдела был вынужден зажечь керосиновую лампу. Подполковник Вильгельм Фосс пододвинул стул к печке, на столике перед ним — карты.

Фосс всегда очень занят. Новый командир 3-й танковой дивизии, генерал Байер-лейн, большую часть дня проводит на передовой, он командует, следуя принципам своих учителей Гудериана и Роммеля. И сегодня он с самого утра в танковом разведывательном отряде, чтобы видеть ситуацию своими глазами, «адскую ситуацию», как он заметил.

С 5 января русские обходили Кировоград с севера, через реку Ингул, двумя механизированными корпусами, 7 и 8-м. Последние донесения также подтверждали движение крупных танковых формирований южнее города. Собирались ли русские привести к успешному завершению ожесточенное сражение, продолжавшееся вокруг Кировограда уже с середины октября? Два месяца они пытались добиться прогресса в этом секторе — с того самого момента, когда в октябре форсировали Днепр южнее Кременчуга. Однако Коневу не удавалось совершить решительный прорыв. В последний момент какое-нибудь соединение, какая-нибудь немецкая дивизия неизменно вставали на его пути. Например, 23-я танковая дивизия. Или танковый полк дивизии «Великая Германия», который нанес тяжелое поражение танковым бригадам Конева. В один знаменитый понедельник, 18 октября, унтер-офицер Зепп Рампель из 11-й роты на «Тигре» подбил восемнадцать русских танков. Его наградили Рыцарским крестом, но до того как орден смогли повесить ему на шею, он погиб в бою за Кировоград.