Жан-Пьер Вернан - Происхождение древнегреческой мысли

Точную оценку изменений социальной структуры, вызванных оживлением морской торговли как важной составляющей греческой экономики, дать довольно трудно. За неимением прямых фактов природу и размах этих изменений можно оценить только на основе литературных свидетельств, в которых отразились новые формы восприятия и мышления. С этой точки зрения особую ценность представляет лирическая поэзия, свидетельствующая, в частности, о том, что влияние Востока сказалось не только в керамике, сюжетном решении скульптурных изображений, но и во всей житейской обстановке. Прельщенная восточной роскошью, изысканностью, изобилием, греческая аристократия VII в. до н. э. вдохновляется пышным и утонченным идеалом habrosyne [70] Ср.: Mazzarino S. Fra oriente e occidente. Ricerche di storia grecia arcaica. Firenze, 1947. . Богатство становится одним из важных элементов престижа рода, который в сочетании с воинскими званиями и влиянием в сфере религиозной является средством демонстрации своего превосходства и господства над соперниками. Соперничество (eris) аристократов между собой явилось в греческом обществе своеобразным ферментом, стимулирующим его расслоение, разделение. Внутри самой знати появляются лица, сочетающие "нравственное совершенство, порядочность, благородство" (kalos kagathos) с погоней за прибылью или занятиями морской торговлей, иначе говоря, часть аристократии перерождается, по словам Луи Жерне, из "феодалов" в "джентльменов-фермеров" [71] Gernet L. "Horoi", Studi in onore de U. E. Paoli, p. 348. . Возникает новый тип землевладельца, озабоченного доходностью своих земель, рентабельностью сельскохозяйственных культур, расширением их ассортимента, созданием земельного "резерва", который наряду с участками земли, сдававшимися в "рабскую аренду", и участками мелких собственников (kleroi) сохраняется для распашки нови. Человек благородного происхождения, который теперь к тому же богат, отчуждает в свою пользу окраинные наделы (eschatie) за счет сельских общин; он может даже присваивать имущество зависящих от пего клиентов или должников. Концентрация земельной собственности в руках небольшого числа владельцев, закабаление большей части демоса превращают аграрный вопрос в ключевую проблему архаического периода. По-видимому, росло сословие ремесленников, которое могло быть сравнительно многочисленным в некоторых секторах хозяйства, таких, например, как производство керамики и металлургия (в отношении последней необходимо отметить факт чрезвычайной технической значимости: в конце VII в. до н. э. производство железа заменило при изготовлении обиходных предметов производство бронзы); вместе с лавочниками и прочим мелким людом, который кормился от моря на побережье и в порту, ремесленники образовали даже в городах - резиденциях аристократов - новую социальную категорию, значение которой постепенно возрастает. Но в VII в. до н. э. растущая противоположность между "горожанами" и "селянами" поднимает против знати, живущей в asty (части города, где находятся общественные здания arche), крестьян, населяющих окрестные села (demoi) и обязанных кормить знать.

Указанные технические и экономические сдвиги не ограничивались греческим миром; начиная с IX в. до н. э. аналогичные изменения происходили в финикийских городах, переживавших период торгового расцвета [72] Об аналогиях и различиях в социально-экономическом плане между финикийским миром и миром греческим подробнее см.: Thomson G. Studies in ancient greek society, II. The first philosophers. London, 1955. . Добавим, что реакция, вызванная указанными сдвигами в греческом мире, выразилась в решительном объявлении происходящего беззаконием (аnоmia); желание преобразовать социальную жизнь в соответствии с общинными и уравнительными принципами было тем более сильным, что в этот "железный век" богачи потеряли всякий стыд: стыд (aides) покинул эту землю, вознесясь на небо и открыв простор для разгула страстей и бесчинств (hybris); на отношения людей легла печать насилия, коварства, произвола и несправедливости. Обновления требовали и религия, и право, и политика, и наконец экономика; следовало ограничить притязания знати, установить предел их воле к власти, подчинить обязательному для всех порядку. Этим общим порядком, высшей нормой является dike ("справедливость", "законность"). К ней обращается маг как к божественной силе, ее законодатель (nomothetes) реализует в законах; но от ее же имени тиран насаждает насилие.

Dike должна установить между гражданами справедливое равновесие, гарантированную законность, правопорядок (eynomia), беспристрастное распределение обязанностей, почестей, власти между людьми и сообществами, составляющими общественный организм, иначе говоря, она должна гармонически сочетать эти элементы с тем, чтобы создать из них единое целое - полис.

Первые признаки нового образа мышления проявляются в решении некоторых правовых вопросов. Так убийство больше не квалифицируется как частное дело, простое сведение счетов между родами; кровная месть, ранее обязательная для родственников убитого и приводящая к фатальной цепочке убийств, заменяется контролируемым наказанием; мера наказания определяется уполномоченными полисом лицами, а также общественностью. Убийца, таким образом, становится объектом позора не только для близких жертвы, но и для общественности в целом. Такая универсализация системы наказаний за совершенные преступления, осуждение любых видов убийства, уверенность в том, что любое злодеяние (miasma) требует искупления, очищающего от зла,- все эти настроения тесно переплетаются с религиозным настроем, который в сельской местности выливается в распространение дионисийского культа, а в определенных слоях общества облекается в сектантство (например, "орфики"). Наряду с "учением" о душе и каре, ожидающей грешника в подземном царстве (Hades), о наследовании греха, цикле перевоплощений и т. п. это религиозное обновление характеризуется установлением очистительных процедур, связанных с новыми верованиями. В девятой книге "Законов" (872 d-e) Платон, в частности, замечает: "Ведь древние жрецы ясно рекли слово или сказание - как бы это ни называть - о том, что за пролитие крови мстит блюстительная Правда (Dike)". В ряду этих магов-очистителей особое место занимает Эпименид. Плутарх говорит о нем как о "любимце богов", знатоке "науки о божестве, воспринимаемой путем вдохновения и таинств" [73] Плутарх. Солон, XII, 7-12. . Это он был призван в Афины для изгнания скверны (miasma), тяготевшей над городом после убийства участников заговора Килона. Инициатор очищающих ритуалов, Эпименид выступает в роли вдохновенного чародея, который, по словам Аристотеля, раскрывает не будущее, но прошлое: выявляет былые проступки, скрытые преступления, совершенные как по отношению к частным лицам, так и вызывавшие в городах смятение и болезни. Но этот религиозный реформатор, основатель святилищ и ритуалов, является также политическим советником Солона, одним из создателей его реформ. Так или иначе вся его деятельность была направлена на упорядочение общественной жизни, умиротворение и объединение полиса. Описывая роль Эпименида в регламентации траурного обряда, в частности, в отмене грубых, варварских обычаев, которые соблюдались большинством женщин, Плутарх заключает: "Но самое главное, умилостивительными жертвами, очищениями, сооружением святынь он очистил и освятил город и тем самым сделал граждан послушными голосу справедливости и более склонными к единодушию" [74] Там же. .